Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис
– Если это Гренландия, то мы, похоже, поставили абсолютный рекорд скорости для “кукурузников”. Где тут “Гиннес”? – сделал оригинальный вывод Иванцов. И улыбнулся, чем несказанно удивил своего штурмана:
– Вот, уж, не думал, что ты такой спортсмен, командир.
– Ты лучше скажи, штурман, какие радиостанции нашёл? – поинтересовался Иванцов.
– А никаких. Эфир чист, как платье невесты! Хотя какие-то атмосферные помехи всё-таки слышны. В отличие от ситуации в этих странных облаках. Но это всё природное явно: грозы там, ионосфера шалит… Пару раз мне показалось, что-то похожее на несущую частоту передатчиков. Но очень слабо. Да, и не уверен я. Тут надо профессиональным радистом быть. Маркони бы нашего сюда… Кстати, и спутников: ни жэпээсовских, ни глонассовских аппаратура наша не нашла! Как и не было их никогда! Я не понимаю, где цивилизация!? Мы, что скачок во времени в очень глубокое прошлое совершили?
– Пока не могу Вам это сказать, – ответил Берг, и тут же, обращаясь к Иванцову, спросил сам, – На сколько времени лёта у нас осталось горючего?
– Часа на три точно, на три с половиной – максимум, – глянув на приборную доску, ответил первый пилот.
Берг, обернувшись к уже давно стоявшим за спиной Чайке и Державиной, приказал:
– Всем в салоне наблюдать по сторонам. Цель – земля свободная ото льда. Или море.
Потом снова обернулся к пилотам:
– Валерий Павлович, я понимаю, на борту Вы – командир. Но в связи с чрезвычайными обстоятельствами, как начальник экспедиции и как старший по званию принимаю командование дальнейшим полётом на себя. Слушайте приказ. Сменить курс. Строго на зюйд, – и пояснил, – Нам нужно найти место, пригодное для жизни. Здесь нам долго не протянуть.
– Есть, командир, – ответил капитан авиации, соглашаясь с решением Берга.
“Кашалот” плавно совершил правый поворот и взял курс на юг. Солнце перестало слепить глаза пилотов. “Да, где-то не там светило. И высоко стоит, зараза. Точно – не Арктика”, – почему-то только сейчас поверил Бергу Логинов.
Левшакова растолкал Чайка и по-быстрому объяснил ситуацию недопроснувшемуся младшему лейтенанту. То ли ещё пребывая в полусне, то ли решив не выставлять себя тупящим, Алексей без вопросов развернулся к иллюминатору и принялся выполнять приказание Берга, постепенно укладывая в голове фантастическую информацию, свалившуюся на него так внезапно.
Снившийся только что Алексею сон странным образом гармонировал с услышанным от Степана. Сон ещё не забылся и младший лейтенант ещё раз прокрутил его в голове: “Южный берег земли у тёплого моря. Солнечный пляж. Хочется купаться. Алексей смотрит по сторонам – никого. Раздевается догола – так купаться приятней. Потом забирается на какую-то белую, сверкающую скалу, торчащую на несколько метров над морем. Смотрит вниз – тёмно-синяя вода, дно явно очень глубоко. И решается на прыжок. Мгновения полёта – и тело пронзает границу двух стихий. Вода неожиданно оказывается холодной, просто ледяной, но прозрачной и лёгкой, почти как воздух. Не в силах всплыть на поверхность, Алексей опускается на дно. Встаёт на ноги. Воздух кончается в лёгких, и тело делает непроизвольный вдох. С удивлением обнаруживается, что на дне можно дышать. Внезапно вокруг появляются его спутники: Берг, Чайка, лётчики и Катя. Алексей сначала смущается своей наготы, но никто не замечает этого. Все делают что-то важное. И ему надо включиться в общую работу. А он не знает, что делать. Потом появляются ещё какие-то люди. С рыбьими хвостами. Они свободно плавают “под водой”. И что-то говорят Алексею и его спутникам. Но никто не понимает их речей. Только Алексей… – М-да… Странный сон. Сказочный чересчур. Но мы все сейчас, действительно, попали! Куда-то. Конец сна только непонятный. Русалы какие-то… Говорят чего-то… Не помню только, что…” – думал Алексей, приводя голову в чувство и в ясность мысли.
Спустя минут пятнадцать двадцать подал голос Логинов:
– Товарищ капитан третьего ранга, высота ледника начала снижаться. Его толщина уже две тысячи триста метров.
– Для лучшего обзора высоту полёта пока не снижайте, – распорядился Берг, не отрывая бинокля от глаз.
Ещё через несколько минут тенденция приближения края ледника стала вполне очевидной. А ещё через пару минут Логинов закричал:
– На зюйде вижу открытое море. Дистанция – около двухсот километров.
– Ну, ты и Зоркий Сокол, гвардеец, – похвалил подчинённого первый пилот.
