Жорж Блон - Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник)
– Я ничем не рискую, – говорил Кидд Каллифорду, – если доставлю их домой. У них полные карманы, и болтать языком не в их интересах. А когда Белломонт и остальные компаньоны получат свою долю, все обойдется.
Кидд ошибся по всем пунктам.
Лорд Белломонт, новый губернатор Нью-Йорка, без удовольствия слушал доходившие до него рассказы о разбойничьей деятельности Кидда, посланного в Индийский океан на борьбу с пиратами.
– Меня подло обманули, – повторял он.
Его недовольство усилилось после получения от лондонских друзей писем следующего содержания: «Двое из Ваших компаньонов по снаряжению „Эдвенчера“, лорд Сомерс и граф Оксфорд, обозлены тем, что их скомпрометировали. Лорду Сомерсу пришлось уйти с поста лорд-канцлера. После ареста Кидда оппозиция собирается использовать скандал в политических целях. Адмиралтейство не желает хоронить это дело из-за требований Великого Могола, который угрожает репрессиями в отношении Ост-Индской компании, если нападения на его суда не прекратятся. Его Величество решило простить всех пиратов, которые сдадутся сами, за исключением Авери и Кидда».
Покидая Мадагаскар, Кидд ничего этого не знал. Он отплыл в Нью-Йорк с радостью, поскольку получил два письма, одно из которых написал Ливингстон: «У Вас множество врагов, они клевещут на Вас Белломонту, но уверяю Вас, что их попытки не имеют успеха». Второе письмо было написано самим Белломонтом: «Я совершенно не верю дурным слухам, которые распространяют про Вас злые люди». Маневр был прост: Кидда следовало убрать, чтобы избежать обвинения в сообщничестве, но для расправы пирата нужно было заманить домой, иначе он, как и многие другие, мог исчезнуть среди морских просторов.
Кидда ждал жалкий конец, поскольку прежние компаньоны соревновались в стремлении обвинить его. В Лондоне Адмиралтейство и парламент непомерно раздули слухи о его жадности и жестокости, дабы уверить арабских и индийских князьков, что пойман крупнейший пират Индийского океана. Так за несколько месяцев было подготовлено общественное мнение и создан бессмертный образ страшного пирата Кидда, который на самом деле был лишь второстепенным и неудачливым морским грабителем. Но исследование его жизни представляет определенный интерес. Оно свидетельствует о некоторой исторической константе – в любую эпоху имелись выдающиеся личности, занятые самым отвратительным промыслом.
Еще несколько слов. Предупрежденный собратьями по ремеслу, Кидд сбывает «Кедаг» и скрывается. Но Белломонту все-таки удается заманить его в Нью-Йорк, где Кидда арестовывают. Несколько месяцев, пока идет следствие, он сидит в тюрьме. Все его имущество конфисковано. Затем его перевозят в Лондон и бросают в одиночку.
Ему не оставили ни единого шанса на спасение во время суда и даже уничтожили некоторые документы – поддельные, разумеется, – свидетельствующие о его невиновности. Кидда повесили 23 мая 1701 года вместе с шестью его соратниками, как самых злостных преступников, а затем труп вывесили на острове посреди Темзы в назидание морякам всех судов, идущих в Лондон или покидающих его. Труп склевали вороны.
Немногие пираты Индийского океана решили, сколотив состояние, как Авери или Кидд, покинуть Мадагаскар и вернуться в Европу или Америку. Пираты не имели никаких связей с цивилизованным миром и общались только с американскими торговцами, которым они сплавляли свою добычу. Они сожгли за собой все мосты. Одевались как попало, питались как аборигены. Были многоженцами. Свободная жизнь и красоты острова удерживали их. Конечно, среди пиратов бывали и такие, кто, поверив в королевское «прощение», принимал решение вернуться в цивилизованный мир с сундуками, набитыми золотом и драгоценными камнями, но в конце концов и они отказывались от своего намерения.
Свобода – прежде всего. Эта любовь к свободе оказалась первопричиной одного из интереснейших эпизодов в истории Индийского океана.
Был некий француз Миссон, провансальский дворянин, но теперь трудно сказать, подлинное ли это имя. После долгих лет изучения гуманитарных и точных наук он заявил отцу:
– Хочу быть моряком.
– Будь по-твоему. Я устрою тебя на судно моего давнего друга господина де Форбена.
Форбен или Фурбин. Во всяком случае, то не был известный флотоводец Клод де Форбен; скорее всего, речь шла о другом моряке из этой известной семьи. Форбен взял Миссона на борт своего судна «Виктуар», которое совершало плавания по Средиземному морю. Во время стоянки в Неаполе Миссон, который еще не успел забыть о своем школярском прошлом (ему исполнилось двадцать пять лет), попросил разрешения съездить в Рим, чтобы осмотреть античные памятники. В Колизее он познакомился с молодым монахом-доминиканцем Караччиоли. Они так сдружились, что монах решил отправиться вместе с Миссоном в плавание.
