Эдуард Овечкин - Акулы из стали
– Ну кончено, блять, есть – мы же на подводной лодке или где? По правому борту в насосной выгородке спуск за стойкой с фильтрами ФКП. И не мешайте мне, блять, таблетки считать!
– Вот, Владимир, это доктор, – поднимает вверх палец механик, – терапевт, психиатр…
– Стоматолог, – добавляю я
– Сто- ма-то-лог! – соглашается механик, – знает где трюм первого отсека, а, кроме того, он знает такие слова, как "насосная выгордка", и не говорит, как ты, "коричневые коробочки", а говорит "Фильтры ФКП"!!! А вы, сука, в электромеханической боевой части служите, между про и чем!!! Идите отсюда, Владимир, и пьяному мне на глаза не попадайтесь, иначе я за себя не ручаюсь!
А в море над ним любили издеваться трюмные матросы с мичманами. Идёт Вова в туалет, – они ему давление под педальку унитаза поддуют и – заходил Вова, а вышел кусок говна, с белыми, как у Вовы зубами и удивлённо моргающими, голубыми глазками. Бежит Вова в душ, смыть немедленно свой позор и говно, а они ему водонагреватель отключат и напор уменьшат, чтоб он там два часа холодненьким ручейком умывался. Хуй знает, кто из них кого воспитывал.
А тревога была – задымление в седьмом отсеке. Все бегут, как ополоумевшие, по боевым постам, некоторые даже в трусах одних, простите уж за столь крестьянский натурализм, с торчащей оттуда эррекцией, а Вова на променаде в восьмом. Гуляет по проходной палубе и улыбается навстречу стаду бизонов, которое из шестого скачет.
– Куда вы, ребята? – с заботливой отцовской улыбкой спрашивает Вова (Как? Как можно не услышать сигнал аварийной тревоги на подводной лодке, я вас спрашиваю?!)
Один его просто оттолкнул, второй дал пинка, а третий вообще скинул вниз на вторую палубу. Вова потом пришёл жаловаться командиру, что нет никакого уважения к работнику воспитательного отдела и требовал всех жесточайше наказать.
– Чтобля? – командир даже въехал не сразу, – чтобля сделать?
– Наказать! Они меня говном в туалете специально обдали!!! А потом воду горясую выключили!!! Я чуть не простудился!!!
– А на манометр посмотреть? – уточняет командир, – после того, как посрал, что тебе помешало?
– Да он не знает, что такое манометр, – бурчит механик, но так, чтоб все слышали.
– А ручку протянуть за дверь и нагреватель себе включить? – продолжает вести следствие командир, – А что ты вообще делал на проходной палубе восьмого по тревоге?
– Гулял – возмущённо удивляется Вова
– Что, простите меня за мой старческий маразм? – даёт наш добрый командир Вове шанс исправиться.
– Гулял!!! – ещё сильнее возмущается Вова.
– Жопой вилял, – тихонько рифмует командир дивизиона живучести и мы начинаем с ним мерзко хихикать. Я, конечно, понимаю, что нехорошо смеятся над человеком из-за его убожества, но море же – нервы ни к чёрту.
– Вова!!!! Пошёл на хуй отсюда!!! – орёт командир, – и чтоб я тебя до конца выхода в глаза не видел!!!!
Когда пришли в базу, Вова побежал в политотдел дивизии жаловаться на нашу пидерастическую сущность. Замполит дивизии прискакал на УАЗике к нам, не успели мы вывод ГЭУ закончить. Дивная оперативность в решении вопросов. А мы же всё, на расслабоне уже, сидим по боевым постам и мечтаем о тёплой ванне, женщинах и водке.
– Товарищ командир! – начинает выговаривать замполит дивизии нашему командиру, который мирно дремет в кресле, – Я считаю, что с вашего молчаливого попустительства, у вас в экипаже происходит недопустимое!!! Недопустимое, я подчёркиваю, и насмехательское отношение к работнику воспитательной службы!!!
– Дыа? – удивляется командир, – ну-ка, ну ка?
– Вы его не уважаете!
– Йа? – командир вскакивает с кресла, – Йа его не уважаю? Да я командир подводного ракетоносца!!! Я даже международные конвенции ООН не уважаю, по долгу службы !! Я вообще никого не уважаю!
Пинает моё кресло:
– Вот ты, чучундра, скажи – уважаю я тебя?!
