Луи Нуар - Золотой корсар
Странная сила любви, которая покрывает все вокруг позолотой и тюрьму превращает в рай!
Передохнув, Паоло сказал маркизе:
– В этот раз я поищу одеяла – для сна, инструменты – для работы, и доски – для огня.
– Но как ты его разожжешь? – спросила Луиза.
– С помощью огнива и трута, которые всегда ношу при себе; покопавшись в кармане моих брюк, ты обязательно их найдешь. Трут нужно будет высушить.
Совершив еще несколько вылазок, Паоло вернулся с корабля с целой кучей различных предметов.
Сначала он поднял наверх инструменты, потом вино и ром, которые обнаружил в бочках, затем одеяла и доски.
Одеяла привнесли тепло и некое подобие комфорта, доски понадобились для того, чтобы сколотить кровать. Они возились вокруг нее с той же радостью, с какой пара пернатых обустраивает свое гнездышко.
Она смеялась, помогая ему; она замеряла длину и ширину, не желая, чтобы кровать получилась слишком большой; ни он, ни она даже и не вспоминали о своем заточении.
Он еще несколько раз спускался к судну, возвращаясь с порохом и самой разной всячиной; он поднял наверх вино, отыскал в камбузе коробку с пряностями, – к счастью, вода внутрь не проникла.
Маркиза смотрела, как он занимается приготовлением пищи – ей великое искусство Карема, увы, было не знакомо, – и с удовольствием брала у него уроки.
Кушанья получились изысканными и вкусными, и, довольные проведенным днем, они с радостью поужинали.
Два часа они провели в разговорах, незаметно пещеру окутали сумерки, и взоры их обратились к небольшому ложу.
И тут он вспомнил, что забыл принести с корабля матрас, который обнаружил в каюте капитана.
– Вот болван, – пробормотал Паоло, – как я мог забыть про него; я же раз двадцать напоминал себе, что его обязательно нужно поднять сюда! К счастью, прошел уже час с тех пор, как мы ели; ничто не мешает мне добраться до брига.
И он бросился в воду.
И в этот раз, как обычно, маркиза держала в руках конец каната, – Паоло старался задержаться на корабле как можно дольше и возвращался уже тогда, когда силы его были на исходе.
Время шло, но он все не дергал за веревку, как было условлено.
Она начала беспокоиться, опасаясь, как бы он не задохнулся. Попыталась вытянуть канат, но тот не поддавался, потянула сильнее – с тем же успехом.
Некая невидимая сила держала перлинь, и взять над ней верх у маркизы никак не получалось.
Паоло было не выбраться…
Тысячи мыслей за несколько мгновений пролетели в голове молодой женщины, перебравшей, казалось, все причины, которые могли привести к этой катастрофе. В один миг она увидела его агонизирующим, мертвым, барахтающимся в воде, затем испускающим последний вздох. Чего только ей ни казалось – и что он мог удариться о балку, и что канат мог зацепиться за рею, и что его могла проглотить какая-нибудь огромная рыбина…
Сотни других предположений мелькнули в ее голове в одно мгновение.
Наконец, не зная как ей быть, маркиза приняла твердое решение: она спасет его или умрет вместе с ним.
Она бросилась в воду и, придерживаясь каната, добралась до корабля; любовь придала ей сил и ловкости.
Сперва она проплыла вдоль палубы, затем, продолжая следовать за путеводной веревкой, протиснулась в люк и оказалась у одной из кают матросов. Подергав за канат, она поняла, что перлинь застрял под дверью; как ни старалась она открыть дверь, та не поддавалась.
Она поняла, что Паоло оказался в ловушке.
Дверь, судя по всему, захлопнулась за ним, и лишь толстые доски отделяли Луизу от ее возлюбленного.
Она толкала дверь изо всех сил; он был там, умирающий…
Преграда устояла; силы ее оставили, но маркиза и не помышляла о спасении; она решила умереть рядом с Паоло и осталась под водой.
Три минуты спустя она все еще держала веревку в своих скрюченных руках, но уже мало что соображала.
Ей предстояло умереть, он, должно быть, уже был мертв.
Глава VIII. План
В это время Паоло, целый и невредимый, выбрался на отмель.
Случилось же с ним следующее.
Оказавшись внутри корабля, он, по-прежнему обвязанный веревкой, проник в одну из кают, но так вышло, что бриг, будучи полуразрушенным, вдруг зашатался и начал оседать; во время толчка дверь каюты захлопнулась и, вследствие того, что палуба просела, открыть дверь уже не представлялось возможным.
Веревка застряла между створкой двери и подпоркой, и все попытки маркизы натянуть ее оказались тщетными.
