Наталья Колесова - На хвосте удачи
Но эта девица была куда опытней в драках. Да еще выше, старше и сильнее Нати.
– Пусти меня! – потребовала Нати. – Чего прицепилась?
– Что это ты здесь отираешься?
– А тебе что за дело?
– Который день сидишь, глазки морячкам строишь да зубы скалишь! Хочешь переманить моих клиентов?
Нати решительно ничего не понимала.
– Ничего я не строю и не скалю, каких еще клиентов?! Пусти, говорю, пока я тебе нос не разбила!
– Ого, гляди, кошечки нас делят!
Рядом остановилась пара матросов, потом подтянулись еще – поглазеть и поучаствовать в чужой сваре-драке всегда охотников и бездельников хватает. Девица кинула на моряков мрачный взгляд, зашипела в точности как кошка. Или, скорее, как змея. Потащила Нати в щель между стеной таверны и ветхим забором.
– Слушай и запоминай меня, цыганка!
– Я не…
– Шкипера, капитаны и все офицеры – мои, поняла? Увижу, что ты с ними заигрываешь, все волосы повыдергаю и глаза выцарапаю! Да не хлопай ты ими, будто ничего не понимаешь! Тебе и матросиков хватит, из сил выбьешься, обслуживая!
Тут Нати и впрямь перестала хлопать глазами, а попросту вытаращила их. Спросила с любопытством:
– Ты что, шлюха?
Дора называла таких непотребными девками, а дедушка – так вот прямо и грубо.
– Ну да, шлюха, – сказала девица. – Самая лучшая на вашем вшивеньком острове. Так что, пока я здесь, все богатенькие морячки – мои. А вы, оморские шлюшки, довольствуйтесь остальными. Мои-то после меня на вас и не посмотрят! А будете путаться под ногами, вот вам что будет!
Нати и моргнуть не успела, как обнаружила приставленный к щеке кинжал.
– Ну что? – спросила девица почти нежно. – Давай распишем твое личико? Или, может, тебе глаз выколоть, чтобы пуще другим дорожила и дорогу мне не перебегала?
Острие укололо кожу. Нати поморщилась.
– Да не нужны мне твои шкипера и офицеры! – сказала с досадой. – И матросы тоже, забирай их всех себе. Я не для того на пристань хожу.
– Ну-ну! – с угрозой сказала девица. Но кинжал убрала, да так шустро, что не углядеть куда – то ли за пояс, то ли под нижние юбки.
Нати вытерла кровь на месте укола и с любопытством уставилась на напавшую девицу. Высокая, красивая креолка. Громадные глазищи, чуть горбатый тонкий нос, смуглая кожа. Возле накрашенного рта – родинка. На длинной шее – коралловые бусы, в глубоком вырезе платья среди высоких грудей терялся католический крестик. В ушах – крупные золотые серьги. Вот уж кто похож на цыганку…
– Ну что? – недовольно спросила креолка. По ее расчетам, девчонка давно должна была подобрать корзину и юбки и улепетывать быстрее собственного визга.
– Скажи, а шлюхой тяжело работать?
– Да ты, никак, надо мной смеешься?! – поразилась девица.
Нати заторопилась, пока та вновь не схватилась за нож.
– Наверно, не очень приятно, да? Мужчины бывают разными, не все тебе нравятся, а…
– Да при чем тут «нравятся»? Это же работа, за нее деньги платят. Я бесплатно обслуживаю только коменданта да начальника милиции. Но уж поверь, настоящего удовольствия они от меня не получат! Э, да что я тут с тобой болтаю? Запомнила? Чтоб я тебя здесь больше не видела!
Девушка шла, так вызывающе покачивая бедрами, что у моряков головы сами собой заворачивались ей вслед. Пронесся восхищенный свист. Креолка оглянулась и очень удивилась, обнаружив за спиной Нати:
– Ты еще здесь?!
– Да хватит уже тебе браниться! Я просто хочу поговорить…
– Это о чем же?
– Ну… вот откуда ты к нам приехала?
Девушка резко остановилась. Прищурилась недобро:
– А тебе-то какое дело?
– Никакого, – смиренно согласилась Нати. С каким трудом давалось ей это смирение! Но не проявишь терпения – ничего не узнаешь. Это она усвоила в детстве, ожидая, пока нянька покончит со своими дневными хлопотами и расскажет ей свои странные негритянские сказки. – Просто у нас все одно и то же. И люди одни и те же. А ты, наверное, много что видела и много где побывала. Расскажи мне, а? Хоть что-нибудь?
Креолка смотрела на Нати со странным выражением. Почти с любопытством. И сомнением – точно не понимала, что с ней делать – прогнать или применить к какой-нибудь своей пользе.
– Я и к пристани-то хожу со скуки – хоть какие-то новые люди…
– Бог мой, – сказала креолка с изумлением. – Такой чистенький маленький цыпленочек – и туда же, рвется из своего гнездышка! Не ходи ты на пристань, не разговаривай со шлюхами, а не то плохо кончишь! Или крылышки тебе подрежут, или попросту заклюют!
Нати не послушалась.
И потому у нее появилась подруга. Тайная подруга, потому что осторожная Карла (не уверена была Нати, что это настоящее имя) запрещала приходить в таверну и даже здороваться с ней на улице: «Водишь дружбу с портовой шлюхой, что о тебе люди подумают!» Карла и сама немало веселилась над тем, как она бережет доброе имя «цыпленочка».
Когда в гавань не приходили корабли, у Карлы появлялось много времени, свободного от ее занятий. Позорных, как считали (или говорили) все почтенные люди вокруг. Но Карла такого могла порассказать об этих «почтенных»! Да и рассказывала, лишь иногда смягчая подробности и словечки, которые совсем уж не подходят девчоночьим ушам. Поначалу Нати ежилась и прятала красное лицо в колени. Потом пообвыклась, прислушалась и, глядя теперь на солидного коменданта, не могла иной раз удержаться от смеха, представляя, как, взвизгивая не то от боли, не то от удовольствия, он бегает по комнате, а Карла угощает его ударами плетки по голой жирной вздрагивающей заднице:
Они уходили из городка куда-нибудь повыше в горы, устраивались в тени деревьев и болтали обо всем, перекусывая принесенными с собой фруктами и едой.
Карла себя грешницей не считала. Даже гордилась, рассказывая о множестве мужчин, имен которых она не то чтобы не помнила, а даже и знать не знала.
– Мужчины так устроены, цыпленочек, что, пока они не всунут в тебя свою штуку, не успокоятся. У кого она действует еще, конечно! А дело умной женщины – дать им и взять с них за это вовремя и сполна. Хоть деньгами, хоть услугой, хоть женитьбой… Что ты там бормочешь? Ой, а для чего, ты думаешь, женится мужчина? Ради тарелки похлебки и кучи сопливых детишек? И ради этого, конечно, но больше из-за того самого, зачем они ко мне шастают! Ты не отворачивайся, не отворачивайся, слушай меня, цыпленок, и подороже продай свою девственность! Не отдавай ее задаром и кому попало – так говорит тебе тетушка Карла!
Эти разговоры и смущали, и волновали. Совсем уж невинной – в смысле ума, а не тела, – Нати не была и представляла, хотя б в общих чертах, что происходит в спальне между дедушкой и няней Дорой. А Карла то и дело пускалась в подробности, которые не то чтобы вызывали замешательство – пугали, а иногда были просто отвратительны.
![Мила Бонди - Броситься в объятия мужчины [СИ]](/uploads/posts/books/5921/5921.jpg)
