Роберт Стивенсон - Остров сокровищ. Черная стрела
Все эти черты унаследовал от своего народа и Роберт Льюис Стивенсон. Не досталось ему в удел только физической выносливости его сородичей.
«Детство мое, по правде сказать, было безрадостное, — вспоминает Стивенсон. — Жар, бред, бессонница, тягостные дни, нескончаемые ночи». Мальчик болел; казалось, что он не выживет. Маленького Стивенсона тянуло к простым вещам деятельной жизни. Вот как он описывает сокровища своих детских лет:
Те орехи, что в красной коробке лежат,
Где я прячу моих оловянных солдат,
Были собраны летом; их няня и я
Отыскали близ моря, в лесу, у ручья.
А вот этот свисток (как он звонко свистит!)
Нами вырезан в поле у старых ракит;
Я и няня моим перочинным ножом
Из тростника его мастерили вдвоем.
Этот камень большой с разноцветной каймой
Я едва дотащил, весь иззябнув, домой;
Было так далеко, что шагов и не счесть…
Что отец ни тверди, а в нем золото есть!
Но что лучше всего, что как царь меж вещей
И что вряд ли найдется у многих детей —
Стамеска! — у ней рукоять, лезвие…
Настоящий столяр подарил мне ее!
(Перев. В. Брюсова)
Но болезнь приковывала его к «Стране кровати».
Когда я много дней хворал,
На двух подушках я лежал,
И, чтоб весь день мне не скучать,
Игрушки дали мне в кровать.
Своих солдатиков порой
Я расставлял за строем строй,
Часами вел их на простор —
По одеялу, между гор.
Порой пускал я корабли;
По простыне их флоты шли;
Брал деревяшки иногда
И всюду строил города.
А сам я был как великан,
Лежащий над раздольем стран -
Над морем и громадой скал
Из простыни и одеял!
(Перев. В. Брюсова)
Любимым занятием Стивенсона в детстве был кукольный театр, который открывал ему чудесный, заманчивый и недоступный мир и формировал фантазию будущего писателя.
Роберт Льюис родился в 1850 году. Он был сыном и внуком шотландских инженеров, знаменитых строителей маяков. Он и сам рассчитывал стать борцом с морской стихией, спасителем кораблей, с трудом пробирающихся сквозь туманы и бури среди гибельных отмелей и скал. Он готовился к этому; написал работу о новом источнике перемежающегося света для маяков-мигалок; изучал влияние лесов на береговые туманы. Но слабые легкие, а потом и открывшаяся у него чахотка заставили его не бороться с шотландскими туманами, а по предписанию врачей бежать от них в теплый климат Южной Франции.
Когда ему становилось лучше, он брел пешком за вьючным осликом по дорогам Франции, плавал в лодке по рекам и каналам Бельгии и Голландии. Первой из напечатанных книг Стивенсона и стал рассказ об этих его путешествиях. Семейные обстоятельства заставили его совершить еще одну, трудную по тем временам, поездку в Северную Америку, где он пересек всю страну и добрался до Калифорнии. Но после этого болезнь резко обострилась, врачи отослали его на высокогорный швейцарский курорт Давос, и остаток своей недолгой жизни (он умер в возрасте 44 лет) Стивенсон провел в борьбе со страшной болезнью, мужественно преодолевая вызванную ею слабость и беспомощность.
Он мечтал быть путешественником, солдатом, строителем жизни, а сам был годами прикован к постели. Вместо участия в настоящей войне Стивенсон вынужден руководить войнами игрушечных солдатиков, которыми он развлекает своего маленького пасынка Ллойда Осборна. На темном и низком чердаке своего домика в Давосе он при свете свечи играет с пасынком в солдатики и неделями с увлечением проводит какую-нибудь сложную операцию по всем правилам настоящей войны. Пол расчерчен мелом наподобие карты, устроены горы, реки, дороги и шоссе, болота и заболоченные, нездоровые зоны, проходя через которые войска теряют известный процент заболевших солдат. Учтены относительная скорость передвижения пехоты и конницы, влияние погоды, обеспеченность снабжением; издаются приказы, бюллетени, газеты, причем один «редактор» за разглашение военной тайны был даже повешен «генералом Осборном», и взамен его газеты стал выходить другой, менее болтливый орган. Словом, эта комнатная война велась ими всерьез.
Точно так же вместо постройки настоящих городов или маяков Стивенсон учил своего пасынка строить «город из деревяшек».
Бери деревяшки и строй городок:
Дома и театры, музеи и док.
Пусть дождик прольется и хлынет опять:
Нам весело дома дворцы созидать!
Диван — это горы, а море — ковер.
Мы город построим близ моря, у гор.
Вот мельница, школа, здесь — башня, а там
Обширная гавань — приют кораблям.
Дворец на холме и красив и высок:
С террасой широкой, он сам городок;
Пологая лестница сверху ведет
До моря, где в бухте собрался наш флот.
Идут корабли из неведомых стран;
Матросы поют про седой океан
И в окна глядят, как по залам дворца
Дары из-за моря несут без конца.
(Перев. В. Брюсова)
Из подобной игры возник и «Остров Сокровищ» — книга, сделавшая Стивенсона знаменитым.
А случилось это так. Однажды Стивенсон нарисовал для пасынка карту воображаемого острова, потом вокруг карты стало складываться повествование о людях, посетивших этот остров. В ход пошли рассказы моряков, бакенщиков, маячных сторожей, которые Стивенсон слышал в детстве, сопровождая отца в его инспекционных поездках по маякам. К юному слушателю присоединился старый, и это именно он, отец Стивенсона, подсказал содержимое пиратского сундука, название корабля капитана Флинта. Так реальные вещи: карта, сундук — породили вымышленную повесть о пиратах, память о которых еще жива была в Англии времен Стивенсона.
Пиратство широко развилось на протяжении вековых войн главных морских держав того времени: Англии и Испании. Особенно рьяно грабили английские пираты испанские караваны, доставлявшие заморское золото из Мексики, Перу, Вест-Индии. Во время войны такой узаконенный грабеж вели так называемые каперы, совершавшие свои набеги под английским флагом. Но англичане не хотели приостанавливать этот выгодный промысел и на время перемирий. Они снаряжали уже не под своим флагом так называемых корсаров, действовавших по принципу «не пойман — не вор». Английские короли милостиво принимали от них добычу и бесстыдно открещивались от них, если тем случалось попасть в беду. Некоторые из таких корсаров становились мстителями за себя и защитниками обиженных (это подсказало Куперу образ его «Красного корсара»), но чаще, оказавшись вне закона, эти отверженные пополняли ряды пиратов, разбойничавших уже за свой страх и риск. Выкинув черный флаг с черепом и костями, они не давали проходу и своим, английским, торговым судам и позднее доставили много забот английскому правительственному флоту, прежде чем были им истреблены. Стивенсон показывает не пиратов этого героического периода, а лишь осколки пиратства, грабителей-мародеров, которые ищут и вырывают друг у друга сокровища, накопленные знаменитыми грабителями прошлого — Морганом, Флинтом и другими. Таков и бывший соратник Флинта — одноногий Джон Сильвер.
