Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис
– А, вот, и наш старпом наконец-то пришёл. Ждём его, ждём…
– Какой ещё старпом!? – удивился Алексей, но услышать объяснения не успел, так как в этот момент раздался стук в дверь. Левшаков в полном недоумении обернулся: “Какие ещё тут незваные гости могут быть? На айсберге?” В открытой двери тамбура стоял Берг. Командир, не сдержав улыбку от созерцания удивлённой физиономии младшего лейтенанта, спросил:
– Алексей Михайлович, разрешите присоединиться к вашей компании?
– М-м-м… да, конечно, товарищ капитан третьего ранга, – ответил слегка тупивший от непонятности ситуации Алексей.
– А, вот, обращаться ко мне в данной ситуации положено исключительно по имени-отчеству, как это принято в кают-компаниях. Вам, как совсем ещё свежеиспечённому офицеру, это простительно, но помните на будущее, – поправил Левшакова Берг, пристраивая в угол свой карабин. Потом продолжил:
– А разрешение на вход в кают-компанию я у Вас спросил в полном соответствии с традициями нашего военно-морского флота, согласно которым капитан может прийти в кают-компанию только по приглашению старшего помощника. А по факту старпомом, а точнее – на основании того, что именно под Вашим заведованием находится кают-компания34, являетесь Вы, Алексей Михайлович. Так что привыкайте к новым обязанностям. Кстати, только лишь этим они не ограничатся. А теперь прошу Вас указать нам наши места за столом. Это тоже Ваша обязанность.
Окончательно смутил Левшакова Чайка, когда абсолютно по форме и с донельзя серьёзной миной, попросил разрешения столоваться совместно с товарищами офицерами, так как кают-компании для мичманов и старшин здесь, на СП-40 бис, нет. И добавил:
– Заодно и обязанности вестового буду выполнять, – и, видя дальнейшее недопонимание Левшакова, пояснил, – Стюарда, если на гражданский манер. Ну, еду на стол подам, если совсем, уж, просто. Ох, и тёмный же Вы, Алексей Михайлович. Всему учить надо. Что почти год на флоте делали?
Несмотря на вольное завершение своей речи с обращения “на Вы” и по имени-отчеству Чайка не сбился. А за спиной Левшакова в голос ржал Логинов:
– Он белых медведей на Франца-Иосифа гонял! В кают-компанию не пускал…
– Да, конечно, – ещё раз согласился пунцоволицый Алексей, имея в виду разрешение для Чайки. А про себя подумал, что и Логинов, вообще-то, тоже прав – гонял мишек, было дело. Но не убивал. А, вот, сейчас хочется кое-кого…
Берг одним взглядом пресёк дальнейшие насмешки Логинова над новоиспечённым старпомом в гордом звании младшего лейтенанта. Немного подуспокоившись, Алексей собрал мозги в кучку и вполне разумно рассадил присутствующих за столом, выбрав для самого себя место у торца стола по правую руку от Берга. Чайку посадил тоже у торца, уже справа от себя. Державиной предложил самой выбрать место. Она села по левую руку от Берга. Иванцова с Логиновым Алексей усадил в привычной для них позиции: слева – первый, справа – второй и оба – напротив Берга с Державиной. У дальней стены и с боков осталось место на ещё человека четыре, как минимум.
И борщ, и даже макароны были приняты “на ура”. Да, ещё под соточку! За день физического труда (да, на холодке) все изголодались и были рады такому, почти по земному сытному ужину. Ну, и что с того, что пока с сухарями. И без салата. Зато – какой навар, какой запах с борща!… Державина, выливая последние капли первого блюда в ложку с досадой думала: “Ну, вот, почему у меня борщ никогда такой нажористый не получается? Из-за того, что весь жирок с мяса срезаю?.. Или специй жалею вечно?.. А, и ладно, готовка сейчас не моё дело!.. Как вкусно! Но надо будет у Чайки потом несколько уроков взять.”
– Степан Иваныч, а добавка предусмотрена? – озвучил общее желание всех мужчин Логинов.
– А как же. Подставляйте тарелки, – стоя уже с полным черпаком, ответил Чайка, нисколько не удивившись, что все мужчины тут же пододвинули свои миски за добавкой. А потом и Державина решила не скромничать:
– И мне тоже, пожалуйста! Только неполную… половиночку. Спасибо, очень вкусно.
После того, как было съедено и выпито всё без остатка, Чайка привёл в порядок стол. И слово взял Берг:
– Товарищи офицеры, – взглянув на Чайку добавил, слегка улыбнувшись, – и старшины. Коллеги, одним словом. Обсудим теперь результаты вчерашней разведки станции и сегодняшних наблюдений. Прошу всех рассказать о своих мыслях по поводу нашей станции, этого места и всей планеты. И ещё. Не стесняйтесь высказывать самые смелые и фантастические предположения. Наше положение само по себе фантастическое, так что любая ваша гипотеза будет вполне соответствовать ситуации. Начнём, пожалуй, с результатов вчерашней разведки станции, произведённой нашей разведгруппой. Прошу. Да, и можно сидя, – и кивнул Чайке. Мол, тебе доклад начинать.
