Наталья Колесова - На хвосте удачи
Наконец Жан Жак начал проявлять громкое неудовольствие: в честь чего это ему целый день приходится работать в лавке одному? Доре пришлось сообщить, что Натали не могут найти: в монастырь она не приходила, к швее на примерку не наведывалась, склад не проверяла, на пристани ее тоже нет, в таверне (Жан Жак скривился) никто ее не видел. Слуги вернулись с безрезультатных поисков с холмов.
– Ну придет она у меня! – пригрозил месье Мартель.
Дора сокрушенно молчала. Она уже обыскала комнату Нати и обнаружила пропажу вещей. Кажется, беспокойная подопечная выкинула что-то куда серьезнее, чем приятельство с непотребной девкой. Дора даже добралась по самому солнцепеку до пристани и, обмахиваясь пальмовым листом, небрежно поинтересовалась, выходили ли ночью-утром какие-нибудь корабли. Узнав, что целых два, и вовсе пала духом.
До самого вечера она старалась не попадаться месье Мартелю на глаза. А вечером тот решил пересчитать выручку…
Сначала он не поверил своим глазам. Потом заорал так, что дом содрогнулся:
– Дора!!
Когда перепуганная негритянка прибежала, он уже сообразил, что ключи есть только у него и у внучки. Но все одно зловеще потряс перед носом няньки собранными в горсти жалкими остатками вчерашней выручки:
– Что это? Что, я тебя спрашиваю?!
Прижав к пышной груди руки, Дора только беспомощно разевала рот. Жан Жак, пораженный страшной мыслью, разжал пальцы. Монеты покатились по полу, Дора бросилась их подбирать и вдруг застыла – хозяин с лихорадочной поспешностью вскрывал тайник. Он даже не стал доставать шкатулку, открыл крышку, и…
– Господи боже мой! – рассказывала потом негритянка с ужасом и с восторгом. – Я думала, у меня или у него от крика сердце остановится! А таких ругательств я в жизни не слыхала! Как он богохульствовал!
Разговоры на Омори умолкли не скоро: весь остров с интересом ждал, что выйдет из поисков внучки-воровки. Поиски затрудняло то, что никто не знал, на каком из судов уплыла неблагодарная девчонка. Пришлось искать по двум направлениям. Капитан французской шхуны поклялся на Библии, что никаких пассажиров, тем более девиц, на борт он не брал. В отношении девицы мог бы поклясться и шкипер «Чайки». Да вот беда – его судно как в воду кануло, до Ямайки барк так и не добрался…
Общественное мнение предлагало различные версии дальнейшей судьбы воспитанницы Мартеля, но все сходились в одном: La caque sent toujours le haring – селедочный бочонок всегда пахнет селедкой и Le fruit ne tombl jamais loin de l arbre – плод от дерева недалеко падает…
Одним словом – испанское отродье!
Часть вторая
Нэтти и Фокс
Пассажир-послушник держался вежливо, под ногами не мешался. Да еще, чтобы скоротать скуку дороги, предложил свою помощь. Наблюдая, как сноровисто паренек носится по вантам, понимая команды с полуслова, торговец Ван Дейк решил, что тот из рыбацкой семьи. Повезло какому-то бедняку обучить сынка грамоте, да еще и сбыть лишний рот в монастырь…
Ван Дейк был в затруднении. С одной стороны, заплатили ему добросовестно и обещали еще, как доставит послушника на Ямайку. С другой стороны – не выручит ли он больше, если доставит Натанаэля совсем в другое место?
Мало кто, кроме его надежной команды, знал, что почтенный шкипер промышляет еще и работорговлей. Конечно, на плантации от пацана вряд ли будет большой толк, хотя именно такие тощие, но жилистые и шустрые зачастую оказываются куда выносливее своих рослых и крепких собратьев. Но сообразительный и грамотный раб высоко ценится как торговцами и управляющими, так и губернаторами… А с другой стороны – может, не связываться с этими в сутанах? Вон парень вроде известие какое-то везет на Ямайку, а тамошние святоши куда влиятельнее и деловитее оморских. Начинаешь с ними торговаться – гляди, чтобы вместе с товаром тебе еще пальцы не откусили.
Не подозревая, какие сложные расчеты в отношении ее судьбы одолевают добродушного краснощекого голландца, Нати, вернее, Нэтти, как вскоре сократили ее новое имя Натанаэль, просто наслаждалась настоящим. Если и царапали ее воспоминания об оставленном за спиной родном доме – а именно дом Жан Жака был для нее родным, а не тот, отцовский, в Испании, – то Нати успешно от них отмахивалась. Понятно, что дед обиделся, но если б он прислушался к ее словам, как прислушивался всегда, когда дело касалось торговли…
Будущее было неясным и, хоть и пугало, одновременно манило. Нати даже подумывала, не явиться ли ей в самом деле к ямайскому приору да не пожить при монастыре до тех пор, пока не подвернется корабль, уходящий в Европу. Нати даже взяла имя Натанаэля Дюпре, которого не так давно то ли отец Модестус выгнал за бестолковость, то ли родитель забрал. Только бы на Ямайке ей не угодить на исповедь!
С другой стороны, ведь сам Господь подал ей знак и благословил этот путь, иначе с чего бы побег так легко устроился? Конечно, отец Модестус нашел бы многое, что возразить – в частности, как искусно сбивает с пути неопытных и юных враг человеческий…
Но приор-духовник остался далеко позади.
Нати не сразу заметила тревогу, охватившую экипаж «Чайки». Уже несколько часов Ван Дейк расхаживал туда-сюда, поглядывал на север, обмениваясь редкими фразами по-голландски с рулевым. Моряки глазели туда же, на палубе теперь толпилось куда больше народу, чем нужно при хорошем попутном ветре и спокойном море.
Наконец и Нати разглядела хоть и зоркими, но неопытными глазами то, за чем экипаж «Чайки» так напряженно наблюдает: паруса корабля, идущего параллельным курсом.
Встречи на море всегда чреваты неожиданностями. Друг? Враг? Пират? Пройдет ли мимо, пренебрегая таким мелким судном, или остановит? А остановит – для чего? Попросить еды или воды, если давно в плавании? Обменяться новостями? Или обменяет барк на жизни его экипажа?
Опытный голландец недаром тащился вдоль цепи островов: там имелись укромные бухточки, где он надеялся в случае чего переждать опасность. Но сейчас Ван Дейк медлил – казалось, ничто не предвещало, что их заметили или хотя бы решили уделить им нежеланное внимание. Рулевой несколько раз спрашивал, не пора ли ему менять курс, на что Ван Дейк отвечал: «Рано!» Он различал уже Крест Святого Георгия на флаге корабля. Англичане. Может, подобно ему, идут на Ямайку?
Так он успокаивал себя до тех пор, пока нестройные выкрики матросов не сообщили, что внезапно стало слишком поздно. Корабль изменил курс и теперь переходил на траверз «Чайки».
Резкие команды, топот множества босых ног по палубе… Нати, покрутив головой, поспешно убралась на ют; матросы работали слаженно, сосредоточенно, со своей неопытностью она только бы им помешала.
![Мила Бонди - Броситься в объятия мужчины [СИ]](/uploads/posts/books/5921/5921.jpg)
