Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис
На следующий день, после завтрака и подъёма флага Левшаков сначала совершил самостоятельную прогулку к гранитной каменюке, о которой вчера рассказал Берг. Метра два на полтора в поперечнике и торчит изо льда на полметра. Попытался пошевелить… Фигвам. Индейская национальная изба. Не шевелится. Надо подкапывать. Отправился обратно. Кого в помощники взять? Понятно, что не Берга. Ну, и не Державину с Иванцовым. Это тоже понятно. Так, либо Логинов, либо Чайка. Логинов, правда, тоже старше его по званию, но… А, вот, кстати, и он – очередные наблюдения за Солнцем делает. Вот, и пусть делает. Остаётся Чайка. И отправился искать главстаршину. Нашёл его на продскладе – тот оптимизировал раскладку продуктов по полкам. Смущаясь от своего формального старшинства, Алексей подошёл к Чайке и попросил его сходить с ним к выходу гранита. И, аж, дернулся от неожиданности, когда главстаршина вытянулся в струну и рявкнул:
– Есть! Сходить! С Вами! Товарищ лейтенант! Разобраться! С выходом! Гранита! Какие инструменты прикажете взять с собой?
А в глазах главстаршины плескалась смесь двух чувств: симпатии к Левшакову и снисходительной жалости. Что-то типа: “Хоспаадиии! Когда ж ты, Лёша, командный голос-то выработаешь? Офицер же, всё-таки. Ну, не мямли хоть! А! Старпом ты или кто?”
– Э-э-э… Лучше сразу бензопилу, что с ломиком корячиться. И совковую лопату. Ну, её я сам возьму, – Алексей уже имел опыт выпиливания полыней во льду во время зимовки на метеостанции. Поэтому в этом вопросе никаких сомнений не испытывал.
Спустя полчаса попеременной работы бензопилой стало понятно, что это никакой не скальный выход, а вполне себе такой отдельный камень. Хоть и здоровый. Похож на моренный гранит, равномерно разбросанный по всему северо-западу России в качестве следов отступавшего тысячи лет назад Великого Ледника. Вот и здесь, наверное, что-то похожее случилось – сползающий с глетчера лёд прихватил с собой частицу окружающих скал. Или скального ложа. Но это не важно, а важно то, что они – не на острове. И им предстоит-таки дрейф. Правда, не по Северному Ледовитому океану вдоль островов Королевы Елизаветы, а по неведомым морям-океанам совсем другой планеты. Немного побродив по округе, напарники нашли ещё парочку подобных камней. Правда, чуть поменьше, но и они оказались не выходами скал на поверхность, а отдельными камнями. “Будем дрейфовать!” – чуть не хором выдали резюме напарники.
На следующий день Алексей с Чайкой пилили полынью в окружавшем айсберг льду для погружения. И для размещения эхолота, который они везли с собой на самолёте. К вечеру только-только успели прорезать полынью, лёд в выбранном месте толстоват оказался. Но эхолотом успели глубину померить. Оказалось, что до дна здесь чуть больше сотни метров. То есть шельф. Это раз. И айсберг не сидит на грунте. Это два. “Точно, будем дрейфовать,” – ещё раз утвердился в своём вчерашнем выводе Алексей.
А Иванцов в паре с Бергом в это же время успели починить бульдозер и наметили на следующий день разметку взлётно-посадочной полосы непосредственно на айсберге. Для чего Валерий Павлович припахал своего штурмана, уже вполне освоившего геодезические приборы. Логинов одновременно успевал и наблюдения свои астрономические делать. Впрочем, уже было понятно, что длина суток здесь – те же 24 часа, что и на Земле. Но дата пока не определена и широта. Для этого время требуется. Вот их и определял штурман. Между прочими делами.
Готовка обедов и ужинов опять отошла к Державиной. Завтраками занимался Чайка. Они у него получались очень сытные. А ещё он наловчился с утра печь хлеб. Хватало на весь день. А сухари никуда не денутся. На то они и сухари.
А на четвёртый день на СП-40 бис раздались первые выстрелы. Пришёл первый белый медведь. Самый любопытный. И первым же лёг от огня главстаршины. Левшакову даже карабин вскинуть не пришлось. Они как раз к погружению готовились. Только-только оборудование и гидрокостюм с аквалангом притащили к полынье. Первым разглядел приближающегося с юга, от открытой воды, гостя Алексей. У него тут, похоже, было самое острое зрение. Сообщил о медведе Чайке. Тот сказал:
– Стреляю я. А ты, лейтенант, патроны зря не трать. Мы ещё не проверили твою стрелковую подготовку, – и поднял карабин к плечу.
Первый выстрел – под ноги осторожно приближающегося к людям медведя. Мишка остановился, повертел головой – что за шум? Постоял и продолжил своё неторопливое приближение к этим непонятным двуногим.
