Луи Буссенар - Под Южным Крестом
– Тогда поплыли к «Лао-Цзы» и будем внимательно наблюдать за этими славными малыми цвета сажи.
Появление пироги вызвало небывалое оживление в рядах туземной флотилии. Мародеры, отличавшиеся острым зрением, тут же обратили внимание на белый цвет кожи вновь прибывших и поспешно удалились: возможно, после побоища минувшей ночи они приписывали незнакомцам злую сверхъестественную силу – во всяком случае, бледнолицые больше не внушали дикарям никакого доверия.
Пьер закрепил пирогу у оборванной якорной цепи шлюпбалки, с ее же помощью путешественники вскарабкались, как по лестнице, на изуродованный борт «Лао-Цзы». Увы, собранные трофеи оказались небогаты: несколько банок консервов, уцелевших во время грабежа, рыболовные удочки и крючки – ценные приспособления, которые могли пригодиться в дальнейшем, – топоры, кусок парусины и так далее. К несчастью, камбуз оказался затоплен, и европейцы не смогли пополнить продовольственные запасы. Короче, после долгих и безрезультатных поисков друзья уже думали возвращаться на берег, когда Фрике совершенно случайно забрел в каюту капитана. Царивший в ней беспорядок свидетельствовал не только о спешном бегстве владельца, но и о том, что здесь побывали разъяренные кули. Мало что не пострадало от их опустошительного набега. Все было разграблено, поломано, разорвано, включая большую карту, ранее закрепленную на перегородке. Ее обрывки были разбросаны по всей каюте, жалко свисали со стены.
Парижанин машинально поднял один из них и бросил на него рассеянный взгляд. Неожиданно из его груди вырвался радостный крик.
– Черт меня подери! – пробормотал молодой человек, снимая со стены почти нетронутый кусок карты. – Однако я не зря терял время, совершив эту экскурсию, она может оказаться очень полезной для нас. Если я не ошибаюсь, передо мной карта, на которой пират отмечал дорогу корабля. Да, это действительно так. Он должен был сделать пометку непосредственно перед кораблекрушением. И если я ее найду, то мы точно будем знать место, где находимся. Вот тут, отлично. Я изучу все подробно в другое время и в другом месте, – закончил Фрике, убирая в карман блузы фрагмент карты, который показался французу столь ценным.
– Надо же, еще и револьвер… «New-Colt» – превосходное устройство, и патроны… А мы не зря совершили это путешествие. Это все? Тогда в путь.
Радостный парижанин вновь поднялся на палубу и увидел Пьера, который нагружал небольшую, но явно тяжелую сумку множеством круглых предметов размером с кулак.
– Эй! Матрос, какого черта ты делаешь? Это картофель?
– Что это такое, я скажу тебе позже, – заявил Пьер, подмигивая.
– Хорошо, – бросил в сторону Фрике, – кажется, мы оба готовим друг другу приятные сюрпризы.
– Ладно, пошли, пора отваливать… да побыстрее, – заметил мастер-канонир.
– Что-то ты слишком торопишься.
– Да. Я намерен развлечь вас фейерверком и хочу успеть занять лучшие места и вовсю насладиться зрелищем, но только так, чтобы мы сами не подвергались риску поймать какую-нибудь шутиху. А затем мы сможем продолжить наше плавание.
– В данный момент это уже не имеет смысла. Я предложу тебе лучший вариант. Давай-ка вернемся на место стоянки. Проведем там ночь, чтобы быть готовыми к раннему отплытию, ведь нам придется странствовать весь день.
– У тебя появились какие-то новости?
– Много новостей.
Отплытие белых людей послужило для папуасов сигналом к настоящей морской регате, главным призом которой стало погибшее судно. Чары, защищавшие огромный остов корабля, были разрушены, и потому дикари, прибывшие с острова, наконец-то осмелились подойти поближе к «Лао-Цзы», чтобы вскарабкаться на его палубу.
Пьер, Фрике и молодой китаец, скрывшиеся за скальной грядой, ожидали объявленного спектакля. Моряк раскатисто похохатывал. Черный круг папуасских лодок постепенно сужался. И вот, когда до вожделенной цели оставалось не более двадцати метров, совершенно неожиданно с палубы «Лао-Цзы» взвился гигантский столб дыма, за которым тут же последовал выброс длинного языка пламени, лизнувшего самый верх грот-мачты. Море разверзлось, огромные, словно горы, волны побежали прочь от бортов судна, и вот, наконец, прозвучал великолепный, оглушительный взрыв, сотрясший почву и заставивший согнуться стволы деревьев. Судно подпрыгнуло, опрокидывая пироги и их экипажи и вселяя страх в души островитян, собравшихся на берегу.
Затем воды, усеянные обломками парусника, вновь вернулись в свои берега. Опрокинутыми оказались лишь пироги, волны, увы, не причинили особого ущерба чернокожим лодочникам, чьи головы довольно скоро появились на поверхности моря, после чего обезумевшие дикари поплыли к берегу, будто бы группа морских свинок, преследуемых акулой.
– Обещанный фейерверк, – сообщил Пьер. – И все благодаря найденной мной пороховой бочке. Кули, вне всякого сомнения, надеялись обнаружить в ней тростниковую водку. Я надеюсь, что после этого урока, в будущем, Орангутанги будут испытывать чуточку больше уважения к огромным машинам, плавающим по морям, и к тем, кого они везут. В конечном итоге урок получился не слишком уж суровым, в скором времени они построят новые пироги.
– Честное слово, я уверен, что дикари не знают, куда им деваться посреди всего этого грома, что обрушивается на их уши два дня подряд. Ты в курсе, что рисковал отправить их всех в ад, если бы взрыв прогремел двумя минутами позже?
– Тоже мне несчастье! Если бы мне удалось истребить две или три дюжины этих паразитов, ты полагаешь, я бы мучился угрызениями совести? Им просто повезло. Они смогли вернуться на берег целыми и невредимыми, ну что же, тем лучше для них. Ты ведь знаешь меня, я бы не уронил и волоска с головы ребенка. Но с тех пор, как я увидел этих гнусных хищников, бросившихся к тремстам беззащитным жертвам, этих озверевших чернокожих, которые вспарывали животы еще живым людям, а затем пили их кровь и ели их внутренности, признаюсь тебе, что я несколько изменил мнение о тех, кого «комнатные путешественники» любят называть «добрыми дикарями».
– Без сомнения, – со вздохом ответил Фрике, – необходимо защититься от атак первобытных людей, кровожадных, словно дикие звери. Но мне не менее грустно, когда я вижу, как одни живые существа убивают других.
– А ты намеревался их приручить, угощая сахарком?
– Именно этот вопрос я задал месье Андре, когда мы были пленниками озиеба.[43]
– Следовательно, наши точки зрения совпадают. Я полагаю, и я уже говорил об этом, урок оказался не столь суровым, каким мог бы быть. Ты только взгляни на этих бешеных папуасов, как они грозят кулаками небесам, а затем морю, как они поносят уж и не знаю какое божество… Не следует забывать, что мы еще не выбрались с острова.
