Юрий Баранов - Позывные дальних глубин
Егор вполне выспался и хорошо отдохнул. Появившись в центральном, снова сел в своё кресло. При этом не без удовлетворения заметил, что вахта на боевых постах неслась так же надёжно, словно он никуда не отлучался и лично наблюдал за действиями своего экипажа. Работал чётко отлаженный механизм взаимодействия многих людей, который сам он так долго и упорно создавал и на который мог теперь вполне положиться. Обрезков и Колбенев поочерёдно командовали так, будто это был сам Непрядов. Даже с какой-то ревностью подумалось, а ведь исчезни он с лодки совсем, то никто этого, верно, и не заметил бы. Точно так же заступала бы и сменялась вахта. Те же самые подавались бы команды. И лодка всё так же покорно слушалась бы руля, с любой заданной скоростью перемещаясь в океанской бездне.
Но не этого ли сам он хотел, не того ли добивался, по многу часов изматывая людей бесконечными учениями и тренировками, чтобы обрести это самое нераздельное единение человека с подводным кораблём? Там, вблизи реактора, в чудовищно мертвящем его дыхании, Непрядов особенно почувствовал эту крепкую спайку до конца преданных ему людей. Он жил своим экипажем, и сам был его полезной частицей. Хотелось верить, что примерно так же думали и все остальные члены экипажа. Но только вот не принято было об этом говорить вслух из опасения показаться сентиментальным, а то и не искренним. Поскольку истинные моряцкие чувства глубоко запрятаны в душе. О них разве что в песнях вспоминают. Да только вот под водой времени никогда нет, чтобы от души спеть…
В отсеках шла привычная работа, не требовавшая пока повышенной напряжённости. Сменившись с вахты, люди отдыхали в каютах, а желающие могли позаниматься на снарядах в спортзале, или же просто помечтать и погрустить о чём-нибудь в отсеке «живой природы». А вечером в кают-компании задушевные беседы за чашкой чая и, как водится, непременный флотский трёп — вперемешку с анекдотами. И здесь уж торпедист Вася Дымарёв бывал просто незаменим со своими одесскими подначками и нескончаемой небывальщиной из жизни его тётки Васёны, которая по простоте душевной вечно попадала в какие-то переплёты.
На высоте бывал и Андрей Скиба, когда неизбывная любовь к поэзии прямо-таки озаряла его. Он с таким вдохновением принимался по памяти читать Пушкина, что все находившиеся рядом могли часами его слушать. В походе это были те самые маленькие радости, без которых под водой просто не прожить. Глубина бывает зла и коварна, а оказавшийся в ней человек — терпелив и добр. В этом равновесии всегда содержится залог того, что количество погружений лодки будет равняться числу её всплытий, и что она, в конечном счёте, невредимой вернётся в базу.
Экипаж, тем не менее, ждали новые испытания. Лодка была уже на подходе к заданному квадрату, когда на пути у неё оказалась целая гряда огромных ледяных островов. Поэтому пришлось долго маневрировать и уклоняться от нежелательной встречи с ледяными монолитами. В результате лодка всё время как бы отклонялась в сторону от той расчётной точки, где ей давно бы уже надлежало быть. По всем предположениям именно там могла появиться искомая «цель».
Но случилось как раз то, чего Непрядов более всего опасался. На экране локатора, прямо по курсу лодки, начали появляться характерные всплески, означавшие двигавшуюся «цель». Уникальные уши Пети Хуторнова безошибочно уловили слегка чавкающие звуки, принадлежавшие винтам крупнотоннажной субмарины. Несомненно это была та самая «Огайо», её-то и предстояло перехватить.
Непрядов подошел к планшету, на котором Скиба обозначил положение «цели». Оценив обстановку, Егор понял, что эта самая «цель» безнадёжно ускользала от него. Даже превосходства в скорости хватило бы лишь на то, чтобы преследовать «Огайо» на большой дистанции, но никак не выйти ей наперерез. Таким образом, к родным берегам можно было бы с позором приволочиться на хвосте у чужой субмарины. А это уже лично для командира такое бесчестье, после которого ему не то что лодку, но и баржу с дерьмом нельзя доверять. Разумеется, этого никак нельзя было допустить.
— Юрий Иванович, — обратился Непрядов к механику. — Если твой атомный котёл шуровать на всю катушку, то как думаешь, догоним?
— Догнать-то догоним, товарищ командир, — пообещал Теренин. — Да вот только перегонять потом не стоит.
— А что, дед, боишься американцам голую задницу показать? — сразу нашёлся словоохотливый Кузьма.
— Вот именно, — без тени обиды отвечал Теренин. — А где гарантия, что при такой бешеной скорости у нас опять в трюме чего-нибудь не полетит? Ведь лодка у нас пока, можно сказать, экспериментальная и некоторые узлы не отработаны по параметрам надёжности.
— Но другого выхода нет, — напирал Кузьма, взглядом прося у Егора поддержки.
В это время Скиба доложил, что «Огайо» изменила курс, резко беря вправо, в обход большого ледяного острова, который оказался на их пути. Непрядов снова озадачился. Но штурман подсказал, что перед ними был тот самый остров, который они уже преодолевали, только в обратном направлении. Скиба ткнул карандашом в планшет, в то самое место, где его рукой был прочерчен своеобразный канал подо льдами.
Глаза командира и штурмана понимающе встретились. Конечно же, это был выход из положения, о чём они одновременно подумали. Расчёты показывали, что американская лодка, описывая на курсе вынужденную глиссаду по краю гигантского острова, неизбежно потеряет уйму времени. Можно было не сомневаться, что об узком проходе под островом на «Огайо» ничего не знали. Но если это и было им ведомо, то янки, вполне очевидно, предпочитали осторожничать. Однако для
Непрядовской лодки появилась возможность снова воспользоваться подледным коридором, наверстав, тем самым, упущенное время, и встретиться с «Огайо» уже по другую сторону острова на контркурсах, имея возможность упреждающего манёвра.
— Штурман, рассчитайте курс на проход под островом, — распорядился Непрядов уже успокоенным, ровным голосом, будто дело касалось сущих пустяков. — Прикиньте, сколько времени будет в нашем распоряжении.
— Есть, — коротко отрезал Скиба и зашевелил на планшете прокладочным инструментом.
Но Егор и без штурманских расчётов знал, что времени на перехват должно хватить, если им повезёт и на этот раз.
Вблизи острова «Огайо» резко сбавила ход и пошла почти крадучись, явно не желая в неведомых водах рисковать или «засвечиваться» на экранах чужих гидролокаторов. А Непрядовская лодка тем временем полным ходом неслась прямо на ледяной монолит острова, будто собиралась таранить его бульбой своего форштевня. Если командир «Огайо» отслеживал этот манёвр, то уж наверняка посчитал «этих русских» сумасшедшими. Тому и в голову вряд ли могло прийти, что в данном случае Непрядов тоже «не лыком шит», а если и рискует, то прежде семь раз отмеряет, прежде чем отрежет…
