Клара Моисеева - Прошел караван столетий (сборник)
Когда сын собрался в свое первое самостоятельное путешествие, намеченное им самим, отец сказал ему:
– Пусть тебе светят звезды мудрого Бируни! Знания, которые ты позаимствовал у него, не пропадут, они найдут хорошее применение и принесут великую пользу.
* * *Прошло еще три года, и Якуб смог убедиться в том, что пожелание отца в самом деле сбылось. Звезды мудрого Бируни светили ему. Время, которое он провел рядом с великим ученым, оставило свой глубокий след в его жизни и сделало свое дело. Все эти годы Якуб с увлечением занимался поисками и добычей драгоценных камней. Но самым радостным всегда был тот момент, когда он получал от гранильщика сверкающий, необыкновенно красивый камень, который каждого мог пленить своей красотой. Якуб не ленился и, не жалея времени, отправлялся в дальние путешествия – то в горы Бадахшана, то в Египет, чтобы своими глазами увидеть, как добывают зеленый камень. Все эти годы он мечтал о встрече со своим учителем, которого он никогда не забывал и которому неизменно посылал письма, рассказывая о своих успехах в том новом и трудном деле, что захватило его и казалось ему самым примечательным.
Якуб уже был отцом семейства – у него росли два сына, на которых Мухаммад возлагал большие надежды, рассчитывая теперь уже внуков сделать своими помощниками. Оглядываясь назад, Якуб все больше понимал, что его увлеченность работой, неутомимость, которой многие удивлялись, – все заимствовано у великого учителя. Абу-Райхан не баловал его письмами, и Якубу все чаще приходила мысль о том, что надо его навестить.
И вот настал день, когда Якуб решил отправиться в Индию, повидать Абу-Райхана, а кстати повидаться с искусными гранильщиками, которых он знал и которым нередко посылал работу. Отец, узнав о намерении Якуба поехать в Индию, просил его свидеться с известными ему ювелирами. Якуб с нетерпением ждал встречи с устодом. Он представлял себе, как тот обрадуется, когда услышит от него много любопытных сообщений, связанных с драгоценными камнями. Он накопил немало записей, которые делал очень тщательно, зная взыскательный нрав учителя. Якубу было известно, что ал-Бируни пребывает в Гуджарате. Туда он и отправился.
Знойным полднем Якуб вошел в ворота индийского города Гуджарата. Все здесь ярко, сочно и красиво – словно нарисовано. Пестрые птицы, мартышки, прыгающие на крышах домов и на деревьях, священные коровы, развалившиеся среди дороги и вызывающие трепет у прохожих, все удивляло Якуба и напоминало о тех увлекательных беседах, которые он нередко вел с учителем. Когда ал-Бируни стал изучать санскрит и читал много книг, связанных с индийской литературой, астрономией и медициной, он любил рассказывать Якубу об Индии.
«Пойти ли мне к ювелиру Бахуде или к Абу-Райхану? – спрашивал сам себя Якуб. – Но, если я приду к Абу-Райхану, я невольно прерву его занятия, а он этого не любит. Пожалуй, лучше пойти к Бахуде, а на закате, когда мой дорогой учитель имеет обыкновение отдыхать, я навещу его. И тогда наша беседа не причинит ему вреда, не оторвет от занятии».
У прохожих Якуб узнал, где живет ювелир Бахуда, который уже не раз посылал Мухаммаду свои изделия через знакомых купцов. Якубу было приятно увидеть доброго седобородого человека с большими черными глазами, необыкновенно выразительными и почему-то очень печальными. В его скромном домике, где ничего не было, кроме циновок, нескольких одеял и маленькой вазочки с цветами, было одно драгоценное украшение – стройная фигура девушки в прозрачном покрывале, с цветами лотоса в руках. Вырезанная из слоновой кости, она была настолько хороша, что Якуб подумал: «Должно быть, это богиня».
Старый Бахуда усадил Якуба в тени мангового дерева на циновке из рисовой соломы и стал угощать его фруктами, рисом, сдобренным разными пряностями, и каким-то напитком из фруктов, каких Якуб никогда не видел. Бахуда подал Якубу превосходные золотые браслеты и перстни с изумрудами. Он сделал их из камней, присланных Мухаммадом. Старик был очень рад тому, что смог найти хорошего гранильщика, который хорошо обработал камни.
– Знаешь, Бахуда, – сказал Якуб, – эти камни так хороши, что мне их прежде всего нужно показать одному благородному ученому, он живет в Гуджарате – Абу-Райхану ал-Бируни.
– Я отлично знаю Абу-Райхана! – воскликнул Бахуда. – О, это тонкий знаток драгоценных камней. Я знаком с ним. Мы друзья. Совсем недавно он сидел под этим манговым деревом. Это прекрасный человек! Я был поражен, когда увидел, с какой нежностью он приласкал маленькую мартышку. Она прыгнула ему на колени и схватила апельсин, он собирался его съесть. Я боялся, что проказница рассердит ученого, но ничуть не бывало. Наоборот, он весело рассмеялся и приласкал мартышку. Он любит животных, это очень приятно. Ведь для нас эти животные священны. Ты, может быть, не знаешь, что люди нашей касты не едят ни рыбы, ни мяса. Для нас существуют только плоды, выросшие под синим небом. Только то, что обласкано солнцем и не коснулось земли, может быть пищей для человека нашей касты.
– Мне говорили об этом, – ответил Якуб, низко склонив голову и стараясь показать свое уважение хозяину и его обычаям. – Абу-Райхан был моим учителем, и от него я воспринял чувство уважения к верованиям и обычаям других племен. Для меня чужие обычаи священны, и я никогда не осуждаю людей другой веры, потому что знаю, что человек каждого племени имеет право на свои верования и обряды. Мне будет приятно показать Абу-Райхану твою искусную работу, Бахуда.
В тот же день, когда солнце клонилось к закату, Якуб отправился к своему учителю, пользуясь указаниями Бахуды. Радостной была их встреча. Абу-Райхан давно уже не получал писем от Якуба и нередко вспоминал его, тревожился. А тут неожиданно такая радость!
– Да ты совсем другой, Якуб! – говорил Абу-Райхан, рассматривая Якуба то вблизи, то на расстоянии. – Боюсь, что не узнал бы тебя где-нибудь на караванном пути. Куда девался тот юноша, которого я встретил тогда на пути в Гургандж? И глаза не те, и облик не тот, и голос совсем другой. А душа какова?
– Такая же! – смеялся Якуб. – Я не изменился. Это тебе кажется, устод. Да и времени прошло совсем не так много.
Якуб смеялся, а на душе у него была печаль. Учитель состарился, осунулся.
Его умные, выразительные глаза стали еще печальней и как будто ушли вглубь. Правда, когда он, увлекаясь беседой, горячился, глаза оживлялись и, как прежде, метали молнии гнева. Нелегко прошли эти годы. Но, слава аллаху, уже нет в живых жестокого и коварного султана Махмуда. Говорят, что сын его Масуд совсем другой человек. Хотелось бы знать, так ли это в самом деле.
Якуб давно уже заметил, что учитель обладает удивительным свойством читать мысли и отвечать на незаданные вопросы. Так случилось и сейчас.
