Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии
— Я прекрасно понимаю это. Да это понимает и Тапега, но у него нет другого выхода.
— Есть выход, Робертс! Вы сейчас же поплывете назад и передадите своему вождю мое предложение встретиться с ним для переговоров здесь, на «Надежде», без присутствия его разгоряченных воинов. Ведь для успеха в переговорах нужна холодная голова. Я гарантирую ему полную безопасность, разумеется, вместе с вами, — и, подумав, добавил: — Это лично для вас, Робертс. Мы не заключали никакого союза против вашего племени, хотя нам на это и намекали.
Лицо англичанина просветлело.
— Я с удовольствием выполню ваше поручение, сэр! И уверяю вас, что Тапега примет ваше предложение. Как вы знаете, я же член его семьи, муж его дочери.
— Успеха вам, Робертс!
* * *В каюту Крузенштерна были приглашены камергер Резанов, капитан «Невы» Лисянский, натуралист Лангсдорф и Андрей Петрович.
— Господа! — обратился Крузенштерн к присутствующим. — Я оцениваю сложившуюся ситуацию как чрезвычайную. Под угрозой срыва находится утвержденный план экспедиции. Если в ближайшие дни мы не наполним бочки «Невы» свежей питьевой водой и не обеспечим ее команду отдыхом на берегу и свежей провизией, то не сможем выйти в открытый океан.
Конечно, можно было бы осуществить это в заливе Чичагова, но нет никакой гарантии, что это удастся сделать, так как появление двух многопушечных кораблей у деревни туземцев, подвергшейся в совсем недавнем времени разрушению, может быть воспринято ими совершенно не однозначно. Кроме того, мы не можем оставить отношения с местным племенем невыясненными, так как сюда впоследствии могут зайти и другие русские суда. Поэтому необходимо все эти вопросы решить именно здесь, в бухте Анны-Марии.
Что же послужило причиной бунта туземцев? Слухи, которые появились в результате работы экспедиции под руководством уважаемого ученого господина Лангсдорфа. Но переговоры с вождем племени туземцев, живущих у залива Чичагова, вел присутствующий здесь Андрей Петрович. Вы, случайно, Андрей Петрович, ничего не перепутали, когда докладывали мне об этих переговорах? — обратился он к нему.
Андрей Петрович вспыхнул, вскакивая со своего места:
— Я случайно ничего не перепутал, господин капитан-лейтенант. Даю слово офицера гвардии!
— Наслышаны об офицерах гвардии, — недвусмысленно обронил капитан.
И тут встал Резанов, причем встал резко.
— Хватит пикироваться, господа офицеры! Не время! А вас, Иван Федорович, прошу не забывать, что гвардия — она и есть гвардия, тем более лейб-гвардия Его Императорского Величества.
Это означало: не забывайтесь, капитан-лейтенант! То, что допустимо в кругу друзей, то недопустимо в официальной обстановке, да еще в присутствии лица, имеющего придворный чин генеральского класса. Это был урок на всю жизнь. Это был холодный душ.
«Слава Богу, что из моих подчиненных здесь присутствует только Лисянский, мой друг», — промелькнуло в голове Крузенштерна.
Но тут встал Лангсдорф.
— Я присутствовал на этих переговорах, и я так же, как и Андрей Петрович, свободно владею французским языком. Поэтому я подтверждаю, что он при мне докладывал начальнику экспедиции именно то, что было на самом деле, — поддержал Андрея Петровича своим научным авторитетом Григорий Иванович.
Резанов же, боец, закаленный в придворных интригах, моментально прочитал по выражению лица обескураженного капитан-лейтенанта его мысли.
— Считаю инцидент исчерпанным и прошу вас, господа, в знак примирения пожать друг другу руки.
Андрей Петрович как младший по должности, хотя они и были с Крузенштерном равными по чину, так как офицеры гвардии имели преимущество в два чина перед армейскими и флотскими офицерами, первым сделал шаг вперед и протянул руку. Крузенштерн с облегчением сделал то же самое.
