Ханна Мина - Судьба моряка
Я снова указал на вещицы, держа в руках деньги. Подобие улыбки скользнуло по ее лицу. Чему она улыбалась? Моей грубости? Смелости? Она снова сказала что-то на своем языке. Я обвел рукой вокруг своей шеи, и она, поняв, что мне нужно ожерелье, сделала знак подождать.
Она подобрала с пола нож, взяла приставную лестницу, поставила к стене, быстро взобралась до последней ступеньки и принялась ножом проделывать прорезь в деревянной стене в форме квадрата. Показалось окошко. Распахнув раму, женщина исчезла в окне, а я застыл в изумлении.
Я осмотрел дверь. Она была плотно закрыта. Я вытер платком лицо, причесал волосы, осмотрел одежду: все ли в порядке, не вызовет ли мой вид подозрения. Немного успокоился. Взглянул на часы: полдень. Через два часа моя вахта. Пожалуй, мне удастся выпутаться из этой истории и вернуться на судно. Я решил приходить в этот магазин ежедневно, проводить в нем все свободное время не только ради старинных вещей, но и ради этой женщины, имени которой я еще не знал.
Несмотря на вернувшуюся уверенность, что все обойдется, я все же немного волновался. Я не задумывался над тем, что произошло — еще будет время, все обдумаю хорошенько на судне, стоя за штурвалом или лежа на подвесной койке, восстановлю все детали, мгновение за мгновением. Это будут приятные воспоминания. Опасность, угрожавшая мне, миновала. Если мне удастся выбраться сегодня благополучно, я стану обладателем и этой женщины, и редкостных вещиц, добьюсь того, о чем даже не мечтает ни один из моих товарищей. Я совершенно уверен, что найти кабак или женщину в этом порту любому из них под силу лишь во сне. Представляю, каково же будет их удивление, когда расскажу им о том, что произошло сегодня со мной. Впрочем, этого я не сделаю. Сохраню все в тайне. Теперь у меня для этого две причины: древние вещи и эта женщина.
Я старался не производить ни малейшего шума. Снаружи раздался звук шагов, я застыл на месте, уставившись на окошко, за которым скрылась женщина. Лестница осталась у стены, и мне пришло в голову взобраться по ней и заглянуть внутрь. Не зря ведь стена заштукатурена — даже пристальный взгляд не обнаружил бы рамку окошка, если не прорезать обшивку, как это сделала она. Но кому нужна потайная комната за деревянной стеной? И почему там спрятаны вещи, ведь магазин государственный, как все магазины в этой стране? И ведет ли этот потайной вход наружу? Быть может, женщина прошла в соседний дом или в другой магазин? Не предаст ли она? Не приведет ли кого-нибудь? Впрочем, если бы захотела, она могла вызвать полицию по телефону. А может быть, она решила, что я могу ей помешать? Или думала, что я оборвал телефонный провод, когда вошел?
Вопросы заливали мой мозг сплошным потоком, и чем дольше затягивалось ожидание, тем больше их возникало и тем разнообразнее они были. Я не понимал, зачем устроен этот тайник. Почему там скрыты товары? Кому они принадлежат? Кто хозяин магазина?
Как он добирается до своего клада, если не работает здесь? Кто эта женщина? Его жена? Сестра? Дочь? Все магазины в этой стране национализированы. Это я узнал во время прежних рейсов, об этом нам говорил капитан. Все работники магазинов — государственные служащие. А что, если здесь работает бывший владелец магазина?
Разумная мысль. По-видимому, он владел этим антикварным магазином до национализации и задолго до нее оборудовал за стеной тайник, где спрятал свои сокровища в надежде, что рано или поздно существующий строй падет и право частной собственности будет восстановлено. Тогда он снова станет владельцем магазина и извлечет вещицы из тайника.
Но неужели он хранит эту тайну двадцать лет? Наверное, боясь, что после его смерти богатство пропадет, он посвятил в нее жену или дочь. Какое редкостное терпение! Какая неиссякающая надежда! Эти люди мечтают вернуть прошлое. Как же они думают это сделать? Какими путями? Безусловно, здесь немало бывших собственников, сменивших шкуру, но не сменивших сердце. Значит, я открыл важную тайну. Как быть?
Я ничего не сделаю, решительно ничего. Меня это все не касается. Мне нет никакого дела до проблемы местных властей и богачей. Единственное, чего я хочу, — это спастись; пусть вернется женщина, я куплю у нее кое-что, потом с ее помощью как-нибудь выберусь из магазина. Теперь я уверен, что она не донесет. Скорее она должна бояться меня, а не наоборот. Бояться, что я расскажу. Но я же не знаю языка, и потом — не в моих интересах впутываться в это дело. Она тоже наверняка уже успокоилась. Если я раскрою тайну властям, она может заявить, что я ворвался в магазин, угрожал ей ножом и силой овладел ею. В таком случае меня ждет смертный приговор. Если шведскому послу влепили тринадцать лет только за то, что он попытался поухаживать за какой-то девчонкой, что тогда причитается мне? Господи! Верни ее, больше я ничего не хочу, не хочу никаких диковинок, ни сокровищ — сыт по горло, — самое дорогое для меня сейчас — это избавление от неприятностей, конец бесконечного мучительного ожидания. Ничего другого я не прошу.
Наконец раздался какой-то шум. Что-то задвигалось в глубине, за тем местом, где раньше причесывалась женщина. Я вздрогнул. Неужели там кто-то еще есть? Меня охватила тревога. Может быть, это кошка или крыса пробежала между досками или среди посуды? Мое волнение возрастало. Чаша терпения переполнилась, ждать возвращения женщины я больше не мог. Надо рискнуть, открыть дверь и бежать. Но быть может, красавица все-таки вернется? Я уже столько времени ждал! Не верится, что она меня оставила. А если магазин уже окружен, если она все же донесла на меня? И в том и в другом случае будет лучше, если я подожду еще немного. Окончательное решение приму минут через пять.
Прошло пять минут. Еще десять. Наконец окошко открылось, появилась женщина с шкатулкой в руках. Откуда-то из глубины магазина возник длиннобородый седой старик и, близоруко моргая, уставился на меня.
Так вот кто шумел и возился за грудами товаров! Конечно, он был там, но я не мог бы сказать, когда он там появился. По тому, как он подходил ко мне, я понял, что вызвала его женщина, пыталась убедить его продать мне кое-какие ценности, находившиеся в шкатулке.
Судя по тону и усиленной жестикуляции, старик не соглашался. Женщина настаивала. Наконец оба подошли к столу. Женщина поставила шкатулку на стол и сделала мне знак подойти. Я ахнул: шкатулка была набита драгоценностями!
Я пытался договориться с ними с помощью немногих английских слов, которые выучил на судне. Но женщина улыбнулась и покачала головой, показывая, что они не знают этого языка. Мне ничего не оставалось, как объясняться с помощью жестов. Я вытащил все свои деньги и положил их на стол. Жаль, что не взял больше — не думал, что смогу сегодня что-то купить. Это было все, что я мог отдать. Женщина предложила мне выбирать, и я начал искать то, что мне нужно. Отобрал несколько ожерелий, перстней, сережек и других вещичек с бирюзой, кораллами, жемчугом и драгоценными камнями, названий которых я не знаю. Я вынимал их из шкатулки и складывал на столе, а старик наблюдал за мной. Потом он взял деньги, сосчитал их и, сделав мне знак остаться на месте, захлопнул шкатулку, показав тем самым, что больше я ничего не смогу купить на имевшиеся у меня деньги.
