Саша Кругосветов - Путешествия капитана Александра. Том 3
Диж Быж – потомок старинной морийской фамилии. Очень любит свою страну, прекрасно знает её историю. Он и раньше неоднократно рассказывал капитану Александру о новейшей истории Мории – при их прежних встречах и в переписке, которую они ведут уже довольно давно.
На стенах в доме поэта много икон и различных картин. Святые и грешники в аду. Ужасные, безумные, дикие видения. Невероятные животные, невозможные чудища, рождённые больным воображением, бесплодным безумием. Скрытое естество, которое мы не видим обычно, вынутое из человеческого обличья. Сова с паучьим туловищем и крыльями насекомого. Бабочка с кошачьей головой. Сфинксы с надкрыльями майских жуков. Птицы с крыльями, беспокойными и жадными, словно руки. Жертвенное животное с длинными узловатыми пальцами. Картина Грюневальда[23] с изображением жутких зверей, терзающих святого Антония. Мучительные судороги обнажённых человеческих тел в аду и на страшном суде на картинах Дирка Баутса[24]и Стефана Лохнера[25].
– Мурашки бегут по телу, когда смотришь на эти картины, – говорит капитан Александр. – Ты такой весёлый человек, Диж, зачем тебе понадобилось собирать в своем доме столько мрачных, бредовых видений?
– Всё хорошее, доброе и настоящее рождается из хаоса. Самые мужественные души закаляются, соприкасаясь с огнём адского пламени. Мы, морийцы, дети вселенского безумия, не должны забывать, откуда мы родом. Не должны быть Гансами, не помнящими родства. Надо помнить постоянно, откуда мы пришли, чтобы не упасть туда вновь. Вот и любуемся видениями чёрной бездны. Или тебе больше нравится уродина-гермафродит Джоконда, Медуза, как её называет наша снобливая публика?
Кто говорит, что глупость – это плохо? Кто говорит, что быть дураком, морийцем, плохо? Это заговор, хорошо законспирированный всемирный заговор против моей Родины. Мория – лучшая страна на свете. А дураки наши – соль земли. Кому нужен умный?
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет о нём хоть что-нибудь сказал,
Да этакий ли ум семейство осчастливит?
Не удивляйся, капитан. Я знаю русскую литературу[26].
Посмотрите все на хоровод умников, скучных и отталкивающих. Деятелей науки, счастливых сознанием своей учёности, неспособных ничего создать. Они лишь вредят своей мышиной вознёй, не позволяя приблизиться к цели, ради которой эти науки создавались. Суета их беспорядочна и бесполезна. Познания – до смешного ничтожны. Сами они полубезумны и комичны от избытка своих лженаучных откровений и невежественных притязаний. Голодные, неопрятные богословы. Мёрзнущие физики. Осмеянные астрологи. Самоуверенные медики, безумцы врачи. Философы, почитаемые только за длинные бороды и широкие плащи. Пренебрегаемые всеми ораторы, софисты. Грамматики. Поэты, вроде меня. Риторы. Юристы. Сочинители. Учёные монахи. Придворные. Разве я не прав?
Роль дураков в судьбе человечества
Опять о глупости пою,
Что Глупость – мать людского рода.
И глубоко осознаю,
Что Ум, конечно, только мода.
Диж Быж долго рассказывает капитану об умниках и дураках.
– Послушай меня, Капитаныч. Великие мира сего помогут мне умников посрамить, а дураков возвеличить.
Суета сует – всё суета (Екклезиаст). Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь (Притчи Соломона). Пытался до конца познать я всё, что видел, а стал и зол, и сир (Аррани). Человек был так умён, что стал почти ни к чему не пригоден. Как много могут навредить правила, едва только наведёшь во всем строгий порядок (Г. Лихтенберг). Немногие умы гибнут от износа, большей частью они ржавеют от неупотребления (К. Боуви). Он проглотил много мудрости, но всё это словно попало ему не в то горло. Он написал восемь томов. Было бы, безусловно, лучше, если бы он посадил восемь деревьев или родил восемь детей (Г. Лихтенберг). Человек собрал воедино мудрость всех своих предков, и, гляди-ка, каков болван! (Э. Канетти). Философ – глупец, мучивший себя всю жизнь в надежде, что о нем будут говорить после смерти (Ж. Д'Аламбер). Многознание уму не учит (Гераклит). Много говорить и много сказать не есть одно и то же (Софокл). Книжная учёность – украшение, а не фундамент (М. Монтень). Идея неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от интереса (К. Маркс, Ф. Энгельс, откуда Диж Быж мог знать их высказывания?). Гениальность – это нервная болезнь (Ж. и Э. Гонкуры). Математика – единственный совершенный метод водить самого себя за нос (А. Эйнштейн, тоже поразительная цитата!). Главный порок математики – применение греческих букв при первом же удобном случае (неизв.). Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией (Ф. Ларошфуко). Необыкновенные личности делают честь человеческому уму. Но не определяют правил его бытия (Ф. Шатобриан). Не следует забывать, что общество больше любит, чтобы его развлекали, чем учили (А. Книгге). Философ – человек, который знает цену каждому: стоит ли удивляться, что его суждения не нравятся никому (Н. Шамфор). Открытие истины грозит ей презрением (Д. Толанд). И потому некоторые люди скрывают свой ум гораздо тщательнее, чем свою глупость (Д. Свифт). Чем больше я живу, тем яснее мне, что прекрасно только то, что нетрудно понять (А. Франс). Человек прекрасно слышит голос разума, но он ему противен (Авессалом Подводный, опять вопрос, откуда Диж Быж мог узнать высказывание мыслителя XX века?). Поистине многие люди читают только для того, чтобы иметь право не думать (Г. Лихтенберг). К дурацкому занятию приступаю, мы мудрецами кажемся, блистая учёнейшими терминами (Д. Чосер). Раньше гусиными перьями писали вечные мысли, а теперь вечными перьями пишут гусиные мысли (В. Солоухин, опять Диж Быж видит на сто лет вперед). Разница между умным человеком и дураком в том, что дурак повторяет чужие глупости, а умный придумывает свои (неизв.). Найти знающих невозможно – знающий не говорит (Лао-Цзы). Повторение – мать учения и отец глубокого сна (Авессалом Подводный). Мудрец вопросы миру задаёт, дурак советы точные даёт, но для того ли мудрый вопрошает, чтоб отвечал последний идиот? (Н. Матвеева, тоже наша современница).
Эпитафия умному: «Он старался» (неизв., на могиле Цицерона).
Посмотри на старинную аллегорию мудрости: длинношеяя птица, с многократно сложенной шеей. Мысли её долго поднимаются от сердца к голове, становясь взвешенными и продуманными. Можно ли представить себе что-либо более нелепое и ни к чему не приспособленное?
