Анатолий Брусникин - Девятный Спас
«Ваше превосходительство,
Не удивляйтесь, что пишу на французском. Это письмо Вам доставит г-н Жероним де Мюльбах, вюртембержец, принятый мной на нашу службу. Умом это отнюдь не Сократ, но человек храбрый и надежный. Уверен, что живым врагу не дастся. Однако письмо могут забрать и с мертвого, а французский язык затруднит определение источника и адресата.
Буду краток. Король Карл полностью одобрил Ваш план и дал слово выполнить все обязательства, буде замысел осуществится. Действуйте в любой удобный момент и помоги Вам Господь. В нынешних условиях от Вас может зависеть судьба великой войны, а также будущее нашего Отечества и всей Европы. Надеюсь, вы не забыли, как открывать и закрывать эту чёртову шкатулку, с которой я провозился битый час, хоть и имею инструкцию. Ответ перешлёте точно так же и с тем же курьером. Можете присовокупить необходимое на словах.
Ваш J.»
– Это рука самого Джеффрейса, – сказал Витворт, закончив чтение. – Я хорошо её знаю. Что ж, наш план полностью одобрен, можем приступать к его осуществлению. Да поможет нам Бог.
Штрозак почтительно спросил:
– Ваше превосходительство, я не совсем понимаю, в каком качестве сэр Ричард состоит при особе шведского короля?
– В своем собственном – как тайный советник и личный представитель ее величества королевы Анны.
– Не скрываясь? Неужто наши переговоры с Карлом продвинулись так далеко? Стало быть, выступление Швеции на нашей стороне – вопрос решённый?
Попов лежал затаив дыхание и не зная, чего ему надлежит бояться больше – выдать себя или же упустить хоть слово из этой беседы.
– Теперь, мистер Штрозак, всё зависит от нас с вами. Если мы удачно разыграем нашу партию, Швеция станет нашим союзником, и тогда французам конец.
– Подумать только! Судьбы Европы и всего мира решаются в этой забытой Богом дыре! – воскликнул ганноверец. – Великая честь и великая ответственность!
– М-да, вот именно, ответственность… – Голос резидента был не торжественным, скорее задумчивым. – Ну-ка, а если вот так…
Стук каблуков приблизился, и на щёки прапорщика одна за другой внезапно обрушились две звонкие оплеухи. От неожиданности Алёша вскинулся и захлопал глазами.
Перед ним, посмеиваясь, стоял тощий, крючконосый резидент ее британского величества.
– Дедовские способы – самые надежные, Штрозак! – сказал он толстяку в широком камзоле зелёной тафты. – Точно так же я вывожу из обмороков леди Витворт.
Это было произнесено по-английски, после чего посланник обратился непосредственно к Попову – по-немецки, с акцентом:
– Ну же, лейтенант, очнитесь! У швабов голова крепкая!
Делать нечего – пришлось Алексею изображать, будто он приходит в себя после долгого забытья. И разыграть сию драму надо было как можно убедительней, ибо публика была дотошная. Не поверит – ошикивать не станет. Отправит на тот свет, и дело с концом. Как же было не постараться?
Сначала очнувшийся схватился рукой за бок – мол, где моя шпага? Шпаги не было. Тогда сунул руку под мышку – нет и пистолета. Потянулся к сапогу за стилетом – вот тебе на, сапоги сняты!
– Где я, доннерветтер?! – вскричал мнимый лейтенант фон Мюльбах. – Кто вы такие?
Тут он якобы заметил на столе распотрошённую шкатулку и вскочил на ноги, да пошатнулся – вроде как закружилась голова. Толстый Штрозак подхватил его.
– Спокойно, герр лейтенант. Всё в порядке, вы у своих, письмо попало по назначению. Перед вами его превосходительство господин посланник, а я – первый секретарь посольства Рудольф Штрозак.
– Что со мной? – пробормотал Алексей, хватаясь за темя. – Меня стукнули по башке?
– Вы упали с лошади. Не припоминаете?
Попов наморщил лоб…
– Я поскакал во дворец кронпринца… Пре-бре-же… Пробро-жо… Эти варварские названия невозможно произнести! Помню. Ехал вдоль речки, потом слева показались огни. Ограда… Дальше не помню…
Штрозак сочувственно кивал. Кажется, театральное действо удалось, подумал Лёшка. И поторопился.
Небрежным тоном, будто делая какое-то несущественное замечание, Витворт обронил по-английски:
– Где ваши уши, Штрозак? Ведь это вы немец, не я. Неужели вы не слышите, что у этого субъекта австрийский выговор. А гонец-то шваб… – И вдруг спросил Алексея в лоб, на том же языке. – Вы сами-то, приятель, как это объясните?
«Проверяет, знаю ли по-английски», – сообразил Попов и заморгал.
– Прошу прощения, экселенц, но я ещё не успел выучить ваш язык. Я ведь совсем недавно на службе её величества.
Штрозак сладко улыбнулся:
– Его превосходительство спрашивает, откуда вы родом.
По-военному вытянувшись, Алёша отрапортовал:
– Я вырос в австрийском Тироле, экселенц. Мой покойный батюшка родом вюртембержский дворянин, но служил императору. Я тоже начинал в австрийской армии. Потом перешёл в баварскую, где жалованье получше. Потом в саксонскую. Потом в мекленбуржскую. Немножко послужил бранденбургскому курфюрсту, но приглянулся господину тайному советнику Джеффрейсу и получил патент британского лейтенанта…
Резидент и секретарь удовлетворенно переглянулись. Опасность миновала. Чёрт бы побрал немцев с их бесчисленными наречиями!
– Что в Могилёве? – спросил Витворт уже по-немецки.
– Шведский король готовится к выступлению. Мало фуража и продовольствия, но с севера идёт генерал Левенгаупт с подкреплениями и обозами. Как только войско объединится, можно будет гнать московитов хоть до Сиберии. – Всё это Попов пересказал уверенно, следуя донесениям из государевой ставки, а вот дальше рискнул. – Особенно если у царя Петра загорятся фалды на кафтане. – Он хохотнул. – Прошу прощения, экселенц. Это я позволил себе пошутить. Я имею в виду московский заговор.
Сказал – и внутренне замер. Что, если простому гонцу о том знать не положено?
Резидент и в самом деле выглядел несколько удивлённым. Но в пытливом взгляде, обращенном на посланца, подозрения, пожалуй, не было.
– Вам велено передать что-то на словах? – наконец спросил Витворт, и Алёша вздохнул с облегчением.
– Герр Джеффрейс поручил мне выяснить все подробности. Кто, когда, как. Вы понимаете, о чём я.
Посланник молчал, глядя на офицера с неудовольствием.
– «Когда» – теперь зависит от меня, – в конце концов сухо сказал англичанин. – «Как» и «кто» – не моё дело, не интересовался. Дипломату лучше не знать подробностей этого сорта.
Лёшка осмелел:
– И тем не менее я должен знать детали. Герр тайный советник сказал, что слишком многое зависит от московских событий.
