Жорж Блон - Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море
Но уж на сей раз пиратам не вырваться: они засели в хорошей ловушке, запутались, как рыбы в верше! Ни одно из их судов не сможет приблизиться к фрегату и на пушечный выстрел: дальнобойные орудия дона Алонсо разнесут его в щепки. 23 апреля одна из пиратских барок попыталась было подойти – видимо, чтобы прощупать умение испанских бомбардиров. После первого же залпа она повернула вспять: несколько ядер угодили ей прямо в корпус. Рано или поздно флибустьеры попытаются вырваться из лагуны. И тут им придет конец.
24 апреля пополудни два испанских пленника доставили дону Алонсо послание от Моргана. Они приплыли на баркасе под парламентерским флагом, стоя во весь рост и отчаянно размахивая руками, чтобы в них не стреляли. Существо письма Моргана состояло в следующем:
«Если город Маракайбо не выплатит выкуп в размере 20 000 пиастров, я сожгу его. Вы не сможете помешать мне в этом. Если затем вы не дадите мне пройти, я перебью всех заложников. В этом вы тоже не сумеете мне помешать».
Оба гонца умоляюще глядели на дона Алонсо.
– Заложниками взяты самые именитые жители Маракайбо. Они порешили уплатить выкуп, чтобы уберечь город от разрушения. Они умоляют вашу милость пропустить флибустьерские суда, иначе, потеряв состояние, они потеряют и жизнь…
Дон Алонсо велел пленникам дожидаться ответа. Короткое время спустя он сел за стол и начал писать. Полагаю, его письмо стоит воспроизвести целиком, настолько ярко оно характеризует твердость духа перед лицом шантажа и гуманность личности дона Алонсо:
«Наши союзники и соседи уведомили меня, что вы осмелились, несмотря на мир и тесную дружбу между королем Англии и моим господином, Его Католическим Величеством королем Испании, войти в озеро Маракайбо и предпринять там враждебные действия, среди коих числятся грабеж и взимание выкупа с его подданных. Узнав об этом, я счел своим долгом пресечь сии бесчинства. Поэтому я овладел фортецией при входе в озеро, которую вы захватили у горстки обабившихся трусов, установил на ней пушки и намерен с имеющимися у меня в наличии кораблями призвать вас к ответу и наказать за дерзость. Тем не менее, если вы смиренно вернете взятое, а именно золото, серебро, драгоценности, равно как и пленников, и рабов, и все товары, я пропущу вас, дабы вы смогли добраться до своих краев. Если же вы откажетесь от моего добросердечного предложения, я уничтожу всех вас на месте без пощады. Таково мое последнее распоряжение. Подумайте, как вам надлежит поступить, и не испытывайте более моего терпения и моей доброты. В ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все жестокости и обиды, что вы несправедливо наносите каждодневно испанскому населению Америки.
Дано на корабле Его Католического Величества „Магдалена“, стоящего у входа в озеро Маракайбо, 24 апреля 1669 года. Подписал дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса».
К письму дон Алонсо сделал устное добавление:
– Передайте адмиралу Моргану, что выкуп ему заплатят пушечными ядрами и в скором времени я самолично расплачусь с ним этой монетой.
Испанский адмирал прекрасно знал, что его тяжелые корабли не смогут войти в лагуну и там покарать пиратов, но всякая угроза, даже неисполнимая, обретает вес, когда она подкреплена явным превосходством в силах. На следующее утро оба испанских пленника вновь предстали перед доном Алонсо. Они сказали, что доставили новые «предложения» Моргана. Дон Алонсо отказался читать письмо, а передал пакет вахтенному офицеру. Морган сообщал, что он готов «покинуть Маракайбо без требований, не причинив городу никакого вреда, отпустить всех пленных и половину рабов; и поскольку выкуп за Гибралтар еще не выплачен, все заложники будут отпущены без оного, а выкуп не потребуется ни за город, ни за них самих». Все это, разумеется, при условии, что его суда будут пропущены в море. Изменившийся тон пиратского адмирала убедил дона Алонсо, что угроза испанцев достигла цели и сейчас было бы сумасшествием уступить.
Наступило 2 мая. Флибустьеры не смотрели в сторону галионов, словно эти колоссы перестали существовать. Лихорадочно с утра и до вечера, а потом и часть ночи при свете факелов пираты занимались непонятным и на первый взгляд безумным делом. Так, одни, к примеру, мастерили соломенных чучел в натуральную величину, с соломенными же лицами, одевали их, напяливая на головы свои шляпы или повязывая их платками. Громко хохоча, они давали куклам имена, окликали их, а случалось, и задавали трепку. Другие изготавливали деревянные пушки, которые затаскивали потом на одно из своих судов и просовывали «дула» в открытые порты. На том же судне они прикрепляли вдоль фальшборта манекены, сопровождая свои действия непотребными словами. В то время как на палубе разворачивалось кукольное представление, часть пиратов занималась в трюме другим, не менее странным делом: набивали судно вымоченными в смоле ветками, а поверх размещали бочонки с порохом.
Корабль этот был не самым большим во флибустьерской флотилии; он был, скажем так, крупнейшим из мелких. Морган спросил, кто вызовется составить его экипаж. Вперед вышло больше сорока добровольцев. Из них отобрали двенадцать человек.
3 мая ближе к концу дня вахтенный офицер «Магдалены» доложил адмиралу, что флибустьерские корабли, стоявшие на якоре перед Маракайбо, затеяли какой-то маневр. Дон Алонсо немедля поднялся на мостик.
Был сезон дождей. По утрам стояла хорошая погода, но к полудню небо затягивало тучами, а после полудня непременно лило. Сквозь дождь было видно, что флибустьерские суда снимались с якоря, некоторые разворачивались носом к выходу из лагуны. «Неужели они решили пробиваться силой?» – промелькнуло в голове у дона Алонсо. На это он даже не смел надеяться, ведь его пушки разнесут супостатов на куски. Скрытые наполовину пеленой дождя, суда медленно двинулись по серой воде, некоторые выпустили с боков длинные весла, поскольку ветра почти не было. Через какое-то время первые корабли уже почти приблизились к зоне поражения. Три испанских фрегата стояли таким образом, чтобы не заслонять друг друга, «Магдалена» – в центре.
Неожиданно все «флибустьеры» спустили паруса и остановились.
– Так я и думал, – произнес испанский адмирал. – Днем они не решатся. Будут ждать ночи, чтобы попытаться пройти. Усилить наблюдение. Я должен их уничтожить даже в кромешной тьме!
К вящему удивлению адмирала, с наступлением темноты у пиратов на мачтах зажглись отличительные огни. Все фонари неподвижно дрожали в маслянистой воде, их можно было пересчитать в любой момент. Текла ночь, а пираты по-прежнему стояли на месте. Военная хитрость? Дон Алонсо ломал голову, не в силах вообразить, что бы это могло быть. Наконец он распорядился удвоить вахту, а сам, не раздеваясь, прилег на кушетку.