Но Паоло не потерял самообладания; имея при себе нож, он тотчас же перерезал веревку и принялся искать выход.
К счастью, бриг при соприкосновении со скалой получил множественные пробоины; юноша проскользнул в одну из этих щелей и, в то время как маркиза отправилась искать его на корабль, вернулся на берег.
Они просто-напросто разминулись.
Констатировав отсутствие молодой женщины на пляже, Паоло понял, что она решила прийти ему на выручку, и поспешил вновь броситься в воду.
Спустя несколько мгновений он обнаружил полубесчувственное тело маркизы и поднял его на поверхность.
Когда она наконец пришла в себя, радость его не знала границ: руки обняли шею Луизы, губы припали к губам, сердце забилось в унисон с ее сердцем.
– Еще одна смертельная опасность, которой нам лишь чудом удалось избежать! – воскликнула она. – А я уж было подумала, что вот-вот умру…
– Бедная моя Луиза! Ты бросилась меня спасать!..
– И была бы очень счастлива, если бы мне это удалось. Но получилось так, что это ты – в который уже раз – вырвал меня из объятий смерти. А мне так хотелось испытать гордость от осознания того, что ты обязан мне жизнью!
– И тогда ты бы любила меня еще сильнее? – спросил он.
– Возможно, – отвечала она смеясь.
Они проголодались; провизии было вдоволь.
Обнаружив на корабле масло, он прихватил с собой лампу, и теперь они уже ни в чем не нуждались.
Единственное, чего им не хватало, так это свободы!
Но так ли уж она им была нужна в ту секунду?
Ей вовсе не хотелось покидать пещеру.
Паоло перетаскал на отмель столько еды, что им хватило бы ее на многие месяцы, и на бриге оставалось еще много продуктов.
– Да нам этого хватит года на три! – заметил он, кивнув в сторону бочек, сваленных в кучу у стен грота.
Мысль о том, чтобы остаться в этом склепе навсегда, столь приятная для нее в тот час, так прочно засела в мозгу молодой женщины, что она безрассудно спросила:
– Но не пойдет ли соленая пища во вред нашим детям?
Паоло нашел этот неимоверный вздор очаровательным и разразился смехом, из-за чего маркиза слегка расстроилась.
Она занялась ужином, неожиданно обнаружив в себе такие таланты хозяйки, которые сделали бы честь и какой-нибудь голландской испольщице.
Они, сидя друг против друга; из дорожной фляги, которую Паоло нашел неподалеку, по очереди пили крепкое бордо, которое он поднял с судна; с аппетитом съели сырой окорок и орехи.
Они были спокойны, счастливы, уверены в довольно-таки продолжительном будущем.
Они напоминали молодоженов, у которых уже была близость, но которые все еще пьянеют от новых радостей, долгожданных и наконец пришедших.
– Как хорошо здесь! – прошептала она, вздыхая.
– Ну да, – подтвердил он, показывая на свод, за которым была земля, – лучше быть здесь с тобой, чем там без тебя!
Она взяла его руку в свои – в знак благодарности.
В кармане куртки, которая была на нем в момент кораблекрушения, она обнаружила портсигар с сухими сигарами и преподнесла ему одну.
Он вскрикнул от радости.
– Вот уж не думал, что вид табака может доставить такое удовольствие.
– Значит, это приятный подарок? – спросила она.
– Самый лучший, какой ты могла мне сделать.
Он высек огонь и закурил; придвинувшись друг к другу, они принялись строить планы на будущее.
Она в своих помыслах исходила из того, что они проведут в гроте долгие годы; он же думал о том, как бы из этой пещеры выбраться.
– Ты беспрестанно выдвигаешь гипотезу, что мы здесь останемся навечно! – заметил он с легким укором.
– А ты чего хотел? Мне здесь нравится.
На это ответить Паоло было нечего, и он замолчал.
– Ты боишься, что мне вся эта жизнь надоест первой? – спросила она.
Ответ она прочла в его глазах: он был в этом убежден.
– Что ж, на этот счет я готова с тобой поспорить! – заявила она. – Когда найдем выход отсюда, посмотрим, кто на тот момент будет выглядеть более несчастным. А сейчас давай-ка подумаем, на чем мы будем спать.
– Действительно, – встрепенулся Паоло, – уже почти ничего не видно. Сейчас я зажгу лампу.
Он снова высек огонь и после нескольких безуспешных попыток все же сумел запалить фитиль.
Фонарь осветил весь грот, который ранее был погружен в полумрак, – через плотные слои воды свет пробивался с трудом.
Маркиза не сдержала возгласа восхищения.
Под лучами света влажные стены засияли; складывалось впечатление, что они обиты переливчатым муаром, усеянным россыпями драгоценных камней всевозможных оттенков.
