Юлия Алейникова - Из Индии с любовью
Совсем стемнело, пахло землей, виноградом, шипело, капая в огонь с вертела, масло. Народ загомонил все громче и веселее. Стасов травил байки из жизни новых русских за границей, причем невозможно было понять, где в его рассказах вранье, а где правда.
– «Ты представляешь! Ужас какой: за дверью там очередь, а я «спускалку» никак не найду, что, думаю, за туалет такой! Елки-палки! Так оставить – стыдно, иностранцы в очереди галдят, пришлось мне руками воду из раковины зачерпывать и в унитаз выливать, минут пятнадцать я так мучился; наши бы давно дверь снесли, а эти терпят; вышел наконец, взмыленный весь, и как только дверь за мной закрылась, как в туалете само все смылось, да еще как бурно! А я, дурак, мучился!» – закончил рассказывать очередной анекдот Алексей Александрович. – А вот еще случай был, когда я в Америку в первый раз летал…
Вечер проходил живо и весело. Лизка и Макс, мои племянники, унеслись куда-то сразу после горячего блюда, и Наташка тоже смогла расслабиться – когда мы ехали в ресторан, деток рассадили по разным машинам, чтобы они нам мозги не компостировали. Так что сейчас они, небось, вовсю наверстывают упущенное.
Заиграли какую-то веселую мелодию, типа польки, сразу захотелось танцевать, тем более, что народ уже потянулся на утоптанную площадку посреди двора и выстраивался парами. Я посмотрела на Василия. После второй порции мяса он пребывал в состоянии полного довольства собой и миром, ни к каким танцам явно был непригоден. Увидев мой огорченный взгляд, Стасов, как истинный джентльмен, подал мне руку, и мы отправились на площадку. Вероника вытянула из-за стола Павла, прочие все остались сидеть.
Фигур танца мы не знали, но, глядя по сторонам, быстро сориентировались и уже минуты через две вовсю отплясывали. Когда в одном из па кавалер приподнимает барышню на руках и ставит ее по другую сторону от себя, а барышня подпрыгивает, чтобы кавалеру было легче, я подпрыгнуть не успела и почувствовала, как меня, словно пушинку, оторвали от земли и играючи переставили на другое место. Я обалдело посмотрела на партнера. Обычно слегка сутулая, долговязая фигура нашего ботаника сейчас смотрелась совсем иначе. Плечи расправлены, атлетический торс просвечивает из-под рубашки, голова гордо поднята. К тому же, как легко и ловко он двигается! У меня по коже пробежал неприятный озноб. Мне стало как-то не по себе… Дело в том, что полгода тому назад некий атлетически сложенный, высокий красавец блондин пытался лишить нас с мужем жизни. И, хотя его разметало в прах – он взорвался в собственной машине, слетев с горного серпантина в обрыв, – я испытала явное дежавю. Но в следующую секунду Алексей Александрович посмотрел на меня своим мягким, как бы извиняющимся взглядом, и это неприятное чувство прошло.
Глюки, натурально, глюки. Ничего общего у нашего академика – так мы между собой окрестили Стасова – с тем уже покойным злодеем нет. Длинный – да, но сутулый, и вовсе не такой уж красавец. И, когда идет, вперед носками внутрь загребает. Да и вообще, отчего меня понесло в эти неприятные воспоминания?
Я тряхнула головой, и мы плавно поплыли по полу под музыку фокстрота.
– Где вы так хорошо научились танцевать? – спросила я.
– Знаете, я сутулюсь всю жизнь, и мама в детстве, чтобы с этим покончить, отдала меня на занятия бальными танцами. Ребята в классе надо мной жутко тогда смеялись, но зато через пару лет с девушками у меня проблем не было. А сутулиться я так и не перестал, – ответил Алексей.
Через пять дней мы провожали семейство Прутиковых. Багаж они уже сдали, и мы перешли к «трогательной» части ритуала прощания.
– Ну, счастливо долететь!
– Спасибо, дорогие, извините, если что не так!
– Да что ты, приезжайте, когда захотите; родителей от меня расцелуй!
– Конечно! Звоните, не забывайте!
– Слушайте, хватит из себя дур строить! Мы что, в эмиграции на всю жизнь остаемся? Просто на даче летом отдыхаем. Не помню, чтобы вы перед поездкой, например, в Луговское вот так прощались.
Мы смущенно посмотрели друг на друга. Наверное, это аэропорт как-то странно воздействует на наши неизбалованные частыми путешествиями умы.
Мужчины, молча стоявшие рядом, пожали друг другу руки и сдержанно пробурчали один другому: «Ну, давай». Простенько и со вкусом.
Посадка в самолет закончилась, и мы с Васей и детьми направились к машине.
