Уилбур Смит - Стервятники
Когда они с Аболи вышли на палубу, экипаж уставился на них, а Фасилидес одобрительно кивнул.
— Никто не узнает в вас франка.
Шлюпка высадила их на берег под утесами, где ждал вооруженный эскорт. Кони были арабские, с длинными летящими гривами и хвостами, с большими ноздрями и красивыми благородными глазами. Седла, вырезанные из цельного куска дерева, были отделаны медью и серебром, а упряжь унизана металлическими украшениями.
— До монастыря путь неблизкий, — предупредил Фасилидес. — Нельзя терять время.
По крутой тропе они поднялись на равнину за Митсивой.
— Вот поле нашей победы! — воскликнул Фасилидес и привстал на стременах, обводя рукой ужасную равнину.
Хотя битва произошла несколько недель назад, стервятники все еще висели над полем темным облаком, а шакалы и бродячие собаки дрались из-за костей и грызли остающуюся на них плоть. В воздухе, словно пчелы, гудели тучи мух. Мухи ползали по лицу Хэла, забирались в глаза и ноздри. Их белые личинки так плотно покрывали гниющие трупы, что те, казалось, шевелятся, как живые.
Стервятники-люди тоже трудились на широком поле битвы: женщины с детьми, в длинных пыльных одеяниях, с завязанными от зловония ртами и носами. У каждой в руках была корзина с пуговицами, мелкими монетами, украшениями, кинжалами и кольцами, которые они срывали с пальцев скелетов.
— Десять тысяч врагов погибли! — торжествующе сказал Фасилидес и провел их по тропе, которая удалялась от поля битвы и огибала стены Митсивы. — Назет слишком искусный воин, чтобы держать армию за этими стенами, как в западне, — сказал епископ. — А вот с тех высот он господствует над всей местностью.
И он указал вперед, на первые складки и холмы высокогорья.
За городом на открытой площадке под мрачными утесами располагалась победоносная армия императора Иясу. Это был огромный город кожаных палаток и наспех сооруженных хижин и навесов из камня и тростника, растянувшийся на пять лиг от моря до холмов. Среди примитивных жилищ огромными стадами стояли лошади, верблюды и быки, а голубизну неба затмевали подвижные тучи пыли и дым костров. Запах аммиака и дыма, зловоние, которое источали груды отходов, гниющих на солнце, и выгребные ямы, запах падали и немытого человеческого тела соперничал с испарениями поля битвы.
Путники миновали эскадроны кавалерии на великолепных конях с роскошными гривами и гордо изогнутыми хвостами. Всадники в необычных доспехах и одеждах всех цветов радуги были вооружены луками, копьями и саблями с резными, украшенными драгоценностями рукоятями.
Артиллерия была разбросана по каменистой песчаной площадке длиной в лигу. Здесь были сотни пушек. Среди них колоссальные осадные орудия, украшенные изображениями дельфинов и драконов; такие орудия тащили упряжки в сотню быков каждая. Большими квадратами стояли фургоны, груженные бочонками с порохом.
Повсюду маршировали пешие отряды. К своим экзотическим костюмам пехотинцы добавляли военную добычу, так что не было двух одинаково одетых солдат. Щиты, квадратные, круглые и продолговатые, были сделаны из дерева, металла или бычьей шкуры. Лица солдат темные, с орлиными носами, а бороды серебряные, как прибрежный песок, или черные, как вороны, летавшие над лагерем.
— Шестьдесят тысяч человек, — сказал Фасилидес. — Со скинией, с Назетом во главе — перед ними не устоит ни один враг.
Шлюхи и обозная прислуга — те, что не грабили поле битвы, — были почти так же многочисленны, как сама армия. Они следили за кострами или лежали в тени фургонов. Женщины-сомалийки — высокие, с загадочно закрытыми лицами, девушки галла — с обнаженной грудью и дерзкими глазами. Некоторые замечали мужественную, широкоплечую фигуру Хэла и выкрикивали приглашения, для ясности сопровождая их непристойными жестами.
— Нет, Гандвейн, — на ухо сказал ему Аболи. — Даже не думай: галла обрезают своих женщин. Там, где ты ждешь влажного скользкого приветствия, находишь только сухое, в шрамах, углубление.
Мужчины, женщины и животные стояли так плотно, что продвижение путников замедлилось до шага. Когда верующие узнавали епископа, они опускались перед его лошадью на колени и просили благословить их.
Наконец они выбрались из гущи людей, ускорили ход и, перейдя на галоп, начали подниматься по крутой дороге в горы. Фасилидес вел их, одеяние развевалось на его костлявой фигуре, борода летела за плечами. На вершине он остановил лошадь и показал на юг.
— Вот! — воскликнул он. — Это залив Адулис, а там, у порта Зулла, стоит армия ислама.
Хэл заслонил глаза от пустынного блеска и увидел сквозь облака дыма и пыли отражение солнца в стволах пушек и вооружении еще одной большой армии.
— А сколько людей в легионах Эль-Гранга?
— Именно это я должен был узнать от наших шпионов, когда ты нашел меня.
— Так сколько же? — настаивал Хэл, и Фасилидес рассмеялся.
— Ответ узнает только генерал Назет, — сказал он и пришпорил лошадь. Они по узкой трудной тропе поднимались все выше и вышли на следующий хребет.
— Вон! — показал вперед Фасилидес. — Там монастырь Святого Луки.
Монастырь располагался на вершине крутого холма. Резкие очертания высоких стен на фоне неба не смягчали никакие украшения, колонны или архитравы. Один из сопровождавших епископа всадников протрубил в бычий рог, и перед ними открылись единственные массивные деревянные ворота. Через них они проехали во двор и спешились перед башней. Подбежали конюхи и увели их лошадей.
— Сюда! — сказал Фасилидес и через узкую дверь углубился в лабиринт коридоров и лестниц. Сапоги путников гулко стучали по каменным плитам пола, и этот звук эхом отдавался в коридорах и темных залах.
Неожиданно они оказались в темной обширной церкви, купол которой скрывался в полутьме высоко над головой. Сотни свечей и жаровен едва освещали гобелены с изображениями святых и мучеников, рваные знамена монашеских орденов и многоцветные иконы в драгоценных окладах.
Фасилидес склонился перед алтарем, на котором стоял коптский крест высотой шесть футов. Хэл встал на колени рядом с ним, но Аболи остался стоять за ними, сложив руки на груди.
— Бог наших отцов, повелитель воинств! — молился Фасилидес, ради Хэла, на латыни. — Благодарим Тебя за посланное нам изобилие и за дарованную нам победу над язычниками. Отдаем Твоей заботе Твоего слугу Генри Кортни. Пусть он процветает на службе единому истинному Богу, и пусть его оружие побеждает неверующих.
Хэл едва успел закончить молитву, как Фасилидес снова встал и проворно повел его по проходу между сиденьями к маленькой нише.