Я вскакиваю по стойке смирно (хотя корабельный устав запрещает мне это делать) и начинаю яростно подыгрывать:
– Никак нет, тащ командир! Я как раз тоже собирался в политотдел на Вас жалобу писать за неуважение!
– Да, сука, только попробуй, сгниёшь у меня в трюмах! А не ты ли, Эдуард, являешься, при этом лучшим специалистом первой флотилии?
– Я, тащ командир, два года уже подряд. А может и три.
– А благодарности у тебя есть от главкома ВМФ?
– Так точно – есть одна!
– А министр обороны, не ласкал ли тебя?
– Так точно, тащ командир, присвоил мне звание капитан-лейтенант на год раньше срока!
– Дык, может, у тебя и награды государственные имеются?
– Медаль ордена "За заслуги перед Отечеством"!
– Воооот, – говорит командир, разворачиваясь к замполиту, – этожыгагарин!!! Нашей дивизии!!! Его на герб можно рисовать, рядом с дельфином!!! И то!!! И то я его не уважаю!! А ваш придурок ПДА не носит, потому, что оно ему бедро натирает!!! Бедроблять!! Натирает!!! ПДА!!! Да я его на первой же отработке в бассейне УТК утоплю, что он мне дух боевой не подрывал и звание офицера не позорил!!!
– Это не конструктивный разговор, товарищ капитан первого ранга!!!
– Да!!! – радостно соглашается командир, – это сермяжная правда сурового подводного быта!!! Мы же Родину!!!! Родину бережём!!! А не конструктивные разговоры разговариваем!!!!
Воспитатель. Судный день.
УПАСР это такая служба при штабе флота, которая занимается поиском и спасением кораблей в морях и океанах. На моей памяти никого они не спасли, но всегда учавствовали в проверках штабом флота и были проверяющими с самыми широкими полномочиями. Флагманский ракетчик, например, проверял ракетную боевую часть, флагманский доктор – медслужбу, а офицеры УПАСР проверяли всех членов экипажа без разбора и жалости.
Накануне очередной проверки собрали нас на инструктаж, застращали всех в усмерть и в конце командир говорит:
– Упасранец приедет новый, какой-то. Недавно перевёлся с Камчатки и имеет классовую ненависть к Северному флоту. Особенно люто ненавидит замполитов.
– Наш человек! – резюмирует механик.
– Ваш-то ваш, но Вову своего спрячьте куда-нибудь, чтоб он на него случайно не наткнулся. Вова ты понял?
– Понял, товарищ командир!
– Нет, Вова, ты нихуя не понял! Не под одеялком в кайте спрячься, а как положено. К трюмным подойди, пусть они тебя под компрессором тряпками завалят, или к турбинистам, пусть они тебя под кожух турбины засунут. Не опозорь, Вова, мою седую лысину! Настоятельно тебя прошу, Вова! На-сто-я-тель-но!
Во время проверки меня, как штатного бездельника электромеханической боевой части, назначили в сопровождающие к этому упасровцу. Мол всех тут ебут, а ты сидишь и в носу ковыряешься. Нечего тут. Ходим с ним по кораблю, он то одного словит, то другого – всех опрашивает, как минуты по вдохам считать, заставляет показывать, как дизель-генератор запустить и всё такое. Подготовка у нас по борьбе за живучесть была на высоте, как я уже писал, поэтому упасровец ходил грустный – никакого криминала накопать не удавалось. Он было обрадовался, когда мы пришли в пятнадцатый отсек и там нас встретил матрос-дагестанец по кличке Чингачгук. Чингачгук, конечно, по-русски разговаривал плохо, но натаскан был командиром отсека, как пёс. Он показал проверяющему, как правильно шлюзоваться, как выносить буй-вьюшку и рассказал на каких муссингах сколько минут нужно сидеть для декомпрессии. В конце его доклада проверяющий аплодировал стоя всеми своими ладонями. Я уже было расслабился, от такого оглушительного успеха, но тут в отсек с песенком "Шаланды полные кефали" зашёл Вова. Вова шёл прятаться в КШР (кормовую шлюзовую рубку), он же там был один раз за всю свою полугодовую службу и, поэтому, резонно полагал, что разумной жизни там не водится и он с комфортом там отсидится, – дурак он, чтоли, под компрессором лежать? Увидев проверяющего, Вова, на секунду перестал улыбаться, но потом резко развернулся и попытался сбежать.