И тут, широко и искренне улыбаясь, Андрей Петрович неожиданно спросил:
— А какое бы вы, Иван Федорович, предпочли оружие, если бы я вас вызвал на дуэль для удовлетворения: шпаги, пистолеты?..
— Кулаки, — буркнул опешивший капитан.
— Оригинально, очень оригинально. Однако чисто в английском стиле, — удивился Андрей Петрович и вдруг хлопнул себя по лбу. — Покорнейше прошу прощения, Иван Федорович, я же совсем забыл, что вы служили на английском флоте!
Лангсдорф так и прыснул от смеха, окончательно разряжая обстановку. И когда он, ценитель тонкого юмора, белоснежным батистовым носовым платком промокнул края заслезившихся глаз, Резанов, усилием воли подавивший приступ смеха, уже серьезно спросил:
— Каковы же ваши предложения по выходу из создавшегося положения, Иван Федорович?
Крузенштерн, уже успевший сосредоточиться, ответил:
— Сейчас, на мой взгляд, важно ответить на вопрос: приедет Тапега на переговоры или нет. Если нет, то мы попадаем в тупиковое положение. Если да, то нужно будет постараться выяснить источник слухов, взбудораживших туземцев, а затем нейтрализовать их и прямо рассказать ему о наших проблемах. Но ни в коем случае не лебезить перед ним, так как он напуган не меньше нас. Мы должны суметь гарантировать безопасность его племени в обмен на решение наших насущных вопросов.
— Ну что же, наверное, так и будем действовать, — после короткой паузы заключил Резанов.
— А может быть, вам, Николай Петрович, вести переговоры, — предложил Крузенштерн камергеру, — вы же дипломат в ранге полномочного посланника?
— Вы не правы, Иван Федорович. Переговоры будете вести вы как известный им человек, авторитетный капитан, на которого они готовы молиться, а я для них никто, нуль, — улыбнулся камергер вместе со всеми, — но я буду рядом и в случае чего помогу вам. В общем, буду играть роль серого кардинала, — шутливо добавил он.
* * *Робертс сдержал свое обещание. К полудню из-за мыса показались с десяток пирог, которые быстро приближались к «Надежде», но на некотором расстоянии, как было принято и ранее, остановились, и только одна с вождем, стоящим на ее носу, подошла к трапу. Дежурный офицер проводил его в сопровождении Робертса на шканцы, где во главе группы офицеров стоял Крузенштерн. С обеих сторон чувствовалась настороженность, от былого радушия не осталось и следа.
— Я приветствую тебя, вождь, на борту своего корабля, — с полупоклоном сказал капитан.
Тапега, выслушав перевод Робертса, ответил таким же полупоклоном.
— Я передал ваши слова вождю, сэр, но он бы хотел услышать это от вас лично.
— Хорошо, Робертс. Переводите. Мы ни с кем не заключали военного союза против вашего племени. Нам это ни к чему. Кто же пытается поссорить нас с вами, мы не знаем. Но, по нашему мнению, это не Кабри. Он был нанят переводчиком в экспедицию господина Лангсдорфа по обследованию острова и добросовестно выполнял свои обязанности. А со вторым кораблем мы потеряли друг друга из вида во время бури далеко отсюда, у мыса Горн, — Крузенштерн глянул на Робертса, и тот подтвердил, что все понял. — И только теперь его капитан нашел нас, — при этих словах Лисянский сделал полшага вперед. — Теперь дальше мы снова пойдем вместе. Но команда этого корабля устала и ей надо несколько дней отдохнуть на берегу. Кроме того, им нужно наполнить бочки чистой питьевой водой и купить у вас свиней, кокосовые орехи и бананы по тем же ценам, что покупали и мы. Как только все это будет сделано, мы снимемся с якорей и покинем Нукагиву.
