Хэммонд Иннес - Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок
— Опять скрылась! Видел, как в неё ударила волна? По–моему, нас крепко накололи. Разве тут выбросишь судно на берег? Потрясение, которое я испытал при виде этого зрелища, было сродни удару ниже пояса. Я совершенно обессилел. Тут не уцелеть никакому судну. А ведь сегодняшний день считается относительно спокойным для этих мест. Что же тут творится во время настоящей бури? Я подумал о преследовавшем нас шторме.
— Оставайтесь здесь, оба, — велел я Маку и Берту, — и следите за рифами. Пойду сменю Дженни за штурвалом.
— Ладно, — отозвался Мак, — и скажите мисс Дженни, что надо выбираться отсюда, пока мы ещё видим, куда плывём. Я вошёл в рубку. Дженни стояла в напряжённой позе, упираясь в палубу широко расставленными ногами и прижимаясь к штурвалу. Её подбородок был чуть вздёрнут.
— Передохни, — сказал я. Дженни отдала мне штурвал и взяла судовой журнал.
— Пожалуй, это Скала Мэддона? — с сомнением спросила она.
— Должно быть.
Кивнув, она записала:
«Понедельник, 29 апреля, 1.26 пополудни. Увидели Скалу Мэддона. Ветер усиливается, ожидается шторм».
Я вновь мельком заметил скалу сквозь козырёк. Она была гладкой и чёрной, как тюленья спина, и имела клинообразную форму. На западной оконечности над морем высились отвесные утёсы, а восточные их сколы были пологими. Мы шли вдоль южной оконечности острова. По–моему, до него оставалось мили три. Во всяком случае, до ближайших рифов было больше мили. Может быть, две.
— Что, если подойти ближе? — спросил я. — Мак волнуется из–за погоды, и он прав. По–моему, надо приблизиться к рифам, насколько возможно, пройти вдоль и убираться на восток, если не сумеем найти эту брешь или она окажется непроходимой. Очутившись в полумиле от кипящего прибоя, мы снова свернули и пошли вдоль рифов на восток. Теперь мы были прямо против острова и могли без труда разглядеть его. Почему его назвали Скалой Мэддона, одному Богу ведомо. Я бы окрестил его остров Кит, потому что он напоминал кита очертаниями. Похожая на молоток голова с обрубленным носом смотрела на запад. Шум ветра не мог заглушить нескончаемый громоподобный рёв прибоя возле рифов. Видимость немного улучшилась, и мы разглядели их. Рифы тянулись параллельно берегу острова и уходили далеко на восток. Никогда прежде не видывал я такого зловещего моря. Камни, которые образовывали эти рифы, казались довольно высокими. Возможно, они возникли здесь в результате какого–то сдвига земной коры. Взяв бинокль, я осмотрел сам остров. Он был совершенно гладкий, как будто его уже миллион лет полировали льды и море.
— Ну и жуть, — проговорил Берт, входя в рубку. — Можно, я в бинокль посмотрю?
Я протянул ему бинокль.
— Через час–другой стемнеет, — пробормотал Берт. — Может, послушаемся Мака? Тут ведь не круглый пруд, на якоре не заночуешь. — Он поднёс бинокль к глазам и вдруг напрягся: — Эй! Что это там вдалеке? Скала? Какая–то она квадратная, чёрная. Взгляни сам. — Он передал мне бинокль. — Вон там, где склон уходит в воду.
Я сразу же разглядел её. Она торчала у пологой оконечности острова и была похожа на хвост кита.
— Это не скала, — сказал я, — иначе она была бы такая же гладкая, как и всё остальное на острове.
Внезапно я понял, что это такое.
— Господи! Труба! — вскричал я, сунув бинокль в руки Дженни и хватаясь за штурвал. — Это верхушка трубы «Трикалы». Она с той стороны пологого уступа!
На какое–то время мы позабыли и о надвигающемся шторме, и о том, что оставаться здесь опасно. По мере нашего продвижения вдоль рифов чёрный квадрат удлинялся, принимая форму трубы. Мы разволновались. Вскоре показались одна из мачт и краешек надстройки. Невероятно, но факт: «Трикала» здесь, это несомненно.
Полоса рифов тянулась к востоку, как длинный указательный палец. Мы добрались до её оконечности за полчаса, потом пошли в крутой бейдевинд на север. Мы были примерно в двух милях от «хвоста» Скалы Мэддона и видели «Трикалу» целиком. Она лежала на маленьком, похожем на полочку пляже, словно выброшенная на берег рыбина. Красная от ржавчины, она накренилась так, что, казалось, вот–вот завалится на борт. Пляжик обрамляли два чёрных лоснящихся уступа, которые защищали «Трикалу» от господствующих ветров. Водяная пыль и пена, поднимаемая волнами, то и дело скрывали его и «Трикалу», будто занавес. Теперь до острова было меньше двух миль. Неполных две мили до якорной стоянки с подветренной стороны, до сухогруза водоизмещением пять тысяч тонн и до полумиллиона фунтов стерлингов в серебряных слитках. И никаких признаков присутствия Хэлси с его буксиром. Вот они, необходимые нам доказательства, до них рукой подать. Однако между нами и этим защищённым пляжем была полоса яростного прибоя. Рифы окружали весь остров, кроме его отвесного западного берега, однако здесь, на восточной стороне, они не тянулись непрерывной линией, а торчали, словно острые почерневшие зубы, между которыми в бесовском неистовстве метались бушующие волны.
Очутившись примерно в полумиле от этого дикого хаоса, мы увидели проход или то, что мы приняли за проход. Он был окутан пеной, и мы не могли сказать наверняка. Было начало четвёртого. К востоку от нас море было свободным от рифов, и мы решили держать на север, чтобы проверить, нет ли здесь другой бреши. К четырём часам мы уже шли вдоль полосы рифов на северо–запад, огибая остров. Ничего похожего на брешь мы не заметили, а «Трикала» медленно скрывалась за северным уступом Скалы Мэддона. Тогда мы развернулись и принялись пробиваться в обратную сторону вдоль зловещей линии прибоя. Теперь мы не сомневались, что разрыв в рифах против маленького пляжа и есть та самая брешь.
VIII. «Трикала»
Дженни стояла у штурвала. Она подвела «Айлин Мор» так близко, что мы могли хорошо разглядеть проход. Он был на траверзе справа по борту, в четверти мили. Слева от устья прохода, на уступе, высилась остроконечная скала, она напоминала маяк, но была гораздо выше и толще. Волны разбивались об неё, набирая силу и высоту на подводном уступе, чтобы потом всей мощью обрушиться на этот шпиль и откатиться огромной пенной стеной на противоположный край прохода, достигавшего в ширину ярдов пятидесяти. У внутреннего конца прохода волны опять набирали силу и вновь разбивались об огромную массу изломанных острых скал, после чего откатывались назад, сливаясь со следующей волной, катящейся по проходу, и получалась гигантская рвущаяся вперёд стена воды, которая, казалось, стремится смыть с неба низкие тучи. Лишь иногда на мгновение наступало затишье, и в эти секунды можно было видеть, что в самом проходе рифов нет. А возле пляжа, где лежала «Трикала», вода вела себя относительно спокойно.
