Анна Бартова - Рыжая Мэри
Сил отвечать не было, и Патрик согласно кивнул мокрой головой.
Медленно и неспешно они миновали два здания, подставляя разгоряченные лица прохладным крупным каплям. Перед самым входом в темный неприветливый трактир Патрик остановился и скинул рваный и вымокший балахон нищего. Сесилия тяжело вздохнула и с наслаждением слизнула с губ прохладную живительную влагу дождя.
Они постояли на воздухе еще несколько секунд, и тут до слуха Патрика донеслись громкие злые голоса. Больше медлить было опасно. Мэри устало расправила плечи и отворила скрипнувшую входную дверь.
Глава 12
Перед спутниками открылось маленькое, пахнущее сыростью помещение. За одним из беспорядочно расставленных столов сидели два сильно подвыпивших разбойника. Увидев вошедших, они потупили глаза и стали тихо перешептываться. Рыжая Мэри медленно двинулась к хозяину заведения, раздвигая на своем пути грязные заляпанные стулья и обходя валявшиеся на полу очистки и объедки. Угрюмое лицо толстого трактирщика, одетого в забрызганный фартук, повернулось в сторону приблизившейся девушки. Кашлянув, чтобы голос не был хриплым и измученным, Мэри произнесла:
— Я хочу рыбную похлебку и пять чарок воды.
Трактирщик тупо уставился на странную, промокшую до нитки посетительницу. Вдруг он не выдержал и громко неприятно захохотал. Двое пьяных с интересом уставились на происходящее.
— Здесь подают только виски, крошка. А если ты хочешь воды, то иди к колодцу, заодно и для свиньи моей можешь принести, — сладким голосом закончил он, все еще продолжая смеяться.
Сесилия наклонила голову набок, правый глаз ее слегка прищурился, левый уголок рта пополз вверх, растягивая рот в кривой ухмылке. Сил, чтобы драться, у нее не было, но неизбежность этого она видела ясно.
— Ты не знаешь, кто я? — тихо спросила она.
— Мокрая курица, непонимающая, куда пришла, — весело отозвался тот.
В следующее мгновение в руке Мэри блеснул нож. Одним прыжком она повалила веселого хозяина на пол. Через миг она уже прижимала левой рукой холодное наточенное лезвие к жирному красному горлу трактирщика, стоя одним коленом у него на груди. Сесилия резко выставила вперед запястье правой руки. Татуировка в виде якоря, разбивающего завязанную в узел цепь, появилось перед маленькими бегающими глазками толстяка.
— Я — Рыжая Мэри. Надеюсь, это тебе о чем-то говорит? — спросила она хриплым голосом, отчего трактирщик позеленел.
— Д-д-да. П-про-ростите-те, — прошептал он. — Я вас не уз-з-знал.
— Простить? — усмехнулась разбойница. — Эй, Патрик, ну что, простим его?
— Конечно, — слабо улыбнулся тот, обессиленно опираясь на соседний стол.
— Чтобы через пять минут на столе стояла моя еда, — так же хрипло приказала Мэри, поднимаясь на ноги.
Трактирщик, кряхтя, поднялся, продолжая ворчать извинения и тереть красную вспотевшую шею. Сесилия проглотила слюну, стараясь смочить пересохшее до боли горло, и, кивнув Патрику, села за дальний столик. Милорд Вэндэр присел напротив, восхищаясь дерзостью своей спутницы.
Только сейчас он по-настоящему понял, насколько сильно она устала. Промокшая до нитки, впрочем, как и он сам, Сесилия сидела, низко опустив голову и тяжело дыша. Кровоточащие губы ее были слегка приоткрыты, темно серые глаза смотрели устало и сонно, сильные загорелые руки обессиленно лежали на столе. Мускулистые плечи были опущены, спина сгорбилась. По раскрасневшемуся лицу сбегали капельки воды, появляющиеся из мокрой повязки на голове. Сесилия дернула плечом и сняла повязку. Один из мокрых локонов безжизненно упал ей на нос, мешая взгляду. Мэри вяло дернула головой, откидывая волосы назад. В этот момент она показалась Патрику красивее, чем все причесанные и разодетые в пышные французские платья дамы из высшего общества с выбеленными волосами и лицами, всегда с томными ужимками и натянутыми улыбками.
Сесилия посмотрела на сидевшего напротив Патрика, и взгляд ее смягчился.
— Спасибо тебе, — медленно проговорила она сиплым голосом. — Ты даже не представляешь себе, что ты для меня сделал.
— Я постарался вернуть долг, — пожал плечами он.
— Ты сделал больше.
В этот миг к их столу поспешно подбежал трактирщик и, сопя любезные извинения, с грохотом поставил на стол пять чарок воды. Сесилия схватила ближайшую к ней кружку и с жадностью, большими глотками стала втягивать прохладную влагу. Трактирщик проворно удалился и принес заказанную рыбную похлебку. Мэри кивнула ему, после чего полный хозяин, все еще с сомнением косясь на пиратку, с испуганной улыбкой произнес, что вся еда — за счет заведения, и поспешно удалился.
Опустошив почти мгновенно миску с подозрительной на вид похлебкой и четыре чарки с водой, Рыжая Мэри откинулась на спинку стула и медленно перевела дыхание. Помолчав несколько секунд, она заговорила:
— Патрик, ты сказал, что вернул долг, но я что-то не понимаю, какой?
— Вы вывели нас с «Мечты», довезли до берега, — несколько скованно отозвался он.
— Давай на «ты»? — усмехнулась девушка. — Неужели Кристофер тебе не рассказал, почему я вытащила тебя?
— Рассказал.
— И несмотря на это, ты пошел спасать меня? — с сомнением вздернула бровь разбойница.
— Но ты же поменяла свое решение в порту, разве нет? Почему ты это сделала? Почему передумала использовать меня как заложника? Я вытащил тебя с «Победы» и, думаю, имею право кое-что знать.
— Имеешь, — вяло протянула Сесилия. — Я думала, что на «Победе» меня убьют. Точнее, я была в этом уверена. Хотела сделать хоть одно доброе дело в своей жизни, — она грустно улыбнулась. — Наверно, это смешно слышать от пиратки, которая всю жизнь славилась своей жесткостью и холодной решимостью?
— Немного, — улыбнулся Патрик. — Думаю, у тебя с голоду мозги поехали.
Сесилия тихо рассмеялась. Она и не ожидала, что этот человек вообще имеет чувство юмора. Помолчав, девушка сказала:
— Я помогу тебе выбраться с Тартуги, а теперь расскажи, как получилось, что ты оказался на «Победе»?
— Ну, я услышал от одного пирата, что ты на этом корабле.
— Патрик замялся и тихо признался: — Так непривычно обращаться к даме, на «ты». Так вот, у меня хорошая память на местность, и я легко добрался до порта. Оказавшись около «Победы», я стал думать, что делать дальше. Тут ко мне подошел какой-то оборванец с телегой, тогда у меня и появилась эта идея. Обменяв его вонючее тряпье и телегу на мои часы, я пошел к кораблю. Остальное ты знаешь.
— Дорогие часы были?
— Конечно, — с горечью признался Патрик, — французские. Из чистого золота, ручная работа. Мне их на совершеннолетие подарил граф Улвард.
