Теодор Мюгге - Пираты, каперы, корсары
Обзор книги Теодор Мюгге - Пираты, каперы, корсары
Пираты, каперы, корсары
Предисловие
Песни моря, братства, мятежа
Пираты, корсары, флибустьеры, каперы, приватиры, буканьеры, члены берегового братства, джентльмены удачи… Да сыщется ли в любом поколении на протяжении последних двух веков мальчишка, в чью душу не вошли бы эти пестрые толпы — статисты с повязанными неизменными платками головами, с серьгами в ушах и с абордажными саблями в руках, а на их фоне — герои в дорогих, серебром и золотом шитых камзолах, в шляпах, украшенных пышными плюмажами, со шпагой в одной руке и томиком Виргилия в другой? Книги, фильмы, песни приводят их на встречу с нами в тот импринтинговый миг, в момент формирования личности, когда на всю жизнь закладываются увлечения, пристрастия, интересы.
Я впервые столкнулся с ними на киноэкране — читатели старшего поколения с удовольствием вспомнят, должно быть, “Королевских пиратов”, “Остров страданий” или тот, довоенный еще “Остров Сокровищ”, в котором Джим Хокинс на поверку оказывался очаровательной девицей, без памяти влюбленной в ирландского революционера доктора Ливси. А потом были “Одиссея капитана Блада”, уже стивенсонвский, литературный “Остров Сокровищ”, “Энн Блайт” Джереми Прайса… И по сей день, завидев на прилавке книгу, имеющую к пиратской теме хоть малейшее отношение, я беру ее, не задумываясь, и читаю, не откладывая. А судя по тому, с какой фантастической скоростью исчезают они с магазинных полок и лотков — причем как до эпохи книжного бума, так и теперь, когда растут дефицит и инфляция, а спрос на книги ощутимо падает — популярность жанра (не жанров — ибо тут и проза, и поэзия, и документалистика, и мемуары, и серьезные исторические исследования) остается неизменной. Недаром, видно, пелось:
На шумный праздник пушек и клинка
Мы к вам придем незваными гостями,
И никогда мы не умрем, пока
Качаются светила над снастями!
Вот давайте и поговорим чуть-чуть (больше все равно не позволят рамки коротенького предисловия) о неумирающих этих книгах и героях.
Оговорюсь сразу же: речь пойдет вовсе не об их исторических прообразах и прототипах. Конечно, пиратское ремесло древнее и вечное — оно родилось тогда же, когда вышел из первого порта первый корабль, а кончится… Бог весть, когда оно кончится; во всяком случае, сейчас ни о каком конце пиратства и думать нечего. Судно, на борту которого был мой добрый приятель и коллега Александр Снисаренко было атаковано пиратами не где-нибудь, а прямо в порту Рио-де-Жанейро — с тех пор не прошло и года. В былые времена пираты умудрялись даже основывать собственные государства, причем весьма различные — от деспотий восточного типа до утопических республик вроде мадагаскарской Либерталии. Но при всем при том реальные пираты всегда были и остаются, в сущности, просто-напросто грабителями — порой, правда, весьма преуспевшими. Дрейк был обласкан королевой-девственницей и возведен ею в рыцарское достоинство, а Генри Морган стал губернатором Ямайки. Но грабеж от всего этого отнюдь не перестает быть грабежом. И подавляющее большинство пиратов (да и некоторые корсары, каперы и приватиры, чье отличие от грабивших всех подряд пиратов заключалось в том, что они получали на занятие своим ремеслом патент от государства и нападали лишь на суда или города враждебных своей родине стран) кончали-таки виселицей. Вполне, замечу, закономерно и заслуженно.
Нельзя отрицать того факта, что пиратство вписало в историю вообще и в морскую историю (в том числе — и географических открытий) в частности немало страниц. И не меньше страниц исторических исследований (некоторые из них читаются не хуже лихих авантюрных романов) посвящено этим пенителям морей. И если вас интересует подлинная история пиратства — не читайте эту книгу. Отложите ее в сторону и возьмите, например, “Флибустьерское море” Жожа Блона, “В Индийском океане” Игоря Можейко или “Эвпатридов удачи” Александра Снисаренко (чей интерес к пиратству проявился задолго до бразильского абордажа) — я называю лишь наиболее доступные книги; перечень всех, посвященных этой теме — библиография, которая сама по себе могла бы составить целый том.
Но параллельно с пиратством подлинным существовала и существует литературная традиция, романтизированная и поэтизированная, и если вас волновали когда-нибудь или волнуют по сей день Роберт Льюис Стивенсон, Рафаэль Сабатини и Эмилио Сальгари, Джереми Прайс или Де-Вер Стэкпул и капитан Мариэтт — что ж, тогда полный вперед! Потому что трое немецких мастеров приключенческого жанра, чьи повести объединены этим сборником, хотя и незаслуженно забыты у нас (но не у себя на родине!), участи этой, тем не менее, ни в коей мере не заслуживают. Да и причины забвения носят, прямо скажем, характер внелитературный. Карл Май, например, который умер, прошу заметить, в 1912 году и потому уже ни в коем случае заподозрить его в симпатиях к фашизму невозможно, в послевоенное время не издавался у нас, в отличие, скажем, от Сабатини, потому лишь, что его любил читать Адольф Гитлер… “Робера Сюркуфа” немцы даже распространяли во время Второй мировой войны во Франции, чтобы показать — подлинный, мол, враг Франции — это Англия, а вовсе не Германия. По разве в том вина Карла Мая? А ведь в результате сегодняшний наш соотечественник знаком с творчеством этого “немецкого Майн-Рида”, как нередко именовала его критика, лишь по кинофильмам, поставленным по мотивам его романов — “Верная Рука, друг индейцев”, “Виннету, вождь апачей”… И Теодор Мюгге, и Фридрих Герштеккер, если и уступали Карлу Маю в популярности, то ненамного.
И все-таки — что же привлекало (и привлекает!) к морским разбойникам интерес и симпатии писателей, причем отнюдь не только тех, кого мы традиционно относим к числу авторов развлекательной литературы, но и таких как Джорж Гордон Байрон (вспомните его “Корсара”!) или Фенимор Купер (“Красный Корсар”, например)?
Английская пословица гласит: “Кто в молодости не либерал — у того нет души; кто в зрелости не консерватор — у того нет ума”. “Пиратский роман” — это чтение молодых, если не по возрасту, то душой. Потому что в фигурах пиратов и корсаров видели писатели прежде всего символ мятежа, символ протеста против существующего миропорядка, того самого протеста, который лежит в основе писательского мировосприятия вообще. Как тут не вспомнить классическое: “Если тебе дадут линованную бумагу — пиши поперек!” И если в мире параллельных линий деваться тебе некуда — иди поперек. В пираты.