– Докладываю. Вам всем уже понятно, что станция наша имеет в своём составе два разнородных по стилю и эпохе типов зданий. Три абсолютно новых сруба-склада совершенно непонятного генезиса. Ни стиля, ни эпохи, ни “страны-производителя”, так сказать, определить не удалось. Понятно, только что забиты они фактически до крыш добром нашего, российского производства. Причём всё новое. В смысле – не пользованное ни разу, даже если год производства староват. Как у тех геодезических приборов, что на складе №1 обнаружены были. И вы все, я думаю, уже оценили качество изготовления этих срубов. Ни щёлочки, ни заусенца, ни скрипнула ни одна петля… А брёвна идеально цилиндрические… И не оцилиндрованные, а именно идеально цилиндрические! Не бывает таких в природе. Про своё, ещё одно открытие об этих брёвнах потом пусть сам Алексей Михайлович расскажет. А я лучше скажу, что, по моему мнению, эти срубы оказались здесь совсем недавно, так как стоят они на льду ровнёхонько. Нигде ни на сантиметр в лёд не вошли. Под солнечными лучами тёмные брёвна, если бы они долго тут стояли, всё равно бы теплее льда были бы и хоть на сколько-нибудь в лёд-то бы погрузились. Протаяли бы его хоть чуть-чуть. А этого нет. Совсем нет. Ещё больше этот эффект должен был проявиться на полозьях трёх якобы древних балков, в одном из которых мы сейчас сидим. Но и полозья балков ни насколько в лёд не погрузились. Так что делаю вывод – все строения нашей станции появились на этом айсберге не далее, чем за несколько дней до нашего сюда прибытия. Ну, максимум – несколько недель. Теперь о том, что мы нашли во время разведки возле бульдозера. Не сам дэтэшка мне показался странным, а то, что брезент, на котором лежали детали и кое-какие инструменты, почти совсем ветром не унесло. Там всего-то несколько килограммов железа его ко льду прижимало. За большое время точно брезентуху эту сдуло бы. А она лежит! Точно не очень давно она тут находится. И возле опрокинутой бочки тоже подтверждение этой моей гипотезе нашлось – лёд пролитой солярой совсем не пропитался. Словно даже не о днях речь идёт, а всего лишь о часах. Такое впечатление, что станцию эту кто-то поставил на айсберге буквально за несколько часов до нашего здесь появления. Только мне непонятно, как объяснить вполне советский дизайн жилых балков и их заброшенное состояние. Да, и бульдозер. На складах, значит, новьё и не юзанное всё. А бульдозер – древний и поломанный. Если ставили недавно, так всё новое должно быть. Или я чего-то недопонимаю. В общем, эклектика какая-то. Смешение разнородных стилей, то есть, – пояснил Чайка открывшему было рот Логинову.
– В общем, доклад закончил. Разрешите, я, пока Алексей Михайлович о своих находках будет рассказывать, чайком озабочусь, а то нам, похоже, ещё долго сидеть, местные чудеса обсуждать, – завершил свою речь главстаршина.
Все закивали, а Берг согласно посмотрел в глаза Чайке. Тем более, что чайник на плите уже закипал. Тут Чайка добавил ещё кое-что из своих наблюдений:
– Да, совсем забыл. Я пока ужин готовил, то градусник в кипящую воду опустил. Так, вот, кипит она ровно при ста градусах. Цельсия, естественно. То есть давление на поверхности этой, нашей уже планеты – одна атмосфера. Одна ЗЕМНАЯ атмосфера, разумеется. Выводы, товарищи офицеры, делайте сами, а я чай заваривать пошёл.
А у Левшакова в голове вертелись слова Чайки о солярке, пролившейся на лёд, но так и не пропитавшей его. Вертелись, вертелись… И когда Чайка пошёл заваривать чай, всё это коловращение внезапно остановилось, выдав неожиданный итог:
– Да! Только сейчас понял, что меня напрягло на продовольственном складе при первом с ним знакомстве, – не сдержался Левшаков, – Маслá растительные были совсем прозрачные, а они, вроде бы, при минус 20, что тогда были, должны быть, по крайней мере, замутнённые, если не вовсе застывшие. А потом, через несколько часов они такими и стали! То есть, в момент нашего попадания на станцию они были ещё тёплые! Не успели остыть они на тот момент! Совсем, совсем недолго они провели на морозе до нашего появления. Не больше пары часов! Так что это ещё один плюсик к соображениям Степана Ивановича о льде, не пропитавшемся соляркой.