– Ну, наконец-то! Блаженное спокойствие! Еще пара дней, и я бы поубивала этих питекантропов! Мам, если они в чувство не придут, на следующее лето их не приглашай! – заявила Вероника.
– Не волнуйся, придут. Вы с Денисом еще похуже их были в свое время.
– Да ладно, хуже уже некуда.
– Есть, солнышко, есть куда. Уж поверь мне! Кстати, когда ваши гости грозились прибыть?
– Вика приедет на месяц, в августе, но она ни в кого макаронами кидаться не станет. Позже, числа пятого приедут Джон и Лиз, а после них – Том и Ник, еще на неделю.
Вика – подруга детства моей Вероники, в старших классах они являли собой этакую стервозную парочку типа «не разлей вода». Остальных ее друзей я никогда не видела, с ними Вероника познакомилась в прошлом году в Англии, во время стажировки. Этим летом она тоже хотела поехать в Лондон поработать, но Василий решил, что нечего ребенку надрываться, летом надо отдыхать, и перевел ее на учебу в престижный английский университет, где учился и Павел, таким образом устроив ей и поездку в Лондон, и летний отдых. Вероника ничего против не имела, особенно ее, кажется, вдохновила перспектива совместного с Павлом обучения.
– А твои когда приезжают? – спросила дочь.
– Какие мои? Ко мне только Костик приедет. Но зато – на целый месяц! Ох, и оторвемся! Вася, а Павел с Анькой когда уезжают? – поинтересовалась я.
– Через две недели, они с матерью в Индию поедут, а потом на дачу.
– Что им на даче-то делать, могли бы потом снова к нам махнуть.
Милый мальчик, крепко он подружился со сводными братом и сестрой, растроганно подумала я. А вот Вероника, похоже, Аню недолюбливает. Видимо, ревнует ее к Павлу. Он действительно очень трогательно заботится о сестре. Опекает ее, словно отец родной. Похоже, после ухода Василия из семьи он почувствовал себя единственным мужчиной в доме и решил стать для матери и сестры надежной опорой.
Итак, через две недели уедут Павел и Аня, еще через две явятся четверо гостей, потом двое уедут, а двое других приедут… И еще в сентябре собирались приехать наши родители. Летом они ни в какую не согласились бросить родную фазенду. Посадка, прополка, поливка… Помидорчики, огурчики и прочая ботаника. Типичный вариант советского дачника. Конечно, свои помидоры вкуснее магазинных, но ничто на свете не заставит лично меня отдаться этим простым радостям садоводства.
У нас с детьми тоже есть домик в деревне, достался он мне от бабушки с дедушкой, но там не растет ничего, кроме яблонь, вишен и смородины, потому что их посадили еще бабуля с дедулей, а овощи мы покупаем у местных жителей: и им доход, и нам хорошо. Наталья «сдает» на лето своих оболтусов поочередно то свекрови, то нашим предкам, дача ей не очень-то нужна. А родители уже давно построили себе дом в садоводстве, недалеко от города. Так что бабушкино наследство поступило в полное мое распоряжение. И, надо сказать, оно здорово нас выручало, поскольку возможность выезда куда-либо, кроме деревни, имелась далеко не всегда. Когда бабуля с дедулей были живы, с моими отпрысками сидели они, а когда их не стало, пришлось нам как-то выкручиваться: месяц с детьми на даче сидела я, месяц – муж и месяц – свекровь, бывшая.
Так, о чем это я? Ах да! Родители приедут в сентябре, сбор урожая и закатку банок они доверят Наташке. Уж она-то с этим справится! У моей сестрицы есть специальный талмуд, куда она заносит из года в год всю информацию о своих «заготсвершениях». Сколько чего она собрала, сколько закатала, кому что отдала, кто сколько сдал пустых банок… Все аккуратно, по системе. Мать со свекровью просто визжат и плачут – какая, мол, хозяйка! Какое сокровище для семьи! Баночки у нее все со специальными этикетками – год изготовления продукта, состав, – все указано, умереть, не встать! Не то что я, об этом мать и бывшая свекруха тактично молчат, только вздыхают и косятся на меня неодобрительно. Ну, такой уж я уродилась!
«Мерседес» несся по автостраде, Василий подпевал музыке из приемника, дети глазели в окно. Неожиданно какой-то лихач на спортивной машине беспардонно подрезал нас и скрылся, петляя в потоке транспорта. Василий резко дернул руль вправо, машина вильнула…
– А-а! – заорала Вероника, сидевшая на первом сиденье. – Тормози!
– Тормоза! – заорал и Василий, крутя руль и изо всех сил пытаясь избежать столкновения.
Мы с Денисом завизжали, сидя сзади, вцепившись в края наших сидений.
– Василий, тормози! – голосила я что есть мочи.
– Тормоза отказали! – орал в ответ взмокший от напряжения олигарх.