Форбен взял и монаха, и друзья стали плавать вместе. Они с подлинным энтузиазмом принялись за изучение морского дела. Когда в районе Ливорно два мавританских пиратских судна напали на «Виктуар», молодые люди проявили доблесть в абордажном бою. В 1690 году Форбен получил приказ отправиться к Антильским островам для борьбы с англичанами. Однажды «Виктуар» завязал бой с «Винчестером». Перестрелка длилась около двух часов. Палуба французского судна была усеяна трупами, как вдруг «Винчестер», в пороховой погреб которого попало шальное ядро, взорвался – грохот, высоченное пламя, дым. Когда он рассеялся, поверхность моря была совершенно чистой – ни щепок, ни обломков. Весь экипаж английского судна погиб.
«Виктуар» лишился всех своих офицеров и половины команды. Миссон и Караччиоли уцелели. Миссон обратился к оставшимся в живых матросам:
– Прочтем молитву по покойникам, а затем падре сделает вам предложение от своего и моего имени.
После молитвы люди с любопытством окружили монаха. Его речь сложилась давно, еще во время продолжительных бесед с Миссоном. Миссон дал ему слово, поскольку знал блестящие ораторские способности своего приятеля.
– Друзья мои, свобода человека священна!
От удивления матросы раскрыли рты. Монах продолжал свою речь:
– Да, свобода священна, а Бог дал ее людям, чтобы они пользовались ею. Монархи, социальное неравенство, смертная казнь суть преступления против свободы!
Через несколько минут все присутствующие были охвачены энтузиазмом. Оратор завершил речь такими словами:
– Господин Миссон возьмет на себя командование судном, а я стану его помощником. Мы отправляемся на поиски свободы. Тот, кто не желает быть свободным, имеет право отказаться следовать за нами. Мы не будем чинить им никаких препятствий, и они сойдут на берег где пожелают.
Матросы проявили редкое единодушие: никто не захотел остаться на берегу. Экипаж выбрал боцмана, самого умелого из оставшихся в живых марсовых. Он, как и все остальные, понимал под словом «свобода» занятие пиратством.
– Давайте поднимем, – предложил он, – черный флаг с черепом.
Миссон и Караччиоли выступили против.
– Мы не станем уподобляться обычным пиратам, которые живут распутно и бесчестно, – разъяснял монах. – А посему должны презирать такой флаг. Мы начали хорошее, правое и благородное дело – завоевание свободы. Поэтому мы поднимем белый флаг с образом свободы и девизом «A Deo a Libertate» («Бог и свобода»). Наш флаг станет эмблемой нашей честности и решительности.
Так и сделали. До нас не дошло ни одной репродукции флага этих поборников свободы. Вскоре после подъема флага «Виктуар» захватил один английский шлюп и два голландских судна. Товар был продан в Картахене (Колумбия) без указания его происхождения. Сообразительные коммерсанты существовали и в этой стране, а девиз «Бог и свобода» не исключал другого, скрытого смысла: «Жить надо всем». Новоиспеченные пираты грабили, но не зверствовали. Более того, пираты имели свою идеологию. Когда в открытом море на широте Гвинеи они захватили голландское судно с грузом черных рабов, Караччиоли объяснил, что перепродавать их, как товар, нельзя:
– Ни один человек не имеет права посягать на свободу другого. Мы сбросили отвратительное иго рабства и добыли свободу не для того, чтобы порабощать других. Конечно, эти люди отличаются от европейцев черной кожей, но они созданы сущим Богом и наделены разумом, как и мы.
Негров освободили от цепей, одели и приняли в команду, за исключением тех, кто попросил высадить их на гвинейском берегу. Теперь команда стала называться братством. Поведение этих апостолов от пиратства удивительно: ведь Миссон и Караччиоли сформулировали Декларацию прав человека за сто лет до Великой французской революции и отважились не только на словах, но и на деле стать антирасистами и врагами рабства.
Когда они огибали мыс Доброй Надежды, им встретилось английское судно. Завязался бой, в котором погиб английский капитан. Его похоронили на берегу, и Миссон оставил на его могиле следующую надпись: «Здесь покоится отважный англичанин». Английские моряки были поражены, что к ним отнеслись хорошо. Их заинтересовали идеалы «братства», и они попросили разрешения присоединиться к нему. Маленькое общество, состоявшее вначале из провансальцев и итальянцев, разрасталось. Караччиоли назначили капитаном захваченного судна, и они двинулись дальше. Плавание прервалось на некоторое время по следующей причине.
