Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис
Так что наша СП-40 бис расположена рядом с окружающим острова Королевы Елизаветы шельфом, на уютной такой матёрой льдине, что уже пару лет медленно ползёт от Гренландии к Аляске. Как раз вдоль границы канадской экономической зоны. И на этой льдине сейчас ожидают нас прилетевшие туда три дня назад четыре наших товарища. Они за эти дни успели обустроить, обжить станцию. Ждут нас с хлебом-солью. Будем месяца три-четыре, до лета, дрейфовать вдоль вышеупомянутых островов – данные “о глобальном потеплении” собирать… ага… Ну, вы поняли, да?
Познакомлю теперь вас с моими товарищами-коллегами по предстоящему дрейфу. Во чреве нашего “Весёлого кашалота” вы можете видеть четверых человек. Про себя я уже немного рассказал, потом ещё добавлю, а пока – про остальных присутствующих. Согласно табели о рангах (хотя мне бы хотелось с Кати начать).
Итак! По диагонали от меня сидит начальник нашей экспедиции – Александр Владимирович Берг, 37 лет, кандидат географических наук, океанолог и гляциолог, как и я. Он из Питера, что тоже нас с ним объединяет. Я там учился. На самом деле он капитан третьего ранга, работает (или служит?) в военно-морском НИИ. Точного названия института я не помню. Да, и зачем это вам? Но, что интересно, при своей вроде бы сугубо интеллектуальной службе-работе, на кителе его при нашей первой встрече я орден Мужества углядел. С чего бы это? И вообще – чувствуется в нём военная кость. И аристократичность какая-то. Я хоть меньше года на флоте прослужил, но рядом с ним всегда по стойке “смирно” хочется встать. Трудно мне приказ “забыть уставы” будет выполнять! И это при том, что он подчёркнуто вежлив со всеми и сам при первой же нашей встрече предложил не придерживаться строго воинских уставов. Естественно, не в присутствии посторонних. Надо сказать, вежливость его какая-то холодно-ледяная, непрошибаемая, как сталь кулаком. Пока не могу даже представить, что может вывести его из этого состояния. Поживём – увидим.
Далее – о столь приятной мне Кате. Если полностью, то – Державина Екатерина Алексеевна. 30 лет (вот, уж, не подумал бы!). Наш медик. Капитан медицинской службы Северного Флота. До нашей команды четыре года служила во флотском госпитале, в Североморске. Как утверждал Чайка (а он, вообще, всё про всех знает), очень она просилась в плавсостав, но, как всем известно, правильные моряки очень не любят женщин на борту. Ну, не приживается гендерная толерантность на нашем флоте! Но Катерина не сдавалась. В конце концов, подуставший от капитана медслужбы кадровик предложил, а, вот, мол, на нашу флотскую дрейфующую станцию не желаете ли, Екатерина Алексеевна? Думал, наверное, что сломается дамочка, откажется. А она взяла и согласилась. После недолгого размышления. Впрочем, рекомендации ей, как врачу-универсалу дали очень хорошие, и Берг после собеседования с Катериной тоже дал “добро”.
Надо сказать, я, в общем, разделяю предубеждения всех флотских, что женщина на борту – не к добру. Как подумаю, что она мне медосмотр будет делать или процедуры какие, то как-то не по себе… А ведь в команде нашей девять мужчин, в том числе и сексуально весьма озабоченных, а она – одна… Ой, что-то будет! Берг вроде умный, умный, а… рисковый.
Но, всё-таки, хорошо, что она с нами!… Так, отвлечёмся снова от созерцания Катиной красоты.
Мой сосед слева – Чайка Степан Иванович. 40 лет. Наш кок и разнорабочий. На самом деле – главный корабельный старшина. Где он раньше служил, не говорит. Но по части наград он Берга явно обогнал – на кителе у него, аж, два ордена Мужества и медаль “За отвагу”. Помню, мой прадед-фронтовик такую же свою ещё советскую медаль уважал больше ордена Отечественной Войны, который у него тоже был. Чем-то она ему дороже была. Не знаю чем. Не любил он о Той Войне рассказывать. И не расскажет теперь, уж. Но вернёмся к Чайке. Итак, не говорит он, где раньше служил. Но когда мы перед отправкой из Североморска экипировались, переодевались, то на его левом плече татуировка явственно прочиталась: “Dum Spiro Spero”. Понятно, что это “пока дышу, надеюсь” на латыни. Мне, как достаточно опытному дайверу, это вполне близкий и понятный девиз. Но что это значит для него? Неужели боевой пловец? Какой там у них девиз? Можно было ещё на базе в Североморске в Интернете посмотреть или спросить у кого-нибудь, но некогда было. Не до девизов.
Так, опять до меня очередь дошла, но я, всё-таки, про себя ещё позже расскажу. А сейчас лучше о тех, кто нас на льдине ждёт.
Во-первых, там сейчас зам начальника станции, Берга, то есть. Зам по технической части и общим вопросам – Дробов Аркадий Петрович. 29 лет. На самом деле – капитан-лейтенант контрразведки Северного Флота. Молчалив и неразговорчив. Когда он смотрит на тебя своими спокойными, ровными такими глазами цвета олова, то и сам молчать начинаешь. Настоящий “молчи-молчи”. Он для меня, как “чёрный ящик” под замком. А ключа от “ящика” и вовсе нет.