– Командир, бинокли, вообще-то уже давно придумали, – приняв похвалу командира за недоверие несколько обиженно ответил Логинов. Первый пилот в ответ только промолчал.
– Снижайтесь до двух тысяч метров. Необходимо лучше видеть поверхность, – распорядился Берг.
Высота ледника уже не превышала пяти сотен метров, когда вперёд смотрящие заметили скальные выходы и разделение ледника на языки. До открытой воды оставалось километров двадцать, а ничего даже отдалённо напоминающего пригодную для жизни людей землю не наблюдалось. Одни глетчеры, скальные выходы, снег и лёд… Нет, это – не Гренландия… Не так выглядит побережье южной Гренландии. Ой, не так! По-крайней мере – не современная Гренландия19. Все уже понимали это, но не решались говорить вслух. Что же это тогда? Куда и “в когда” они попали? Впрочем, пока их сильнее волновала более актуальная проблема – ещё пару часов лёта и надо будет срочно искать место для посадки.
А потом толщина ледника, и без того уже едва превышавшая сто метров, резко упала, словно в пропасть обрываясь – дальше лежал явный паковый лёд. И отдельные вмороженные в него айсберги, сползшие с глетчеров. А под этим всем должно было быть море. Слишком привычная картина для Берга, чтобы сомневаться. Алексей тоже был в этом уверен. Этому его ещё совсем недавно учили, это он видел сам во время своей трёхмесячной вахты на Земле Франца-Иосифа. Соседний с метеостанцией ледник до сих пор “как живой” стоял перед глазами.
После недолгого совещания Берга с лётчиками было принято решение идти вдоль края льдов на восток. Почему на восток? Даже Берг не смог рационально обосновать выбор, сказал только: “А применим-ка мы правило левой руки”. Что бы это значило? Электрическое20 правило или правило поведения в лабиринтах21? А, может, ресторанное22? Молчавший до сих пор Логинов после недолгого обдумывания этого вопроса резюмировал: “Ну, да, мальчикам привычнее налево ходить”. А первый пилот крикнув в громкую связь: “Всем держаться!” – решительно и круто заложил штурвал влево, на восток. И заодно по указанию Берга сбросил высоту полёта до тысячи метров. Словно на штурмовку противника пошёл.
Почти час полёта – долой. И только безжизненная ледяная пустыня – слева и безбрежный океан – справа. И никаких островов! Океан, правда, оказался совсем не безжизненным. Совсем наоборот! Жизнь в нём даже не пряталась. Пару раз наблюдали стада китов. Совершено фантастических размеров. Что стада, что сами киты. Морские гиганты спокойно, мерно то погружались, то всплывали, выдыхая из себя сверкающие на солнце всеми цветами радуги фонтаны воды. И плыли куда-то по своим непонятным делам, блестя на солнце тёмными могучими спинами. И ни одного китобойного судна! На краю плавучих льдов несколько раз видели лежбища то ли тюленей, то ли моржей. И снова ни одного судна-охотника, ни гринписовского судна! Как-то для современной Земли эта картина не представима. Чайка, взглянув раз, заявил, что только на одном лежбище – больше сотни тысяч голов. И, мол, он, Чайка, такого даже на острове Тюлений в Охотском море не видел. “Как он их посчитал? Ладно, ему видней. Но это значит – что и рыба водится в море преобильно! Итак – еда здесь есть. Это плюс. Хоть и однообразная – это минус. Но как-то пока всё не очень гостеприимно для человека. А стоящая на льдине холодная металлическая коробка с крыльями, в которую, понятно, превратится после неизбежной посадки самолёт – какое-то не самое удобное пристанище. Пусть даже временное. Пока их не найдут. Хотя, ой, что-то я сомневаюсь, что здесь есть спасатели… И, вообще, где это самое здесь?” – думал Алексей, прильнув лбом к стеклу иллюминатора слева по борту – надо ведь кому-то и в сторону безжизненной пустыни наблюдение вести.
Чайка, наблюдавший по этому же борту, решил дать отдохнуть глазам – передал бинокль Алексею. Пока Левшаков подстраивал под себя оптику, Иванцов докладывал Бергу, что топлива осталось минут на 50 полёта, максимум – на час. Надо срочно искать место для посадки!
Сначала Алексею показалось, что это какой-то мусор на внешней стороне линз бинокля. Взглянул на линзы. Нет, чистые. Чуть подкрутил настройки и одно пятнышко “пыли” разделилось на несколько. Стало понятно, что это что-то, стоящее или лежащее на снегу. В нескольких экземплярах. Причём несколько пятнышек были довольно яркого, какого-то буро-оранжевого цвета. И тут догадка ударом электротока пронзила мозг наблюдателя: “Ёлки-палки! Это же балкú! Обычные полярные балкú!” И тут же озвучил своё открытие:
