Джон Пристли - Затерянный остров
— Здравствуйте, сэр. Мы с вами незнакомы, как я понимаю, — произнес коммандер таким сочным, густым баритоном, словно собирался пропеть оперную арию.
Уильям объяснил вкратце про дядю и письмо.
— Да, что-то припоминаю, — протянул коммандер, — но смутно, очень смутно. — Он позвонил в звонок, и когда в дверях возникла секретарь, тут же приосанился еще больше. — Мисс Порстед, поищите, будьте так любезны, во входящей корреспонденции на букву «Т». Нам нужно адресованное мне письмо от мистера Болдуина Тоттена. Правильно? — уточнил он у Уильяма. — Если найдете, мисс Порстед, несите сюда.
Письмо отыскалось, и коммандер несколько секунд пристально изучал его, поднеся к глазам.
— Теперь припоминаю. Оно меня озадачило, признаться, но в моей почте каждое второе письмо озадачивает, такое иной раз пришлют, все голову ломают. Ха-ха-ха! Издержки публичности, что поделаешь. Однако я все равно не помню знакомства с вашим дядей, мистером Тоттеном. Впрочем, все возможно. Вот он пишет, это было еще во время моей службы.
— Наверное, где-то в Южных морях? — предположил Уильям.
— Давненько, стало быть?
— Да, похоже. Довольно давно.
— Тогда все ясно, — прогремел коммандер. — Я не тот.
— Не тот?
— Не тот, — продемонстрировал весь свой оперный диапазон коммандер. — Нас, видите ли, двое. Есть еще один коммандер Айвибридж.
В сердце Уильяма ожила уже похороненная надежда.
— То есть дядя отправил письмо вам, а нужно было тому, другому?
— Такое уже случалось. Тот, второй, гораздо старше, хотя в отставку ушел всего несколькими годами раньше меня. Говорите, ваш дядя торговал в Южных морях? Тогда готов биться об заклад, что почта обозналась. Я не был знаком с вашим дядей. Может, я тоже удружил бы ему, если бы знал — ха-ха-ха…
— Ха-ха-ха, — подхватил Уильям слабым голосом.
— Но я его не знал. А вот второй Айвибридж — наверняка. Он-то вам и нужен.
— Я нашел вас в «Кто есть кто», — объяснил Уильям. — Других однофамильцев там не значилось.
— Да нет, его бесполезно искать в таких справочниках. Он человек незаметный, ничем особенно не отличился, хотя служил, думаю, честь по чести. Типичный старый моряк. В отличие от меня — ха-ха-ха!
— Вы не дадите мне его адрес?
— Извольте. — Коммандер выудил адресную книгу и зачитал: — Лагмут, Бомбей-террас, четырнадцать. Там его и найдете. Бывали в Лагмуте? Неприглядный городишко, по-моему. Но, кажется, он оттуда родом.
— Спасибо! — Уильям поспешно записал адрес и, замявшись, посмотрел на дядино письмо, лежавшее в бюваре перед коммандером. — Письмо я, сами понимаете, заберу.
— Забирайте. Если бы даже не путаница с адресом, какой мне от него прок? Я давно уже завязал с долготами и широтами. Да и затея, уж не обессудьте, авантюрная. Очередная афера с сокровищами. — Он поглядел на Уильяма вприщур. — Ха-ха-ха, шучу. Конечно, это не мое дело… — Вопреки собственным словам коммандер, к негодованию Уильяма, посмотрел на цифры в письме и что-то быстро черкнул на промокашке. — Так что, если речь об очередном кладе, испанских галеонах, пиратах, дублонах и пиастрах, не забивайте себе голову, вот вам мой совет. Пустая трата времени.
Не выдержав уничижительного тона, Уильям допустил роковую, как впоследствии оказалось, оплошность.
— Да, вы правы, — ответил он, намекая, что осведомлен гораздо, гораздо лучше собеседника. — Но речь вовсе не о кладах. Там кое-что посерьезнее.
На столе коммандера зазвонил телефон.
— Кто? Я ведь его не знаю? Понятно. Хорошо, пусть зайдет через минуту. Хотя не мешало бы выяснить точнее, с чем он пожаловал, мисс Порстед. — Он встал из-за стола во весь свой внушительный рост и посмотрел на Уильяма с покровительственной улыбкой. — Посерьезнее? Могу я узнать, что именно?
— Боюсь, что нет, — пошел на попятную Уильям. — Это… это пока тайна.