– Так, непуганый зверь. Значит, валим, – решил главстаршина.
Хватило пары выстрелов. Первым – наповал. Вторым – контроль. Дикого зверя надо сразу приучать к тому, кто здесь новый хозяин.
На выстрелы сбежалась вся станция. После объяснения причины стрельбы все направились осматривать первый охотничий трофей.
– Что-то великоват мишка, – с нескрываемым удивлением заявил стрелок, – Знал бы, что такой здоровенный, ещё бы одного патрона не пожалел.
– Да, явный переросток. На нашей Земле таких почти нет, а здесь – первый попавшийся оказался, – подтвердил слова главсташины Берг, – Но в целом самый обычный урсус маритимус38. Только очень, очень крупный. Ну, что, Степан Иванович, будете шкуру с трофея снимать?
– Конечно. Надо же в кают-компанию нормальный ковёр. Или нет?
Державина обошла несколько раз вокруг туши поверженного зверя, внимательно рассмотрела когти, в пасть заглянула. Задумчиво посмотрела на Берга… И после этого с карабином больше никогда не расставалась.
Длина медведя оказалась почти три метра, а весом он, по мнению всё того же Чайки, был около тонны. Так что пришлось освежеванную тушу Иванцову бульдозером оттаскивать от станции. Чтобы других хищников к СП не приваживать. Кровавый след протянулся на несколько километров к югу. Почти до открытой воды. А впереди техники пришлось Левшакову, как главному спецу по льду, идти, безопасную дорогу без трещин и полыней разведывать. К краю льдов подходить не решились. Оставили тушу примерно в километре от открытой воды… На следующий день от туши остались только разбросанные на несколько десятков метров кости. Подъели мишку свои же. Если судить по следам вокруг костей.
Впоследствии ещё приходили медведи. Когда однажды пришла пара, то показательно пристрелили только одного, чтобы другой, точнее – другая, научилась бояться людей и детёнышей своих научила. Статья расхода патронов “на медведей” очень быстро стала регулярной. Пока мишки в ближайшей округе не закончились.
Первое погружение удалось сделать только на следующий день после прихода первого медведя. В нарушение всех мыслимых правил Алексею пришлось совершать его в полном одиночестве. А что поделаешь, гидрокостюм и акваланг только один. Его, Левшакова. Они в грузе “кашалотовском” были. Чайкин гидрокостюм остался на Земле, на той, земной СП-40 бис. А Левшаковский костюм на Чайку, ну, никак не налезет. Вот, и пришлось Алексею погружаться, а не более опытному Чайке. Но всё прошло гладко и спокойно. Алексей осмотрел низ айсберга и нашёл, что айсберг хорош и надёжен. Плавай, дрейфуй на нём спокойно. Некоторое время. Если бы в арктических водах, то годами можно было бы. А, вот, если в тёплое течение какое попадут, то только на несколько месяцев или всего недель можно рассчитывать. Потом Алексей ещё пару раз погружения совершал. Айсберг со всех сторон снизу осмотрел. Подтвердил свой диагноз. Классный айсберг попался. Крепкий и устойчивый.
Через две недели пребывания на айсберге во время ежевечерних посиделок в кают-компании Логинов торжественно объявил:
– Товарищи! Спешу обрадовать вас. Мы знаем теперь дату. Сегодня 27 марта. А год сами назначьте, какой желаете. А попали мы сюда 13 марта. И широту вам могу сообщить – 60 градусов и 32 минуты северной широты, – и специально для Державиной добавил, – На Земле мы находились бы фактически на широте Санкт-Петербурга. Ну, чуть-чуть северней. Где никаких ледников в помине нет вот уже больше 10 тысяч лет, как мой командир утверждает.
– Спасибо сердечное, Максим Стефанович, за разъяснение! Но я географическим кретинизмом не страдаю. Или Вы думаете, что раз я женщина, то, уж, точно не отличаю север от юга? – в голосе Державиной чувствовалась изрядная доля яда. И не дай бог, хоть капля его на кожу Логинову попадёт – точно ожог будет химический.
– Ну, что Вы, что Вы, милая Катерина Алексеевна!? Как можно! Я даже и в мыслях этого не держал… Просто хотелось всё понятнее рассказать, сравнения привести, – начал оправдываться Логинов. Потом уже поспокойней, для всех, добавил, – Я, естественно, исходил из предположения, что длительность года и наклон планетарной оси такой же, как у нашей старой Земли. Точно так же, как это оказалось с длительностью суток. Иначе я бы только через местный год сказал бы, какое сегодня было число. А, может быть, дополнительные месяцы и дни пришлось бы придумывать. Или, наоборот, выкидывать какие.
