Фредерик Марриет - Мичман Изи
По происхождению Истхап был кокни[17], так как вырос и воспитывался в работном[18] доме при церкви Сент-Мери-Экс, где он выучился грамоте и откуда впоследствии сбежал. Он вступил в шайку малолетних воришек, был однажды пойман и отправлен в тюрьму Брайдвел. Там он отбыл полный срок и мало-помалу из мелкого вора, промышлявшего товарами, выставленными напоказ у магазинов и ларьков, превратился в первоклассного карманника. В его внешности было что-то жеманное, а его замашки хулигана и наглеца могли бы сойти за манеры джентльмена, правда, для тех, кто не очень-то разбирается в настоящем благородстве. Одевался он всегда крикливо и шикарно, что было необходимо ему для занятия его профессией. Мягкие и приятные манеры, рассчитанные на то, чтобы внушить доверие, приторная и вкрадчивая вежливость, гладкая речь, несколько подпорченная акцентом кокни — вот штрихи, завершающие портрет этого «джентльмена». Так как он неоднократно подвергался преследованиям закона, то считал себя, по его собственным словам, «радикалом до мозга костей». Свою службу на прежнем корабле он закончил помощником буфетчика, а потом, поднабравшись опыта, предложил свои услуги в качестве буфетчика казначею корвета «Гарпия», который удовлетворил его просьбу благодаря нескольким подложным рекомендациям, представленным ему Истхапом.
Наслышавшись об идеях Джека, мистер Истхап пожелал завязать с ним знакомство, поэтому ещё до прибытия судна в Гибралтар он представился Джеку с широким поклоном и ужимками, но Джек сразу же почувствовал антипатию к этому субъекту из-за его чрезмерной и наглой фамильярности. Джек отлично разбирался в том, кто настоящий джентльмен, а кто только выдаёт себя за такового, и не захотел водиться с человеком, которого считал во многих отношениях ниже себя, хотя Истхап, основываясь на вольнолюбивых высказываниях Джека, счёл его ровней себе. Так далеко понятия Джека о равенстве не заходили: в теории — это одно дело, а на практике равенство существовало для него только тогда, когда оно устраивало его.
Но буфетчика не остановил более чем прохладный приём Джеком их знакомства: человека, привыкшего вращаться среди жуликов и аферистов, не так-то легко поставить на место, и хотя Джек всячески показывал, что его общество ему неприятно, Истхап постоянно встречал его на баке или нижней палубе с распростёртыми объятиями и фамильярным похлопыванием по спине. Наконец Джек как-то не выдержал: он велел оставить его в покое и не лезть к нему с разговорами, на что Истхап ответил какой-то грубостью, и между ними завязалась ссора, закончившаяся тем, что Джек дал ему хорошего пинка, от которого Истхап загремел вниз по сходням. Конечно, в этом эпизоде Джек показал себя не с лучшей стороны, и мистер Истхап, посчитавший себя оскорблённым, поднялся на капитанский мостик и подал официальную жалобу, после чего капитан Вилсон велел вызвать к себе мистера Изи.
Как только Джек появился на мостике, капитан Вилсон обратился к Истхапу:
— Итак, буфетчик, выкладывайте ваши претензии.
— К своему великому огорщению, я вынужден обратиться с жялобой на офицера, но мистер Изи, присутствующий здесь, сщёл возможным прибегнуть к выражениям, не достойным джентльмена, а потом пнул меня ногой, когда я спускался по сходням.
— Как, мистер Изи, правду ли он говорит?
— Да, сэр, — ответил Джек, — я несколько раз предупреждал этого прохвоста не приставать ко мне с разговорами. Я назвал его негодяем до мозга костей и пинком спустил по сходням.
— Вы на самом деле обозвали его так, мистер Изи? Почему?
— Потому что он называл себя «радикалом до мозга костей» и досаждал мне разговорами о республике, доказывая, что нам не нужны ни король, ни его аристократия.
Капитан Вилсон бросил многозначительный взгляд на первого лейтенанта.
— Я, конещно, выразил свои политищеские взгляды, капитан Вилсон, но вам известно, щто в нашей стране мы все делаем равные ставки — таково прирождённое право каждого англищанина.
— Родина — не картёжный стол, мистер Истхап, чтобы делать на неё ставки, как на карту, — заметил капитан Вилсон, — но если вы использовали такие выражения, я боюсь, мистер Изи был прав, выразив своё отношение к ним подобным образом.
— Я вполне допускаю, щто мистер Изи несколько погорящился в пылу спора и я мог бы простить его, но это есщё не всё — я жялуюсь на то, щто он соизволил обругать меня жуликом и лжецом.
— Вы допускали в своей речи подобные выражения, мистер Изи?
— Да, сэр, именно эти, — продолжал буфетчик, — он заявил, щто я обжюливаю матросов и обворовываю своего хозяина-казнащея. Щто вы на это скажете, капитан Вилсон, разве я не в явной ситюации? Но я льщу себя надежьдой, щто я человек образованный и как таковой вращался в высщем обществе, и только по несщастью я оказался здесь — с кем не бывает? А моя репутация понесла большой урон из-за допусщенных мистером Изи консинуаций. — Здесь мистер Истхап вынул платок, помахал им перед своим носом и высморкался. — Я высказал мнение, щто я сщитаю себя таким же джентльменом, как и он, потому что я, во всяком случае, не вожусь с черномазыми (мистер Изи понимает, на кого я намекаю), после чего, ваша милость[19]… простите, я оговорился, капитан Вилсон, он позволил себе такое невежество, как пнуть меня ногой.
— Ну всё, буфетчик, я выслушал вашу жалобу, теперь можете идти.
Мистер Истхап снял с головы размашистым жестом шляпу, сделал шикарный поклон и спустился с мостика.
— Мистер Изи, — сказал капитан Вилсон, — вам должно быть хорошо известно, что по положению устава, которым мы все должны руководствоваться, офицерам не позволено отправлять правосудие по своему произволу. Так вот, хотя я не считаю возможным выговаривать вам за оскорбление этого негодяя, ибо он заслужил его попытками навязать вам свои наглые взгляды, но всё же, позвольте вам заметить, вы не имели права оскорблять официальное лицо без оснований, а этот человек как-никак исправляет ответственную должность: вы не правы, назвав его жуликом. Вы можете привести какие-либо факты в доказательство своих слов?
Но у Джека не было никаких доказательств, и он не мог выдвинуть никаких доводов в своё оправдание, но тут ему припомнились слова капитана Вилсона, сказанные им в оправдание ругани мистера Собриджа:
— Пожалуйста, капитан Вилсон, это было сказано из служебного рвения.
— Рвения, мистер Изи?! Не думаю, чтобы этот довод оправдывал вас, а потом… зачем вы пнули беднягу так, что он свалился вниз по сходням? Вам же известно, что это противоречит правилам службы?
