Майкл Поуп - Королевский корсар
Не навело.
Первый стакан был выпит в полнейшем молчании.
Тяжелый ямайский ром темным пламенем заполыхал в животе капитана Кидда.
Второй стакан он выпил с саркастической усмешкой на губах. Но тоже безмолвно.
Офицеры следовали его примеру. Им очень любопытно было узнать, чем все это закончится. Может быть, они рассчитывали на повторение сеанса болтливости и надеялись, что в этот раз капитан проговорится до конца.
Если ему, конечно, есть о чем проговариваться.
После третьего стакана был задан первый вопрос:
— Кто я такой, джентльмены?
— В каком смысле, сэр?
— Нет, вы скажите, кто я такой, дьявол вас всех побери?!
Офицеры переглянулись.
Их подмывало, Берджесса в особенности, сказать всю правду, но они предпочли обычное:
— Вы капитан, сэр.
— Билли, наливай еще.
Выпит был и четвертый стакан.
— Так, значит, вы признаете меня своим капитаном?
Пожатие плеч, кривые ухмылки в сторону.
— Признаем, конечно.
— Значит, вы должны выполнять все мои приказания?
Каллифорд, самый сосредоточенный из всех, кивнул:
— Все, любые и когда угодно. Вот вы приказали нам пить, и мы пьем, хотя этого не надо бы делать.
— Почему? — удивился Кидд. — Полковник не разрешает?
— Не разрешает, сэр.
— А я плевать хотел на полковника. Я здесь капитан! Я ил и кто?!
И началось яростное пение дифирамбов. Каллифорд, как самый хитрый, первым сообразил, что это настроение Кидда можно использовать.
Как именно, он пока не знал, но продолжал усиленно подливать масла славословий в огонь алкогольного тщеславия. Берджесс и Мэй помогали ему.
— Мы выполним любое ваше приказание, но не о мелочах ведь речь.
— Не понимаю.
— А что тут понимать! Настоящий капитан должен отдавать настоящие приказы.
— Я умею отдавать настоящие приказы!
Помощник ехидно развел длинными руками:
— Простите, сэр, не приходилось видеть.
— И слышать, — просипел штурман.
Кидд остолбенел от возмущения:
— Так вы что, считаете, что я не способен отдать настоящий приказ?!
— Нет, вы способны, но просто нам видеть не приходилось, как вы их отдаете.
Кидд тряхнул головой:
— Какой отдать приказ?
Офицеры в который уже раз переглянулись. И Каллифорд сказал негромким, равнодушным голосом:
— Отдайте, например, приказ завтра с рассветом выйти из гавани.
— Зачем?
— Как — зачем, а французы?! Мы атакуем их. Не полковник Маллин и не этот его «Повелитель морей». Капитан Кидд и его «Блаженный Уильям» — вот кто будет настоящим героем.
Взгляд Кидда загорелся.
— Я отдаю такой приказ!
— Надо позвать кого-нибудь.
— Зачем?
— Надо, чтобы все убедились, что это ваша воля, что именно вы герой, а не какой-то там полковник.
Все уже понявший Билли кинулся на нижнюю палубу и мгновенно привел боцмана и троих канониров, которые и стали свидетелями того, что приказ о тайном бегстве из эскадры полковника Маллина был отдал именно капитаном Киддом, а не кем-либо иным. Отдание приказа было тут же отмечено еще одним стаканом рома, и это было последнее великое дело, совершенное Уильямом в этот день.
Он со спокойной душой отправился спать.
Рассвет подал лишь первые признаки своего приближения, а якорь «Блаженного Уильяма» был уже поднят. По вантам поползли десятки матросов. Команды отдавались вполголоса. Никаких боцманских дудок и горнов.
Каллифорд (именно он распоряжался при спящем капитане) следил не столько за тем, как идет установка парусов, сколько за тем, что происходит на берегу и на «Саутгемптоне».
Там ничего не происходило. И чем дольше это продолжалось, тем отчетливее вырисовывались контуры успеха. Пока люди Маллина поднимут паруса, выдерут якоря из дна да, Господи, пока они глаза продерут, «Блаженный» уже выйдет из бухты.
В запасе у него будет не менее двух часов. За это время, при свежем утреннем бризе, можно будет уйти на безопасное расстояние.
Можно было бы тронуться с места ночью, но только в том случае, если бы бухта была хотя бы отчасти знакомой. В темноте слишком велик риск сесть на донный камень или горб отмели,
С каждой секундой уверенность Каллифорда в успешном завершении операции крепла.
На берегу, правда, оставалось около сотни его людей. Но что поделаешь, философски заключил Рваная Ноздря, люди — это то, чем чаще всего приходится жертвовать в жизни. Тем более сомнительно, чтобы полковник повесил их всех в наказание бежавшим. Это слишком даже для закоренелого строителя военных тюрем.
Берджесс сообщил, что все готово.
— Кладите руль к ветру. Будем потихоньку выбираться.
Смелость, с которой действовал Каллифорд, объяснялась еще и тем, что на случай неудачи у него было алиби. Все можно было свалить на этого полоумного Кидда. Приказ он отдавал при свидетелях.
Каллифорд снова подошел к фальшборту и стал вглядываться в очертания флагмана — до него было не более двух кабельтовых. Утренняя дымка быстро рассеивалась.
Кажется, они до сих пор ничего не заметили.
Нет, дьявол, заметили! Над бортом замелькали треуголки. Кто-то начал карабкаться на фок-мачту, в гнездо впередсмотрящего.
Не-ет, опоздали.
«Блаженный» уже набрал вполне ощутимый ход. Войдя в облако утреннего тумана, он громко хлопнул парусом, как бы прощаясь с товарищами по эскадре.
Неприятность для остающихся заключалась еще и в том, что сам полковник находился на берегу.
Пока он проснется, пока он доберется до «Саутгемптона», пока он…
Каллифорд самодовольно осклабился:
— Эй, там, на носу, воду смотреть!
Выход из бухты — две песчаные косы, густо поросшие наклоненными в сторону моря пальмами, — быстро приближался.
Юмор ситуации заключался в том, что в тот самый момент, когда «Блаженный Уильям» стремился покинуть бухту, кое-кто собирался в нее проникнуть.
Два десятка длинных индейских пирог, набитых французами до предела.
Вчерашние буканьеры, скрывшиеся при появлении английской эскадры, попали в лапы французского патруля. Дело в том, что в одной из соседних бухт укрывались от любопытных глаз два рейдера, плавающих под белолилейным флагом. Капитан Делез, взвесив все обстоятельства, решил, что у него есть шансы разгромить англичан.
Первое — фактор неожиданности. Судя по тому, что британцы высадились на берег и даже устроили пикник, никакого нападения ни с суши, ни с моря они не ждут.
Второе — если ударить сразу с двух сторон, это сведет на нет некоторое преимущество противника в численности.
В совокупности этих двух обстоятельств должно было хватить для победы.
Поскольку с моря невозможно подойти незамеченным, ставку надо сделать не на артиллерийскую дуэль, а на абордаж. Его легче всего провести с помощью пирог. Пока англичане будут продирать глаза и раздувать фитили своих пушек, пироги пересекут бухту и пришвартуются к обреченным английским посудинам.
