Амир Али - Черная борода
– Сдавайтесь без боя, и тогда никто не пострадает. Если конечно не считать вина, которое вы везете с собой, – он рассмеялся. Людям, оказавшимся в столь затруднительном положении, не оставалось ничего другого, как согласиться. Все-таки жизнь дороже. Корабль был тут же взят на абордаж. Матросы, в том числе и Зу, кинулись к трюмам, заполненным реками напитка. Конечно, это не то что ром, но при соответствующих количествах тоже хорошо ударяет в голову.
Когда спустя неделю головы матросов и самого капитана перестали гудеть от выпитого, взгляд фокусировался на реальности, а не пьяных образах, пришло понимание, что пора двигаться дальше и отпустить пассажиров судна. Их отправили восвояси вместе с кораблем, оставив им провизии как минимум на месяц. С потускневшим настроением матросы принялись за повседневные дела, которых на корабле хватало. Только один Зу сохранял бодрость духа. Он привык много работать, а потому управлялся с делами куда шустрее остальных. Однажды он подслушал, как Черная Борода говорил с помощником Хэндсом о Бермудах, которые они проплывали. Ни с того ни с сего страх завладел им и Зу без спроса вбежал в каюту капитана с безумными глазами.
– Капитан, нельзя Бермуды. Опасность. Острова притягивают корабли и все пропадают навсегда!
– Да что хоть ты бормочешь? Какие опасности притягивают корабли?
– Бедняга еще не пришел в себя от недельной попойки, – рассмеялся Хэндс, – пусть отдохнет от работы, а то будто сроднился со шваброй.
Тич так и не дослушал Зу, отослав того спать. Но неожиданное происшествие заставило даже прагматичного капитана усомниться в том, что не бывает загадочных явлений. Их корабль вступил в пелену тумана, плотного, словно марля. Видимость нулевая, остается ориентироваться только по компасу. Черная Борода взглянул на компас. Что за черт? Стрелки показывают на десяток градусов севернее. Как они могли за несколько минут так отклонится от курса? Приказав снизить скорость, Тич попытался сориентировать корабль сам по стрелкам прибора, но они не слушались. Внезапный удар чего-то по правому борту с силой тряхнул корабль. В миг выросшие величественные тени над кораблем устрашили даже капитана – они напоролись на скалы! Всего несколько мгновений могут отделять всю команду от гибели. Он прокричал матросам, чтобы шли еще тише, потому что на дне могут быть рифы. Уж этим-то не составит труда вспороть днище корабля, словно консервную банку. И вокруг как назло мало что видно. Совершив плавный поворот штурвала, Тич ждал, что будет дальше. А дальше корабль снова ударило, только с другой стороны. Неожиданно он увидел, как одна из мачт клонится на бок и падает прямо на него всей своей громадой. Еще секунда-другая и Тича раздавит тут же, от него останется только треуголка и больше ничего. Но тут, можно сказать, чудо спасло его. Чьи-то сильные руки толкнули тело капитана в противоположном направлении, он упал, а над собой увидел Зу, который прикрывал его собой. Негр тяжело дышал, кривился от боли.
Когда пират поднялся, то увидел, что Зу ранило в бедро отколовшимся от мачты обломком, а пятка правой ноги придавлена тяжестью дерева.
Он подбежал к чернокожему другу, пытаясь оттащить злосчастную преграду, и это получилось с большим трудом спустя только полчаса. Корабль продолжало раскачивать, волны бились о борта, а Зу истекал кровью. Тич мощным движением взял бедолагу на руки и отнес в каюту, оставив матросам решать, как справляться с бурей и скалами. Что ж, если им всем суждено погибнуть, то пусть будет так. Но, однако, погиб в этот раз Зу. Рана его оказалась смертельной, правая нога отнялась. Тич не отходил от него почти до рассвета. А с рассветом отпустил друга в неизвестность и простился навсегда, как и с загадкой карты.
Глава 8
Выброшенный на берег
Апрель 1918 года. Весна обнаженной девой купается в водах Атлантики. Ее плечи белы как снег, а щеки от смущения румяные, словно рассветная зорька. Вытершись насухо голубым полотенцем неба, весна выходит босая на берег и надевает легкую тунику, сотканную из света и радости. Стоит красавице взмахнуть рукавом одежды, как птицы начинают петь на разные голоса, а если улыбка осветит тонкие черты ее лица, то на земле начинают распускаться цветы – яркие, трепетные, будто дыхание Бога. Сесилия стояла на берегу залива и любовалась пробуждением солнца. Ей представлялся приход весны именно как чуда, она чувствовала, что очень скоро должно произойти нечто хорошее. Нечто замечательное, чего стоит ждать всю жизнь и отчего жизнь приобретает истинный смысл. Внезапно девушку окликнули – это оказалась ее сестра Амелия, сбегавшая по берегу к воде следом за Сесилией.
– Я потеряла тебя, куда ты убежала в такую рань?
– Странно слышать от тебя этот вопрос, когда мы уже стоим здесь вместе, и ты видишь, где я. Там же, где и ты.
– Вечно ты со своими умными мыслями или мечтами, словно все обо всем знаешь, – Амелия сморщилась.
– Разве я говорила, что знаю больше тебя? Вовсе нет, – Сесилия улыбалась такой манере младшей сестры капризничать. Она часто так делала по большей части для того, чтобы получить внимание и это всегда удавалось ей как сейчас. Они были такими разными по внешности и по характеру: Сесилия более вдумчивая, ответственная, но в то же время внешность, которой наградила ее природа, больше подошла бы огненной страстной натуре – рыжеватые волосы, выразительный взгляд карих глаз и небольшая ямочка на подбородке.
Амелия же была гораздо ветренее, свободнее в выражении собственных чувств. Она была брюнеткой с прямыми волосами до плеч. Лицо ее не обладало выдающимися чертами, но огонек в зеленых глазах и милое обаяние делали ее неотразимой. Амелии нечего было возразить сестре, хотя очень хотелось, и оттого она надулась, словно маленькая девочка у которой отобрали любимую игрушку. Немного помолчали, но девушка все-таки не сдалась, уверенно, со знанием дела выпалив:
– Да! Вот, например, тебе неизвестно, что этой ночью обещали шторм. Может быть, даже какой-то корабль занесет к нам в бухту или морячка какого!
– Не о морячках бы ты думала, – отозвалась сестра и направилась в сторону дома. Когда Сесилия повернулась спиной к пристани, Амелия, стоявшая там, показала язык, дразнясь. Она как бы сама перед собой утверждала правоту слов о шторме и морячке.
Этой ночью действительно разыгралась буря. Волны с грохотом ударялись о волнорезы, похожие на гигантских мифических чудищ, пожирающих свет и покой. Амелии не спалось. Провертевшись в постели большую часть ночи, она решила все-таки выйти на пристань и посмотреть, как бушует стихия. Это вовсе не пугало ее, а даже наоборот – притягивало. Потому что именно здесь была сокрыта сила, мощь, которой недостает людям. Впрочем, разувериться в обратном Амелия смогла уже через полчаса, когда, подойдя к кромке волнореза и рассматривая берег пляжа, заметила на песке, фигуру человека. Песок от лунного света выглядел серебристым, так что, различить на нем темный силуэт для зоркой девушки не составило труда.