И он вышел, уступая кабинет следующему посетителю. Дверь в приемную приоткрылась, оттуда донесся голос секретаря и еще чей-то. Второй голос не давал Уильяму покоя всю дорогу вниз до первого этажа, потому что он определенно уже где-то слышал эти неповторимые интонации. И только дойдя до выхода, он вдруг вспомнил дядиного приятеля мистера Гарсувина — яйцевидная голова, сеть мелких морщинок, кричащий клетчатый костюм, общий облик «белого» клоуна. Точно, голос его. На мгновение Уильям перенесся из промозглых зимних сумерек Холланд-парка в жаркую атмосферу приключенческих романов, интриг, заговоров и зловещих совпадений. А потом улыбнулся своим мыслям и сел на автобус, идущий до гостиницы. Где-то впереди ждал еще один коммандер Айвибридж, возможно, не такой представительный, громогласный и невыносимый. Скромный пенсионер, живущий в маленьком приморском городке, импонировал Уильяму в качестве товарища по приключениям гораздо больше человека-комитета.
Войдя в гостиницу, Уильям сделал невероятное: вынул сложенное письмо, взглянул на подпись, убеждаясь, что оно действительно от дяди Болдуина, затем, не читая, не смотря на координаты долготы, убрал письмо в конверт, надписал адрес — «Лагмут, Бомбей-террас, 14, коммандеру Айвибриджу», наклеил марку и кинул в почтовый ящик. Дядя распорядился так, значит, так тому и быть. Письмо прибудет в Лагмут ночным почтовым экспрессом. А Уильям последует за ним утром.
3
Лагмут принадлежал к числу тех крошечных городков на юго-западном побережье, что никак не попадают в ногу со временем. Порт, который чуть-чуть не дотягивает до курорта, и курорт, который вот-вот превратится в порт. Лет сто назад Лагмуту, наверное, прочили большое будущее, а теперь у него осталось лишь великое прошлое. Мимо настоящего он регулярно промахивался, чередуя стремительные взлеты с падениями.
На привокзальном холме городок пребывал в своей курортной ипостаси, ловко маскируя далеко не тропическую действительность искусственными пальмами. Поддерживали иллюзию «Лагмут-отель», «Ривьера-Гидро», частный пансион «Пальмы», теннисный клуб «Западный Лагмут», чайный домик «У Дорис» и сувенирные лавочки с кустарной продукцией. Спустившись с холма, Лагмут превращался в типичный сельский городок, растянувший вдоль длинной Маркет-стрит бесчисленные аптечные витрины, украшенные разномастными склянками с косметическими и фотографическими препаратами; разъездные библиотеки, предлагающие на заказ именные рождественские открытки, и неизменную ало-золотую вывеску славного «Вулворта». На задворках Маркет-стрит начиналась гавань — груды мусора, металлолом, ржавые тросы, прогнившие канатные бухты, задние дворы забегаловок, развешанное для просушки белье, орущие чайки и непрезентабельные личности, которые сидят компанией и сплевывают, потом встают, снова садятся и снова сплевывают. На воде, у самого берега, где плавали клочки бумаги, пустые жестянки, обрывки веревок и островки водорослей, виднелось несколько лодок, за ними — одинокие яхточки, один-два парусника побольше и дряхлый трехмачтовик, на котором толклись мальчишки с обритыми головами, а еще дальше — непременно пара-тройка старых беспечных пароходов, что забрели в гавань на недельный перекур. Единственное неутомимое создание в этом сонном царстве (если не считать неугомонных чаек) — крошечный пароходик, курсирующий туда-сюда между Лагмутом и деревнями на противоположном берегу, чтобы краснолицые пенсионеры могли вовремя обменять книги в разъездной библиотеке. Пароходик высаживал пассажиров вместе с библиотечной добычей («Двадцать лет в Бирме» кавалера ордена Британской империи Р.Е. Хигглетуайта) на причал, ведущий к открытой площадке с четырьмя автоматами, скоплением плевательниц, общественной уборной за стенкой из красного гофрированного металла, давно заглохшим фонтаном и двумя такси, слегка смахивающими на лодки. Там же примостилась насквозь пропитавшаяся ранневикторианским духом гостиница «Лагмутский пакетбот», принимающая как семейные пары, так и командированных. В эту гостиницу и направился романтически настроенный Уильям после шестичасового переезда из Лондона.
