Селия Рис - Пираты
Самым значительным событием в Бате считался традиционный бал, который давали по вторникам. Не упуская случая, мой брат Джозеф, едва появившись на Ассамблее, сразу же направлялся к карточным столам. Ему в скором времени предстояло отбыть на Ямайку, чтобы стать управляющим семейной плантацией. Для него это было равносильно смертному приговору, и чем ближе подходил назначенный срок, тем безогляднее пускался он во все тяжкие, спеша напоследок вкусить как можно больше благ цивилизации. А где же еще, как не в Бате, вы найдете эту самую цивилизацию? Любимым развлечением Джозефа были карты. Он отдавал предпочтение «фаро» и «пикету», но играл в них одинаково плохо. Отцовские денежки утекали из его карманов, как сахарный песок сквозь пальцы.
Миссис Уилкс, кстати говоря, тоже не чуралась карточных игр, однако, в отличие от Джозефа, была весьма осмотрительна. Она помнила все вышедшие карты, играла не спеша, аккуратно, в результате чего деньги так и липли к ее рукам. Однако она не была заядлой картежницей, поэтому, сыграв несколько партий, она обычно уступала свое место за столом кому-нибудь другому и направлялась вместе со мной в бальную залу.
Там ее ожидала другая игра, куда более увлекательная и интригующая. Я мысленно окрестила ее «охотой на жениха». Как и во всякой игре, исход которой во многом зависит от случая, здесь были свои правила и маленькие хитрости, а также выигравшие и проигравшие. Ну а начальной ставкой в ней было приглашение на танец.
Сидя за карточным столом или общаясь со знакомыми, миссис Уилкс не скупилась на намеки касательно ожидающего меня богатого приданого, вследствие чего недостатка в партнерах я не испытывала. Еще до открытия бала молодые люди один за другим подходили к нам и, рассыпаясь в комплиментах, выражали желание потанцевать со мной. Мачеха оценивала претендентов со свойственной ей придирчивостью и давала или не давала согласие, руководствуясь исключительно собственными соображениями. Мое мнение, как всегда, в расчет не принималось. Слишком старые, слишком бедные и персоны сомнительного происхождения отметались ею сразу. Но стоило появиться подходящей, с ее точки зрения, кандидатуре, она из кожи вон лезла, чтобы представить меня родителям потенциального жениха. Предварительно миссис Уилкс со скрупулезностью барышника, продающего породистую лошадь, знакомила меня с родословной каждого кавалера. Эмхерст, Барстоу, Кэлторп, Дентон, Фитцгерберт, Фитцгиббон… Все отпрыски благородных семейств. Не прямые наследники, конечно, всего лишь младшие сыновья, племянники, кузены или, в крайнем случае, дальние родственники графа такого или барона сякого. Голова у меня шла кругом, и я едва отличала одного кавалера от другого в бесконечной череде танцев. Их одинаковые напудренные парики и однообразные комплименты, потные лица и похотливые взгляды отбивали всю охоту танцевать, но я не смела выразить недовольство, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд миссис Уилкс. Она сидела в углу залы, часто обмахиваясь веером, подобно раскинувшему свою сеть пауку, и ничто из происходящего на паркете не ускользало от ее внимания.
Неделю за неделей я кружилась на балах, мечтая лишь о том, чтобы поскорее вернуться к отцу. Приближалось лето, и солнце день ото дня грело все сильнее. Ближе к вечеру в помещениях Ассамблеи, где собиралось так много народу, становилось невыносимо душно. Добавьте к выделяемому теплу сотен свечей, зажженных в люстрах и канделябрах, жар разгоряченных тел танцующих пар и источаемый ими острый мускусный запах, смешанный с резкими ароматами духов, и вы получите представление об атмосфере бальной залы.
По счастью, ровно в одиннадцать часов церемониймейстер Бо Нэш объявлял об окончании бала, и публика расходилась. Я возвращалась домой с онемевшим от вежливых улыбок лицом; лодыжки и ступни ныли от бесконечных танцев в тесных бальных туфельках.
Вдобавок мне приходилось выслушивать нотации миссис Уилкс, упрекавшей меня за холодность и недостаточное внимание к выбранным ею кавалерами. По ее словам, она уже отчаялась найти мне подходящего жениха, и все потому, что ни один из них не видит с моей стороны ни малейшего поощрения в ответ на ухаживание. Вот чем, к примеру, не угодил мне молодой Джеймс Филип Кэлторп? Младший сын баронета, отлично воспитан, со связями и собою недурен. Во всех отношениях прекрасная партия! Я отмалчивалась, хотя могла бы сказать ей, что у мистера Джимми Кэлторпа ни пенни за душой, никаких карьерных перспектив, зато амбиций и высокомерия хоть отбавляй. В своих вкусах и пристрастиях Кэлторп мало чем отличался от Джозефа. Я не питала никаких иллюзий относительно его истинных чувств. Он ухаживал за мной исключительно в надежде завладеть моим приданым и расплатиться с долгами.
Что же касалось его внешности, то и тут у меня имелось отличное от мачехиного мнение. Некоторые действительно считали его красавчиком, но мне не нравились ни его блеклые светло-голубые глаза, ни неестественная бледность лица, ни вяло очерченный рот, ни безвольный подбородок. Многие девушки завидовали тому, что я удостоилась внимания столь блестящего кавалера, но меня он совершенно не интересовал. Я отчетливо видела его недостатки — внутреннюю пустоту, врожденную порочность, эгоизм и чрезмерное самомнение, — и встречала все попытки очаровать меня с холодным равнодушием. Он же воспринимал мое поведение как кокетство и только сильнее распалялся, продолжая день за днем надоедать мне своими ухаживаниями.
В тот памятный вторник я обреченно ожидала очередного приглашения Кэлторпа, когда первым ко мне подошел молодой человек в форме лейтенанта Королевского флота.
— Прошу оказать мне честь, мисс, — произнес он, изящно поклонившись.
Мне до смерти надоели балы и навязчивость Джеймса, поэтому я не испытывала ни малейшего желания понапрасну тратить силы и энергию, танцуя с кем-либо еще. Слова отказа готовы уже были сорваться с моих губ, но тут незнакомец выпрямился и с улыбкой посмотрел на меня. Это был Уильям.
Внезапно все вокруг изменилось. Я решительно порвала свою бальную карточку и мысленно поклялась, что весь вечер буду танцевать только с ним. Опостылевшие стены и потертый паркет залы словно засияли новыми красками. Застывшие в начальной позиции кавалеры и дамы показались мне вдруг необычайно красивыми и симпатичными, а тусклое освещение каким-то фантастическим, неземным сиянием. Наваждение продолжалось. Куда подевались прыщавые юнцы и престарелые уроды, неуклюжие девицы и сухопарые старые девы? Meня окружали лишь дружелюбные лица и грациозные фигуры. Никто не делал неверных движений и не задевал соседей, никто не толкался и не наступал мне на ноги. В распахнутые окна вливались пьянящие ароматы цветущего сада, и душа моя пела в унисон с пленительными звуками волшебной музыки.
