Коллектив авторов - Сборник Поход «Челюскина»
В среднем за день по такой дороге можно сделать четыре, максимум пять километров, считаясь с тем, что в составе лагеря довольно много людей, для которых путь был бы особенно трудным. Таким образом 140 километров можно было пройти в 28–30 дней. А если в пути встретятся трещины, разводья и полыньи? Надо иметь с собой лодку или пытаться обходить эти трещины и разводья. Легкой брезентовой или прорезиненной лодки у нас не было. Тащить с собой по торосам ледянку? Она одна потребовала бы усилий не меньше чем 10 человек, а обход трещин и разводий потребовал бы удлинения пути на много десятков километров. Следовательно нужно было предусмотреть не 28–30 дней пути, а значительно больше.
При обходах трещин и разводий мы, естественно, значительно уклонились бы в сторону от нашего прямого пути. Если бы с берега к нам навстречу вышли на собаках или вылетели на самолетах, нас могли не найти. Выходит, что в случае пешего похода нам надо было иметь с собой и походную радиостанцию.
Подсчет грузов, необходимых для того, чтобы пуститься в этот рискованный пеший поход, привел нас к очень неутешительным выводам. Мы пытались установить минимальную норму продовольствия, необходимого из расчета в день на человека. Несмотря на очень жесткие и голодные нормы — с учетом тяжелых условий жизни в Арктике, — мы приходили к выводу, что на человека в день надо было брать минимум 750–800 граммов продуктов. Норма была скупой: 200 граммов галет, 100 граммов муки, 100 граммов масла, 170 граммов мясных консервов (полбанки) и около 200 граммов всего остального (сахар, сгущенное молоко, крупа, соль и т. д.). Таким образом из расчета 30 дней пути на человека выходило около 22,5-24 килограммов одного продовольствия.
Кроме продовольствия надо было брать с собой спальные мешки, хотя бы один мешок на двух человек; малицы, хотя бы одну на четырех; семь палаток, из расчета, что в каждой палатке поместятся 12–13 человек; горючее для приготовления пищи, радиостанцию, медикаменты, примусы, кое-какую посуду, научный материал, хотя бы в записках, кое-какой научный инструментарий, необходимый для определения нашего местонахождения…
Самый скупой подсчет показывал нам груз всего около четырех тонн, т. е. около 240 пудов. Надо было считаться с тем, что часть челюскинцев не могли нести никакого груза, что некоторые, особенно [209] слабые и больные, должны были даже пользоваться нашей помощью при перевозке их на нартах. Таким образом весь груз могли нести примерно 70 человек. На каждого приходилось свыше трех с половиной пудов!
Это не по силам даже для самого сильного, физически безупречно крепкого человека.
Невозможно было предполагать, что труднейшую дорогу можно преодолеть, неся на себе или таща за собой от трех до четырех пудов груза.
Надо было подумать дальше, что нам предстояло сделать с теми товарищами, которые по слабости или болезни будут отставать. Ждать всем? Но это удлиняло расчет дней пути, а следовательно надо было брать дополнительные страховочные продовольственные запасы. Бросать слабых и больных? Но это значило обрекать их на верную гибель.
Очень нетрудно было по таким соображениям притти к выводу о реальной невозможности и о совершенной несерьезности проектов итти всем пешком до берега. Всем итти нельзя! Наиболее сильным, оставляя слабых на льдине, итти пешком также нельзя. Оставалось всем вместе ждать спасения.
Понятно, почему руководство экспедиции во главе с Отто Юльевичем заняло резко отрицательную позицию в отношении всяких планов и разговоров о пешем походе. Уже потом, вернувшись в Москву, мы узнали, что правительственная комиссия во главе с т. Куйбышевым также пришла к решению о недопустимости пешего похода всего состава экспедиции из лагеря Шмидта на берег.
Однако через некоторое время, правда, при иных обстоятельствах, вновь всплыл вопрос о пешем походе.
Приближалась пора значительных подвижек льда, и это грозило в первую очередь нашим аэродромам. Как быть, если самолетам удастся вывезти только часть лагеря? Отто Юльевич считал такое положение не исключенным. Поэтому он считал возможным, если с самолетами будут непреодолимые затруднения, оставшимся двинуться пешком.
Первым условием, естественно, был вывоз всех больных и физически слабых. Предполагалось, что для пешего похода должно было остаться не больше 40–45 человек. Вторым обязательным условием было непрерывное курсирование легкого самолета между мысом Ванкаремом и пешей партией. Этот самолет должен был показывать наикратчайшее направление к берегу, а также служить для связи между пешей партией и землей в тех случаях, когда это было необходимо. [210]
В качестве третьего условия Отто Юльевич выдвинул обязательную доставку самолетами нескольких нарт и, если возможно, нескольких упряжек собак. Это должно было чрезвычайно облегчить трудности, связанные с пешим походом. Дальнейшее показало, что переброска самолетом собачьих упряжек являлась вполне возможным и реальным делом. Ушаков, спустившись вместе со Слепневым на нашем аэродроме, привез с собой восемь хороших, крепких собак.
Четвертым условием для того, чтобы предпринять пеший поход наиболее сильных и здоровых участников экспедиции, было наличие брезентовых или моржовых лодок для преодоления встречающихся на пути разводий и полыней. Если бы этот пеший поход оставшихся 40–45 человек затянулся до летних разводий, последним обязательным условием, выдвинутым Отто Юльевичем, была подготовка на берегу моторных шлюпок, которые могли бы итти разводьями на помощь пешей партии.
Условия, которые Отто Юльевич считал необходимыми для того, чтобы предпринять пеший поход, показывают, как серьезно относилось наше руководство к этому чрезвычайно ответственному и рискованному предприятию.
Мы пешком не пошли. Этим мы обязаны тому, что все челюскинцы, сошедшие на лед, все до одного спасены доблестными советскими летчиками. Быстрая ликвидация лагеря Шмидта самолетами была достойным завершением твердо проведенного правительственного плана. [211]
Самолеты над лагерем
Гидробиолог Л. Ширшов. Аэропорт
На поверхности многолетнего торосистого льда, в котором дрейфовал и затем погиб «Челюскин», расчистить хотя бы небольшую посадочную площадку почти немыслимо. Этим и объясняется пессимизм, с каким был встречен за границей многими полярными исследователями план эвакуации челюскинцев на самолетах, — слишком неровна, холмиста поверхность старых ледяных полей, не говоря уже о многометровых нагромождениях торосов.
Единственно пригодным объектом для постройки аэродромов в полярных льдах являются поля однолетнего льда, еще не поврежденного сжатиями и торосообразованием. Однако не трудно понять, что такие поля гладкого, относительно тонкого льда являются самым уязвимым и коварным местом: они в первую очередь страдают при сокрушающем движении ледяных валов.
