Роман Злотников - Орел взмывает ввысь
То есть, как ни анекдотично это звучит, «выбравшие свободу» между жить богатыми и здоровыми либо жить бедными и больными – при всей вроде бы очевидности выбора отчего-то почти всегда выбирали именно последнее. Исключая, конечно, узкую прослойку новой «национальной» элиты, получившую в свое полное распоряжение кормушку в виде полностью зависимого теперь только от них куска территории планеты Земля. Потому как назвать государством то, что образуется после распада, можно будет только через очень долгое время, да и то, скорее, при удаче. Но вот территорию национальная элита получает в свое распоряжение точно. Со всякими расположенными на ней или в ее недрах вкусностями, коими можно было теперь «совершенно свободно» с кем-нибудь поделиться в обмен на что-нибудь еще. Однако, как я уже говорил, большинству населения этих «завоевавших свободу» территорий вследствие этой самой «свободы» становится ой как несладко…
Так и здесь лаймы по-прежнему пытались где только можно – в Африке, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке – изо всех сил двигать светлый образ своего варианта свободы и всячески очернять все остальные. В первую очередь, конечно, тираническую имперскость русских. И культивировали зависть к тому, как живут «полтора золотых миллиарда». Ну что ж, хоть что-то в этом новом мире осталось неизменным…
– Домой, Федор Борисович? – спросил меня Костик.
– А… ты уточнил насчет экскурсии? – отозвался я.
– Да, проблем нет, – тут же отозвался он. – Императрица Андрина II сейчас с семьей на отдыхе в Приуралье, а великий князь Константин в Царьграде, так что доступ экскурсантов в Большой Кремлевский дворец открыт. Но в Федоровские палаты экскурсию надо заказывать предварительно. Национальный мемориал! Я уже оставил заявку на завтра.
– А сегодня там никакой экскурсии нет? Чтобы мы потихоньку присоединились.
Мне было жуть как интересно, как меня представляют в этом новом мире… Ну того меня, который Федор II Борисович Годунов. Нет, результаты своей деятельности я видел налицо. И, если честно, они грели. Но вот как это все оценивается потомками… Впрочем, кое-что я вычитал из учебника истории России для шестого класса, текст которого отыскал в Узоре, еще когда лежал в больничной палате. Но хотелось большего.
Костик быстро порылся в Узоре с помощью наручного коммуникатора и с оттенком разочарования сообщил:
– Сегодня только иностранная группа – британцы.
– А к ним на хвост мы упасть не можем?
Костик покосился на меня слегка недоуменно, но промолчал и снова влез в Узор. Спустя пять минут он сообщил:
– Все в порядке. Мы включены в состав группы.
Экскурсию вела довольно молоденькая девчонка. Но рассказывала она обо всем с довольно большим и, на мой взгляд, весьма забавным апломбом. Чем-то похожим на тот, с которым вел экскурсию тот забавный англичанин, водивший меня по Букингемскому дворцу. Они что, все исполняются этого апломба, когда водят посетителей не по музею, а по дому, где реально проживает царствующая фамилия? Вероятно, так и есть.
А вот английский здесь отличался не сильно, в основном наличием в нем заметного числа русизмов и некоторыми оборотами. Так что понимал я экскурсовода нормально…
Спустя полчаса, когда мы вошли в довольно знакомые двери, сердце у меня дало сбой. Коммуникатор на руке мягко пискнул, сообщая, что со здоровьем носителя не все в порядке, стоящий рядом Костик напрягся, но я отфиксировал все это походя, вторым планом. А сам широко раскрытыми глазами пялился по сторонам.
– Мы с вами находимся в так называемых Федоровских палатах, – все с тем же апломбом заговорила девчушка-экскурсовод. – Здесь все восстановлено так, как и было в тот день, когда этот воистину величайший из русских царей покинул этот мир…
Все да не все, машинально отметил я. Табакерка эта… не курил же я никогда и табак не нюхал. А производство моего фарфорового завода. Для антуража поставили? И вон того шкапа при мне в кабинете не было. Хотя с остальной мебелью гармонирует неплохо. И мелкоскоп я тоже никогда в кабинете не держал. Да и вообще его в моей части апартаментов не было. Только в дворцовой лаборатории. Это что, для пущего имиджа царя-просветителя, что ли?.. Я и сам не заметил, как мысленно перешел на тот язык, на котором говорил и думал в конце семнадцатого века. Да и вообще едва совсем не погрузился в воспоминания. И вынырнул из них только тогда, когда девочка приступила к тому, ради чего я и приперся на эту экскурсию. Девочка покончила с описанием интерьера и перешла к большому голоэкрану у дальней стены. Коснувшись его рукой, она вывела на экран первую картинку и продолжила:
– Его значение в русской истории трудно переоценить. Так, именно царь Федор II Великий создал первую в мире систему государственной медицины. До него, да и еще долгие десятилетия после вся медицина в зарубежных странах была почти исключительно делом частных лиц. Лишь отдельные больницы иногда содержались за государственный счет или за счет частных лиц либо неких общественных объединений. Царь Федор первый создал систему государевых лечебниц, которая предоставила доступ к медицинскому обслуживанию практически всем, даже самым малоимущим слоям российского общества. И такие известные ныне медицинские учреждения, как Государственный центр онкологической помощи, Центр оперативной хирургии, Центральная клиническая больница, ну и конечно Центральный военный госпиталь имени Полуяна Косого, выросли именно из таких царевых лечебниц.
Также именно при нем был введен так называемый ритуал инициации врача, именуемого в те времена «дохтуром», поскольку таковыми считались только те, кто закончил медицинский факультет какого-либо университета и получил звание доктора. Во время ритуала врач произносит всемирно известную клятву Гиппократа и ему вручается полный набор медицинских инструментов. Конечно, сейчас этот набор чисто символичен, поскольку современный инструментарий врача слишком обширен и широк, но во времена царя Федора II Великого вручение подобного набора, рыночная стоимость которого превышала годовой заработок врача, было еще одним мощным стимулом развития русской медицины.
Я кивнул. Да, было, ты права, девочка. Потому людишки так плодиться и начали, что помирать их стало куда меньше. Девочка между тем снова коснулась экрана, и на нем пошел видеоряд по следующей теме.
– При нем же была, по существу, основана современная финансовая система страны. До его восшествия на престол Россия практически не добывала собственного серебра, золота и меди, и русские деньги чеканились из привозного металла, а часто просто представляли собой чужеземные монеты с русской монетной печатью. К тому же даже имеющаяся чеканка монеты осуществлялась в разных местах разными лицами, да и общего стандарта также не существовало. Тех же копеек, основной русской монеты того времени, было два варианта – московки и новгородки. Именно царь Федор II Великий воспретил чеканку монет кому бы то ни было, кроме Государева монетного двора, а также начал чеканку медных монет и ввел целую номенклатуру серебряных и золотых. При нем на территории страны были открыты новые богатые месторождения меди, серебра и даже золота. Должна сказать, что новые русские монеты имели и немалую художественную ценность, поскольку чеканы для их изготовления были заказаны лучшим художникам того времени.
