Жеральд Мессадье - Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого
— Да, это я, — ответил герцог, прищурившись и спрашивая себя, появляются ли призраки средь бела дня.
Перепуганные слуги наблюдали сцену издали. Герцог преодолел последнюю ступеньку и опасливо приблизился к видению.
— Я князь Александр Полиболос. Поспешил приехать, получив ваше скорбное известие.
Появилась герцогиня, встревоженная переполохом, и тоже стала спускаться по лестнице. Но, дойдя до середины, вскрикнула. Герцог обернулся к ней и сообщил:
— Это близкий друг графа.
— Не может быть! Это выходец с того света.
— Я вовсе не выходец с того света, сударыня, — сказал Александр. — По крайней мере пока. Если я злоупотребляю вашим гостеприимством, дайте мне это понять, но, прежде чем я уйду, скажите только, где покоится граф де Сен-Жермен, чтобы я мог помолиться на его могиле.
Воцарилось молчание. Пораженная герцогиня и слуги словно оцепенели. Им легче было поверить в посещение призрака, чем в столь невероятное сходство. Но призраки не молятся на могилах усопших друзей. Да и выглядел этот человек моложе и здоровее, чем Сен-Жермен. Значит, он вполне реален.
Герцогу же вспомнился один из гостей на свадьбе Северины в Лейпциге. Но тогда его сходство с Сен-Жерменом было не таким явным, а главное, не таким нарочитым. Он усмехнулся собственной оплошности.
— Простите мое удивление, сударь, — выговорил он наконец. — Но ваше сходство с нашим покойным другом почти сверхъестественно. Входите же, прошу вас.
Он сделал знак слугам, чтобы те помогли гостю снять плащ и шляпу, потом пригласил его пройти в соседнюю гостиную и спросил, не желает ли тот чего-нибудь выпить с дороги. К ним присоединилась герцогиня. Во время обмена любезностями она, как и ее супруг, не сводила глаз с посетителя, освещенного холодным светом мартовского дня.
Александр вопросительно посмотрел на нее.
— Прошу извинить меня, — сказала она, усаживаясь. — Но вы, должно быть, привыкли к такой реакции со стороны тех, кто знал графа?
— В самом деле, сударыня, — сказал он, отпив глоток кофе, который ему подал ошалевший лакей. — Я его сын.
— Глядя на вас, — сказал герцог, — у меня возникает впечатление, что наш друг снова среди нас. Значит, вы его наследник.
— Передача имущества была совершена несколько месяцев назад.
— Кое-что он все-таки оставил и здесь.
— Сейчас меня больше занимает другое наследство — его труды и влияние.
— Чтобы принять это на себя, надо до мелочей знать о его делах.
— Я хорошо знаком с ними, ваше высочество. И с вами тоже.
Герцог выразил удивление.
— Мы неоднократно встречались на собраниях в Лейпциге, Иене, Штутгарте и прочих местах.
На сей раз герцог был поражен.
— Так это были вы?
— Поскольку отец гораздо тяжелее, чем раньше, переносил тяготы путешествий, он часто доверял мне свои обязанности. Но вы так и не сказали мне, где он погребен.
— Во Фридериксберге. Пока.
— Пока?
— Надо уладить кое-какие… формальности, — ответил герцог несколько смущенно.
Он бросил на свою супругу взгляд, давая ей понять, что хочет остаться с гостем наедине. Прежде чем уйти, герцогиня уверила Александра, что если он захочет погостить в замке, то будет желанным гостем. Александр согласился. Тогда герцогиня сказала, что велит перенести его багаж в те покои, которые занимал усопший граф, и покинула комнату.
— Что же это за формальности? — спросил Александр, возобновляя разговор.
Герцог встал и подошел к окну.
— Похоже, что ваш отец был евреем.
Александр промолчал. Герцог продолжил:
— Люди, занимавшиеся его посмертным туалетом, обнаружили один характерный признак. Вы об этом знали?
— Нет.
Его отец хранил свою тайну до конца, несмотря на былые обещания раскрыть ее. Какие же страдания хотел он утаить?
— Пастор узнал об этом и отказался хоронить его на христианском кладбище. Но пастор сам недавно умер, и я думаю, что его преемник, как только вступит в должность, даст наконец разрешение.
Герцог снова сел и долгим взглядом посмотрел на своего гостя.
— Итак, ваш отец позаботился, если можно так сказать, о продолжении своей жизни после смерти. Это был замечательный человек. Он не желал умирать. И его желание в некотором смысле исполнилось. Я рад этому. Такой человек и не мог умереть.
Александр кивнул. Его переполняла грустная гордость. Долгое ученичество подошло к концу: он стал собственным отцом.
— Но чтобы осуществление этого желания было полным, — заключил герцог, — я полагаю, что необходимо все сохранить в тайне.
— Разумеется.
— Мы с вами, равно как и моя супруга, будем ее единственными хранителями. Остальное предоставьте правдоподобию. А теперь я распоряжусь, чтобы подали легкую закуску. Нам еще предстоит поработать.
Герцог позвонил в колокольчик, и явился дворецкий.
Взгляд Александра обратился к окну, потом к морю, серебрившемуся в бледных солнечных лучах под перламутровыми небесами.
Он сказал себе, что где-то там, быть может, улыбается его отец, наблюдая эту сцену.
Эпилог
ДНИ С 18 ПО 21 ИЮНЯ 1789 ГОДА
Новости, которые Александр в течение многих дней слышал в ложах, были весьма тревожными; но сегодняшние не оставляли никаких сомнений: всеобщее возмущение нации неминуемо. На собраниях открыто призывали к ниспровержению монархии. О короле, королеве и о дворе говорили в словах, изобличавших все оттенки оскорбительного презрения.
Вдруг он вспомнил наказ отца: «Когда вы замените меня и катастрофа покажется вам неизбежной, предупредите тех, кто ближе всего к королю и королеве».
Кого же предупредить? Поглощенный своей работой в ложах, Александр все меньше бывал в светских салонах. Он подумал о графине д'Адемар, камеристке королевы, некогда восхищавшейся его отцом и наверняка не подозревавшей, что он умер. В конце концов, она непосредственно общается с королевой. А на счету каждый час, даже каждая минута.
Но, по правде говоря, час был неподходящий: без четверти восемь вечера. В такое время не являются к даме, особенно к придворной. Ну и пусть. Александр прыгнул в карету и дал кучеру адрес графини.
Его встретил весьма удивленный лакей и попросил подождать. Затем явилась горничная графини, мадемуазель Ростанд, которая тоже казалась удивленной столь поздним визитом. Но наконец он был принят.
— Граф де Сен-Жермен! — воскликнула графиня. — Чудо-человек!
— Он самый, — ответил Александр с легкой улыбкой. — Мадам, боюсь, у меня недобрые новости.
Она вопросительно посмотрела на него.
