Джек Лондон - Морской волк (сборник)
– Я сам заплачу… – начал я.
– Половину, – прервал он. – Конечно, я так и считал, что ты заплатишь свою половину.
Между тем, адвокат сообщил Димитрию, что Чарли уплатил также и его гонорар.
Димитрий подошел к Чарли и пожал ему руку, причем вся его горячая южная кровь бросилась ему в лицо. Не желая, чтобы мы превзошли его в великодушии, он заявил, что сам заплатит штраф и гонорар адвокату и чуть не вспылил, когда Чарли не позволил ему сделать этого.
Я думаю, что этот поступок Чарли, больше чем что-либо другое, внушил рыбакам уважение к закону. Сам Чарли высоко поднялся в их глазах, да и я, заодно, прославился, как «малый, который умеет управлять лодкой». Димитрий Контос не только никогда больше не нарушал закона, но сделался нашим приятелем и при случае всегда заворачивал в Бенишию поболтать с нами.
Желтый платок
– Я не думаю приказывать тебе, парнишка, – сказал Чарли, – но мне не хотелось бы, чтобы ты принимал участие в этом последнем набеге. Ты вышел здравым и невредимым из самых тяжелых стычек с отчаянными ребятами; подумай только, как будет обидно, если с тобой что-нибудь случится напоследок.
– Но не могу же я увильнуть от последнего набега, – возразил я с молодым задором. – Ведь какой-нибудь из них обязательно будет последним, ты сам понимаешь.
Чарли скрестил ноги, откинулся назад и стал обдумывать этот вопрос.
– Верно, брат. Но почему бы нам не назвать концом арест Димитрия Контоса. Ты вышел из него целым, здоровым и веселым, хотя и промок маленько. Я… я… – его голос оборвался, и он несколько секунд не мог докончить фразы. – Я никогда не простил бы себе, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Я посмеялся над опасениями Чарли, но его привязанность и беспокойство глубоко растрогали меня, и я согласился считать, что последний набег уже совершен. Мы провели вместе два года, и теперь я покидал рыбачий патруль, чтобы закончить свое образование. За это время мне удалось скопить из своего заработка достаточно денег, чтобы продержаться три года в высшей школе, и хотя занятия уже начались несколько месяцев назад, я собирался еще основательно подучиться к вступительным экзаменам.
Мои пожитки были аккуратно уложены в морской сундук, и я собирался было уже купить билет и отправиться по железной дороге в Окленд, когда в Бенишию явился Нейль Партингтон. «Северный Олень» должен был немедленно идти по патрульному делу в Нижнюю бухту, и Нейль заявил, что отправится прямо в Окленд. В Окленде жила семья Нейля, в которой я должен был поселиться на время учения в высшей школе; поэтому он решил, что мне лучше всего поставить свой сундук на борт «Северного Оленя» и поехать вместе с ним.
Сундук был перенесен, и часа в два-три пополудни мы подняли большой парус «Северного Оленя» и отчалили. Стояла отвратительная осенняя погода. Морской ветер, упорно дувший все лето, теперь затих, и его заменили капризные береговые ветры. Небо хмурилось, и мы были не в силах определить, сколько времени займет переход. Мы тронулись в путь при самом начале отлива. Когда «Северный Олень» вошел в Каркинезский пролив, я бросил последний взгляд на Бенишию и на бухту Тернеровской верфи, где мы вели осаду «Ланкаширской Королевы» и поймали Большого Алека, короля греков. У устья пролива я с неменьшим интересом оглянулся на то место, где несомненно утонул бы, если бы добрая половина души Димитрия Контоса потерпела поражение.
По заливу Сан-Пабло двигалась нам навстречу непроницаемая стена тумана, и через несколько минут «Северный Олень» пробирался уже наугад в сырой мгле. Чарли, сидевший на руле, казалось, был одарен особым чутьем, которое давало ему возможность находить дорогу в этом непроницаемом мраке. Он сам сознавался, что не знает, как это ему удается. Каким-то непостижимым образом он учитывал силу ветра, течение, расстояние, время, дрейф, и результаты получались удивительные.
– Как будто немного рассеивается, – сказал Нейль Партингтон, через два часа после того, как мы вошли в полосу тумана. – Где мы теперь находимся, Чарли?
Чарли взглянул на часы.
– Шесть часов; отлив будет еще продолжаться три часа, – отозвался он, как будто невпопад.
– Но где же мы находимся? – повторил настойчиво Нейль.
Чарли подумал минуту и ответил:
– Отлив немного отклонил нас от курса, но если туман сейчас рассеется – а он, кажется, собирается сделать это, – вы увидите, что мы находимся не дальше чем на тысячу миль от Мак-Нирской пристани.
– Вы могли бы быть на несколько миль точнее, – проворчал Нейль недовольным тоном.
– Ладно же, – сказал решительно Чарли, – до пристани не меньше четверти и не больше полумили.
Ветер посвежел, и туман стал заметно редеть.
– Вот там Мак-Нир, – сказал Чарли, указывая прямо в туман, окружавший нас с подветренной стороны.
Мы пристально вглядывались по указанному направлению, как вдруг «Северный Олень» глухо ударился обо что-то и остановился. Мы бросились вперед и увидали, что его бушприт запутался в грязной оснастке короткой грубо сделанной мачты. Он столкнулся с китайской джонкой, стоявшей на якоре.
В ту же минуту, как мы очутились на носу, пять заспанных китайцев, точно пчелы, гудя, высыпали из каюты.
Впереди всех шел высокий мускулистый человек; его изрытое оспой лицо и желтый шелковый платок, повязанный вокруг головы, сразу бросились мне в глаза. Это был Желтый Платок, китаец, которого мы арестовали год назад за незаконную ловлю креветок; в тот раз он едва не потопил «Северного Оленя», и теперь снова чуть-чуть не пустил его ко дну, нарушив правила навигации.
– Что вы это, желтолицые язычники, стали на фарватере и не подаете никаких сигналов? – сердито закричал Чарли.
– Вы спрашиваете, почему они стоят здесь без сигналов? – спокойно ответил Нейль. – Посмотрите, и поймете.
Мы посмотрели по направлению, указанному Нейлем, и увидели, что открытый трюм джонки почти доверху заполнен только что наловленными креветками. Тут же вперемежку с креветками лежали мириады рыбешек величиной от четверти дюйма. Желтый Платок поднял сеть после прилива и, пользуясь туманом, самым наглым образом стал на фарватере, намереваясь еще раз поднять сеть, когда после отлива снова установится стоячая вода.
– Так, – сказал Нейль, цедя слова сквозь зубы, – за всю мою разнообразную и обширную практику в качестве начальника рыбачьего патруля мне ни разу еще не удавалось так легко накрыть рыбаков. Что же нам теперь делать с ними, Чарли?
– Отведем джонку на буксире в Сан-Рафаэль, вот и все, – ответил Чарли, затем добавил, обращаясь ко мне. – Ты, парнишка, перелезай в джонку, а я брошу тебе буксирный канат. Если ветер уляжется, мы успеем пройти реку до низкой воды, переночуем в Сан-Рафаэле и завтра к полудню будем в Окленде.