А ещё там наш инженер по связи и коммуникациям, радист по-простому – Макаронин Павел Сергеевич. 26 лет. Старший лейтенант СФ. Как вы понимаете, фамилия его служит неиссякаемым источником плоских однотипных шуток2. Вот, и я не удержался. Было дело. Увы. Впрочем, Паша к этим глупым шуточкам и подначкам привык – говорит, что фамилия и определила его воинскую специальность. Мол, чтобы никто с дурацким вопросом: “Кем служишь?” – не приставал. И без вопросов понятно – БЧ-4.
Кроме того, на льдине лично меня дожидается наш метеоролог – Крутиков Василий Игоревич. Ему, как и мне 25 лет. Мы с Васькой питерский Гидромет в один год закончили. Только этот “шаман” – метеорологический факультет, а я – океанологический. Но мы с ним хорошо знакомы ещё тогда были. На флот его призвали лейтенантом-двухгодичником. Он, в отличие от меня, прошёл обучение на военной кафедре. И, вот, уже без малого год погоду флоту наколдовывает. Нам он вчера по рации пообещал ясную, солнечную и безветренную погоду. Впрочем, не он один.
И, наконец, последний сиделец на льдине – Калягин Александр Петрович. 43 года. Наш завхоз, техник, дизелист, электрик и, вообще, на все руки мастер. Петрович. Так его велено мне называть самим товарищем старшим мичманом. Это звание его. Где служил раньше, не знаю, не говорит, но подозреваю, что вместе с Чайкой. Степан Петровича вообще поминает в разговорах очень часто. Он для него, как Ходжа Насреддин для среднеазиатов. Петрович рост имеет чуть ниже среднего. И почти такую же ширину в плечах. (Я, если и преувеличиваю, то совсем немного. Чес-слово!) Обилие седины в волосах. Из характерных примет – отсутствует ногтевая фаланга на указательном пальце правой руки. И никаких татуировок. Чайка, когда заметил, что я читаю надпись на его левом плече, сказал: “Вот, Петрович умнее меня – у него никаких демаскирующих татушек на теле нет”. А китель Петровича, надо сказать, и вовсе меня в шок вогнал – там помимо двух орденов Мужества и уже привычной медали “За отвагу” ещё Звезда Героя России висела!
Добавлю ещё, что эти трое – Берг, Чайка и Калягин, похоже, давние знакомцы, так как понимают друг друга с полуслова. Или вообще без слов.
Тут у нас в самолёте ещё два персонажа имеются – пилоты наши. Они хоть и прикомандированы к нам, но, вы, же, понимаете, что летуны они такие – сегодня здесь, а завтра за тысячу километров. Хоть и наши они, да не вполне. Вот, и сегодня – как прилетим, выгрузимся, так они сразу же своего “Кашалотика” заправят. (У нас на льдине специально для них запасец керосина имеется, с самым первым Ан-двенадцатым привезённый.) И сегодня же – обратно, на СП-40, за последней партией нашей снаряги. Потом, уж, они будут у нас, на “бисе”, квартировать. Регулярно облётать окружающие ледяные поля с ними буду. Ну, и на случай экстренной эвакуации. Чайка говорит, что вполне может такой эксцесс случиться.
Так, вот – командир воздушного судна у нас Иванцов Валерий Павлович. 31 год ему. Вы, наверное, догадываетесь уже, что и он совсем не гражданский пилот, а как все мы тут – военный человек. На самом деле он – капитан авиации Северного Флота. Как рассказал мне Чайка, Иванцов – бывший пилот палубной авиации, летал на МиГ-29К и крейсер “Адмирал Кузнецов”3 ему дом родной. И всё у него с карьерой истребителя было бы хорошо, да подвела земля. Несколько лет назад во время отпуска попал он в автоаварию. Сразу отмету гнусные подозрения в лихачестве. Он вообще тогда мирно в маршрутке дремал. Только дураков безбашенных очень много сейчас на дорогах российских… Поломало его сильно, год без малого в госпиталях-санаториях провёл. И вроде бы вылечился, но суровым медицинским требованиям к истребителям уже не удовлетворял. Более того, его совсем с флотской авиации списать хотели. А на гражданке он себя как-то не представлял. Но случай спас. Знакомый кадровик сказал, что на флоте организуется эскадрилья бипланов Ан-3 для снабжения и поддержки флотских метеостанций, наблюдательных пунктов… ну, и, вот, дрейфующих станций типа нашей “бисовки”. К полётам на этих самолётиках медики его вполне допустили. Иванцов, особо не раздумывая, согласился. Но переподготовку ему всё равно пришлось пройти… И хоть от неба его не отлучили, но скорости не те, манёвренности истребительной нету… Так что, кажется мне, именно по этой причине пребывает Валерий Палыч ныне в почти постоянной мрачности. Адреналину не хватает. Да, ещё, когда он весь переломанный в госпитале лежал, и не было пока ясности в том, выздоровеет он или нет, от него жена ушла. Думала, наверное: “Зачем ей, такой молодой и красивой, калека?” И севера ей надоели хуже горькой редьки. А детей у них не было.
