Николай Черкашин - Адмиралы мятежных флотов
- Что там в Севастополе? Все делят флот или уже начали топить, как в восемнадцатом году? - спросил старик, приложившись к ручке Нади.
- В Николаеве будут резать «Варяга» и «Ульяновск».
- Гм… «Варяга» жалко. А «Ульяновск» - поделом! Кому пришла такая блажь - назвать авианосец именем озерного буксира?! Да, был такой паровичок на Ильмень-озере. Ума лишиться или все забыть! Как можно? Вопреки всем традициям флотского имяречья. Или Ульяновск - морская крепость? Я полагаю, это реверанс господину Ульянову, отнявшему лавры у адмирала Сушона. Турки с германцами за всю войну не потопили и осьмой доли наших кораблей, сколько отправил их на дно присяжный поверенный по совету двух дантесов русского флота - Альтфатера и Беренса. Право, султан и кайзер весьма обязаны были всей этой троице…
Нет, я понимаю, если бы авианосец заложили при большевиках. Но в девяносто первом году… Так вот, судари, я вам говорю, пока во флотских штабах будут висеть портреты господина Ульянова, а корабли называться его именами и псевдонимами, флот будут делить, будут топить, будут резать, будут торговать им оптом и в розницу!
В России имена кораблям давались очень продуманно, ибо каждое имя - это код судьбы. Вот тот же ваш злополучный «Ульяновск» был обречен уже на стапеле. Знаете почему? Ульян - русский вариант имени Юлий, что означает «кудрявый». Это имя основателя рода Юлиев - Юлия Цезаря. Юлий Цезарь - человек, отмеченный скорбным знаком судьбы. В молодости попал в плен к пиратам, убит соотечественниками. Итальянский линкор «Джулио Чезаре» - «Юлий Цезарь» - погиб страшной, мученической смертью.
Существует перечень роковых для кораблей имен. В Главкомате флота его все знают. Вот и лепят «Леонидов Брежневых» да «Маршалов Устиновых». А где крейсер «Адмирал Эссен»? А где авианосец «Адмирал Непенин»?
Евргаф, к которому были обращены все эти вопросы, поспешил наполнить бокалы: до перезвона курантов оставался час.
- Кстати, о Непенине, - глянул Оракул в мою сторону. - Я еще не успел пролистать вашу рукопись. Надеюсь, вы не делаете из Адриана Ивановича античного героя? Не надо. Он был, как бы вам это сказать, человеком не приземленным, а земным, от земли, из гущины российской. Как у Твардовского - «святой и грешный чудо русский человек». Типаж купринского героя… Бывал порой забавным, комичным даже. Как-то в пору начала морской авиации решил подняться в воздух на гидроплане. Летчик, молодой мичман, как ни разгонял аппарат, а оторваться от воды не смог. Тяжеловат пассажир оказался… Непенин плюнул, вылез из машины и больше никогда в воздух не рвался. У него было совсем иное полетное пространство. Дар его был сродни кутузовскому провидческому гению. Не суетился, не погонял событий, умел ждать и видеть, когда ситуация сама созреет для безошибочного точного хода, маневра, удара… Жаль, не дали ему развернуться как флотоводцу.
Вы, наверное, не знаете… Вот вам почти рождественская байка. В мичманскую пору ухаживал Непенин за дочерью севастопольского градоначальника Лаврова. Ну, а у невесты брат-гимназист вел себя, как тот гадкий мальчик из чеховского рассказа: подглядывал, мешал уединяться… Непенин стал адмиралом, начальником службы связи, и вдруг летчиком к нему прибывает мичман Лавров, тот самый брат несостоявшейся невесты. И надо же так случиться, попадает он в сложный переплет: после воздушного боя садится на воду близ острова Эзель. Тут показались корабли, которые он принял за немецкие, и чтобы гидроплан не попал врагу, он его сжег. А корабли русские. Эссен, командующий флотом, во гневе решил отдать мичмана под суд. Непенин вступился и спас «гадкого мальчишку». Вот какой человек был. Зла не помнил…
- Веди Ведиевич, вы так рассказываете, как будто лично знали Непенина.
Твердоземов усмехнулся:
- Нет, лично не знал. Видел его лишь однажды… Да и то мельком.
Грянули куранты… Зашипело вино. Поплыли медные удары из распахнутого кабинета, и мы перевалили в год девяносто второй.
А наутро, сдав хозяйство Евграфу, я отправился в Москву. Хорошо в гостях…
Глава шестая
Гельсингфорс. Январь 1917 года
Адриан Непенин и Ольга Романова, урожденная Каневская, венчались 27 января 1917 года в Успенском соборе Гельсингфорса.
Венец над невестой держал капитан 2-го ранга Рыбкин, шафером жениха был каперанг Подгурский.
Непенин, в черном сюртуке, при белой гвоздике над белым крестиком Святого Георгия, единственной наградой, которой он украсил свадебный наряд, грузноплечий, наполовину седой в свои сорок пять, радостно и горделиво держал под руку тонкую белоснежную Ольгу Васильевну, так что при желании злой язык мог шепнуть в злорадное ухо что-то насчет картины Пукирева «Неравный брак», но, кажется, никто из стоящих в соборе не посмел этого сделать, ибо все понимали - вдову ведет воин Адриан к венцу, с ребенком взял и на имя свое записал.
Ах, Ольга Васильевна, голубушка, сжалось ли сердце, когда отец Сильвестр наставлял: «Не оставите друг друга ни в болезни и до гробовой доски…»? Почуяло ли ретивое, что от венка до гробовой доски, от свадьбы до похорон всего-то тридцать семь дней-ночей, да и то наполовину скраденных войной и службой? Что за свадьба?…
А пока жених пошучивал:
- Мы, Непенины, всегда служили Романовым, - приговаривал он, целуя ручку Ольге Васильевне, которая до нынешнего дня еще была Романовой.
Вспоминал ли он хоть раз в пору своего счастливого сердцекружения нянюшкин наказ? «Не женись, милочек, на вдовах, голубочек мой, - увещевала его старая псковская крестьянка, - особливо на тех, чей муж не своей смертью помер. Да на разведенных не женись… Возьми себе нецелованную».
Где ж их, нецелованных, взять-то флотскому человеку, да еще в столь лихое время?
Ах, нянюшка, помянет он твои слова, когда оборвет медовый месяц вторая пуля - под левую лопатку, а как первая войдет в спину, так и вспомнит: «Не женись, милочек, на вдовах…»
И еще кто-то - уж не Ренгартен ли? - рассуждал как-то за чаем, безотносительно к Ольге Васильевне, о том, что аура вдов навсегда вбирает, впечатывает в себя ауру почивших мужей вместе с кодом их судьбы.
Да разве можно было о том думать, глядя, как сияют глаза молодой, как горят жемчуга серег на искристом меху соболиного воротника, как лучится венец над склоненной ее головкой?!.
Горько!
Принтограмма № 7
«Я пришел в собор за час до венчания, чтобы не спеша выбрать удобную позицию. Разумеется, я не допускал и мысли об убийстве в храме. Стрелять надо было при выходе на паперть либо во время отъезда, при посадке в автомобиль… Тем не менее я вошел в трапезную и долго стоял перед иконой своего покровителя - Святителя Николая. О чем мне было просить его? Быть пособником в моем преступлении? У меня рука не поднималась даже сделать крестное знамение.
