Майкл Айснер - Крестоносец
Спустя два дня король призвал обвиняемых — меня и Франциско, — чтобы мы выслушали приговор. Я, как и прежде, сел в центре комнаты, Франциско устроился рядом. Изабель помогла ему войти в комнату и не отходила от него ни на шаг.
Король поднялся, чтобы объявить решение суда.
— Я выслушал свидетельские показания брата Лукаса, — сказал король. — Они похожи на правду. Я давно знал, что мой сын Фернандо не всегда шел прямой дорогой, и все же я по нему скорблю. Мои советники выступают против милосердия. Но я не стану пытаться отплатить той же монетой, заставив страдать моего друга и вассала барона Монкада. Франциско де Монкада и брат Лукас не будут казнены. И все же, несмотря на смягчающие обстоятельства, убийцы моего сына не могут остаться безнаказанными. Франциско де Монкада и брат Лукас, за участие в убийстве принца Фернандо вы изгоняетесь из Барселоны и ее окрестностей, включая Монкаду, до конца своих дней. Франциско, тебе предписывается жить в Жироне, в поместье твоего дяди, барона де Корреа. Из уважения к дружбе с твоим отцом и к безупречному служению твоей семьи короне твои потомки унаследуют титул Монкада и смогут вернуться в Барселону. Брат Лукас, вы изгоняетесь из монастыря Санта-Крус. Да смилуется Господь над вашими душами.
Когда король сел, поднялся его представитель.
— А теперь перейдем к административным вопросам, — сказал он. — Во-первых, согласно документам, подписанным бароном Монкада и архиепископом Санчо и засвидетельствованным королем Хайме, Франциско признается исцеленным от злых духов. Его душу спасли от демонов, которые завладели им в Леванте. Во-вторых, в знак уважения к памяти усопшего выдвинута официальная версия трагических событий, случившихся в Санта-Крус. А именно: принц Фернандо узнал, что его помощник Пабло является шпионом короля Наварры, обличил врага, в схватке убил предателя, но сам получил смертельную рану. Корона будет расценивать распространение противоречащей этому утверждению информации как серьезное преступление.
— Остается еще один вопрос, король Хайме. — Изабель пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум в зале. — Три сотни крепостных проживают в поместье Корреа в Жироне. И все они нуждаются в духовном пастыре. Ваше величество и ваше святейшество окажут большую услугу, если позволят брату Лукасу сделаться священником Жироны.
Архиепископ предоставил решение этого вопроса королю, и тот сказал:
— Да будет так.
Самый молодой приор, когда-либо назначавшийся в Санта-Крус, переезжает в захолустье, чтобы исповедовать горстку крестьян. Наверное, мои братья долго смеялись над изменчивостью моей фортуны. С другой стороны, без этого меня ждала бы судьба куда хуже — скитаться по деревням нищим пилигримом.
Я не упомянул о своей рукописи высокопоставленным особам. Я бы с радостью представил рукопись суду, но боялся рассказать о ее существовании.
Суд окончился, меня отпустили на свободу, и я не хотел дать толчок новым судебным разбирательствам или как-то растревожить короля. Я решил, что лучше умолчать о манускрипте, и спрятал его на дне деревянного сундука со своими вещами, которые взял с собой в Жирону. Последние восемнадцать лет пергамент пролежал там.
Спустя две недели после вынесения вердикта, когда Франциско достаточно окреп для путешествия, мы отправились в Жирону. Группа рыцарей из свиты барона Монкада проводила нас до поместья Корреа.
Я стал приходским священником в Жироне. Святые причастия, проповеди, крещения, свадьбы, похороны, разбирательства семейных ссор — дел у меня было полно, и года летели незаметно.
Я часто переписывался с братом Виалом из Санта-Крус, пока он не умер шесть лет тому назад. В последнем письме он написал: «После долгих странствий, брат Лукас, вы наконец нашли истинный путь служения Господу».
Истинный путь служения Господу. Именно так он и написал. Я храню это письмо на ночном столике.
Я сблизился со многими прихожанами, но больше всех с Андре де Монкада. Именно для него я и храню эту рукопись. Чтобы однажды, после моей смерти, он узнал о духовных терзаниях своего отца и о характере союза, в котором был зачат.
Андре — единственный человек в поместье, который не называет меня отцом Лукасом. Он зовет меня дядей с тех пор, как научился говорить. Сейчас ему пятнадцать. У него такие же серые задумчивые глаза, как у матери, и та же физическая сила, то же телосложение, что у его тезки и родного дяди, Андре.
Я стал для мальчика отцом и матерью. Франциско умер, когда Андре было всего два года. Несмотря на постоянную заботу Изабель, Франциско так и не оправился до конца от ран, полученных от руки принца Фернандо. Он мог хорошо чувствовать себя неделю, даже месяц, а потом его состояние снова ухудшалось. Воспаление оказалось очень стойким, и в конце концов старая рана убила его. Изабель последовала за ним всего год спустя, когда по провинции прошла волна лихорадки и унесла жизни четвертой части моей паствы.
На пятый год жизни Андре, после смерти барона Корреа, король назначил меня наставником мальчика. Я проводил с ним очень много времени, научил его читать и писать. В последние годы мы с ним обсуждали множество философских и теологических вопросов. Часы, проведенные с Андре, были приятным отдыхом от моих повседневных обязанностей: мальчик унаследовал цепкий ум и восприимчивость своих родителей.
Андре — наследник двух состояний: Корреа и Монкада, за исключением одной трети поместья Монкада, которую церковь забрала за спасение Франциско. И все-таки земельные владения Монкада больше любых других владений в королевстве.
Вскоре Андре придется решать, в котором из двух семейных поместий он будет жить. Казалось бы, он должен был выбрать Монкаду, однако мальчик равнодушен к материальным благам и прекрасно чувствует себя в Жироне.
Барон Монкада часто пишет Андре, объясняя преимущества проживания в его поместье. Полгода назад он нанес визит своему внуку, и я присутствовал при их встрече в гостиной. Барон велел Андре собирать вещи и готовиться к переезду в Монкаду. К сожалению, он недооценил характер Андре. Мальчик бывает весьма упрям, упрям и независим. Барон покинул Жирону через несколько часов после своего приезда — один, без внука.
Время не повлияло ни на щедрость барона Монкада, ни на его изобретательность. Он очень доволен тем, как слуги Господа пытаются восславить его имя. Он предложил внести вклад в строительство монастыря в Педрабл, вблизи столицы, но лишь при том условии, что Андре переедет в Монкаду.
После визита барона наша дружба с архиепископом Санчо из Таррагоны возобновилась, мы стали обмениваться письмами, обсуждая выбор поместья для проживания Андре.
