Эмилио Сальгари - Иоланда — дочь Черного корсара
В зале было пусто, но все перевернуто вверх дном. Большой стол, на котором сражались петухи, был опрокинут на пол, стулья в беспорядке приставлены к стенам, табуретки валялись вперемешку с разбитыми горшками и бутылками.
Прежде чем сбежать, хозяин, видать, старался перебить все, чего не мог унести с собой.
— Был бы цел погребок, а на остальное наплевать, — проговорил Кармо. — Не так ли, гамбуржец?
— Настоящее аликанте, — откликнулся Ван Штиллер, щелкая языком как настоящий знаток. — Точно такое мы пили вечером, когда смотрели бой петухов.
— Смотри, чтоб другие не присоединились, это все, что у нас есть. Негодный трактирщик перебил все бутылки в погребе. Идиот!
Гамбуржец наполнил чудом оставшийся целым стакан и поднес его плантатору.
— Эликсир долголетия, сеньор испанец, — сказал он. — Помните, мы его пивали?
Дон Рафаэль, чувствуя, что у него дрожат поджилки, залпом осушил стакан и пробормотал «спасибо».
— Еще один, — предложил Кармо, в то время как гамбуржец стал пить из горлышка.
— Хотите снова напоить, а потом повесить? — спросил дон Рафаэль.
— Откуда вы знаете, что капитан Морган приговорил вас к смерти? — сердито спросил Кармо.
— Значит, я смертник? — завопил дон Рафаэль, посинев от страха. — Хотите отомстить за гибель ваших пиратов?
Несколько мгновений Кармо сверлил его взглядом.
— Только вы можете спасти себя, — сказал он.
— Что мне делать? Скажите! Я богат и могу заплатить большой выкуп капитану...
— Выкуп заплатите нам, дорогой сеньор, — сказал Кармо. — Это мы взяли вас в плен, но сейчас речь не об этом, а о вашей шкуре.
— А поточнее... — спросил дон Рафаэль.
— Где спрятана дочь Черного корсара?
— Как! — воскликнул удивленно плантатор. — Вы до сих пор ее не нашли?
— Нет.
— А я не видел ее бежавшим губернатором.
— А, значит, губернатор сбежал, — насмешливо воскликнул Ван Штиллер.
— Со всеми офицерами и на добрых конях, — ответил дон Рафаэль. — Сейчас он, наверно, уже далеко, и вряд ли вам его удастся догнать.
— А дочери корсара там не было?
— Нет.
— Дон Рафаэль! — рявкнул вдруг Кармо и так крепко стукнул кулаком по столу, что подпрыгнули бутылки. — Имейте в виду, что вы рискуете жизнью.
— Знаю и поэтому говорю без утайки.
— Значит, она где-то здесь?
— Более чем уверен.
— А не прикончили ее случаем? — спросил бледнея Кармо.
— Не думаю, чтобы губернатор посмел покуситься на родственницу.
— Что вы говорите? — разом воскликнули оба флибустьера.
Плантатор закусил губу, словно пожалев, что хватил лишнее, но затем, пожав плечами, проговорил:
— Я не давал клятву хранить секрет. К тому же я в ваших руках и имею право защищать свою жизнь, как умею.
Кармо хлебнул глоток аликанте и, скрестив руки на груди, впился глазами в лицо плантатора.
— Дон Рафаэль, — сказал он, — выкладывайте все, как есть. О какой родственнице идет речь?
— Вы можете меня дослушать?
Кармо собрался было ответить, но на площади грянули выстрелы, и какие-то люди пробежали мимо в сторону садов.
Увидев трактирную вывеску, пять или шесть флибустьеров с еще дымившимися аркебузами в руках заглянули в таверну.
— Погребок! Ура! Айда дырявить бочки!
— Назад, друзья! — воскликнул Кармо, преграждая им путь аркебузой.
— Хм! — хмыкнул один из корсаров. — Опять эти неразлучники. Сами, что ли, все выпьете?.. Черт возьми!.. Да тут испанец, по вине которого вздернули наших!.. Сожжем-ка его на костре!
— Это наш пленник, — осадил их Кармо.
— Да будь он хоть дьявол, я не уйду, пока не проткну ему живот, — промолвил другой корсар.
— Убирайся вон! — гаркнул Кармо, решительно наводя аркебузу на флибустьеров, ломившихся в таверну. — Этот человек — добыча адмирала.
При этих словах корсары попятились назад, затем повернулись и побрели прочь! — настолько храбрые моряки, не признававшие ни законов, ни власти, боялись Моргана.
— Продолжайте, — произнес Кармо, возвращаясь к плантатору. — Никто нам больше не помешает.
Дон Рафаэль залпом осушил для бодрости стакан аликанте, а затем сказал:
— История, которую я хочу вам поведать, известна немногим испанцам, а для вас она — и вовсе тайна. Но прежде чем перейти к делу, я хотел бы знать, чем была вызвана непримиримая вражда между сеньором Вентимилья, и герцогом Ван Гульдом, бывшим губернатором нашего города. Вы принимали участие в морских предприятиях и, возможно, были доверенными лицами грозного корсара, причинившего столько вреда нашим колониям, так что наверняка кое-что знаете, а это помогло бы нам понять, отчего нынешний губернатор питает такую ненависть к дочери сеньора Вентимилья.
— Как! — вскричал Кармо. — Губернатор ненавидит дочь Черного корсара? Значит, не корысти ради захватил он ее в плен?
— Нет, из кровной вражды, — мрачно произнес дон Рафаэль. — Герцог умер, но оставил после себя не менее беспощадного мстителя, чем он сам.
— Что вы говорите? — воскликнул Кармо.
— Ответьте сначала на мой вопрос, а потом я все расскажу.
Глава VII
Монастырь кармелитов
Кармо, находившийся, казалось, во власти сильнейшего волнения, несколько минут молча не сводил глаз с плантатора.
— Вражда между Черным корсаром и герцогом Ван Гульдом возникла двадцать два года назад и началась не в Америке, а во Франции.
Сеньоры Вентимилья — а их было четыре брата — сражались тогда в войсках савойских герцогов, выступавших в союзе с Францией против Испании. Красавцы, смельчаки, все они пользовались славой благороднейших людей в Пьемонте.
Однажды в какой-то фламандской крепости их осадили испанские войска. Во главе полка, в котором они служили, стоял герцог Ван Гульд, воевавший на стороне герцогов савойских.
Несколько недель они упорно сопротивлялись, но однажды ночью испанцы с помощью предателя проникли в крепость и овладели ею. Один из братьев, попытавшийся преградить им путь, был сражен пулей. Предателем, открывшим ворота неприятелю, оказался Ван Гульд.
— Я кое-что слышал об этой истории, — сказал дон Рафаэль. — Продолжайте.
— Герцог, опасаясь гнева сеньора Вентимилья, попросил испанское правительство устроить его на службу в американские колонии, и его назначили губернатором в этот город.
— Такова плата за предательство, — буркнул гамбуржец, стукнув кулаком по столу.
— Герцог, — продолжал Кармо, — надеялся, что сеньоры Вентимилья забыли о нем, но он ошибался. Не прошло и полгода его губернаторства, как на Тортуге появились три корабля, которыми командовали три пьемонтских брата. Это были Черный, Зеленый и Красный корсары, которые поклялись, что не оставят в покое предателя и отомстят за брата, убитого в осажденной крепости.
