Иван Дроздов - Похищение столицы
Генерал продолжал:
— Попутешествуем, а там видно будет: может, и на жительство останемся.
Оксана снова всполошилась:
— Но кто же будет спасать землю нашу от супостата?.. Нынче они Россию подомнут, а завтра и до нас дотянутся. Руки–то у них длинные. Михалыч–то газет не читает, ему некогда, а я каждый день в них глаза таращу: они все чаще сионистов поминают, да масонов каких–то. Говорят, что и у нас их в Мельбурне богато расплодилось. Тут–то на фермах мы их не видим, а в столице возле генерал–губернатора и министров разных комарьем вьются.
Михалыч на этот раз жене не возражал; видимо, она выговаривала и его тревоги. Свесил над столом большую голову, молчал. Потом открыл бутылку коньяка, стал разливать. Было видно, что оба они, и муж и жена, принимают близко к сердцу все, что происходит в эти дни на Родине. И когда Олег сказал им, что недавно в России сменился президент, Михалыч, откинув назад голову, отрезал:
— А что ваш новый президент — русский или снова из чужаков?
Муха ответил:
— С виду будто русский, а там кто ж его знает. Время покажет.
После завтрака пошли осматривать ферму, ее окрестности, хозяйственные постройки. В небольшом помещении, которое Михалыч назвал мельницей, они увидели японца, он был весь покрыт мельчайшей седой пылью и встретил их радостными поклонами и приветствовал на своем родном языке. Михалыч повернул рычаг на щитке барабана, из которого по двум брезентовым рукавам наружу вылетала мельчайшая крошка и пыль от размолотой шелухи орехов. Японец обрабатывал прошлогодний урожай, готовил его на продажу.
Потом Михалыч вывел гостей на рыжий каменистый холм, торчавший недалеко от фермы, и отсюда гости увидели море.
С балкона второго этажа их позвала Оксана:
— Я вам приготовила жилье. Пойдемте — покажу.
Две комнаты были смежными — их предложили генералу и Олегу. Комната Катерины отдельная и с балконом.
— Вам будет хорошо, — объясняла хозяйка. — Вы можете растворить балкон, а дверь прикрыть сеткой. Иначе тут мухи злые, как собаки.
К счастью Олега, в его комнате был отличный, современный компьютер. И как только Олег остался один, он сел за него и передал письмо Малютину. Олег писал:
«Дорогой Сергей! Я на время улетел из России, и вы меня не ищите. Прошу тебя снять с твоего счета три миллиона долларов и переслать в Австралию в банк Мельбурн–сити на имя Иванова Василия Ивановича. И еще три миллиона на имя Ивановой Марии Николаевны. И еще три миллиона на имя Иванова Ивана Ивановича. Сделай это срочно, сейчас же, Олег».
После этого он лег на диван и стал читать газеты на английском языке, которые ему дала Оксана.
Олег не хотел творить свои операции из дома Михалыча, он намеревался снять номер в дарвинской гостинице, установить компьютер и оттуда посылать приветы банкирам от Васи из Кергелена. Но такой план просуществовал недолго. Через три часа модем «проворчал» письмо из Москвы. Малютин писал:
«Имеем секретную информацию о том, что лондонский Сити- банк раскрыл твою формулу защиты и ждет от тебя атаки, чтобы схватить за руку. Боюсь, что твой адрес он уже дал другим крупным банкам, и они все вместе устроили на тебя засаду. Будь осторожен. Деньги переслал по твоим адресам час назад. Привет тебе от банкира Романа. Он ждет новых вливаний. Могу тебя порадовать: твой ученик Ваня по восемь–десять часов работает в твоей лаборатории. Успехи демонстрирует удивительные. Ждет от тебя заданий. Твой Сергей».
Письмо неприятно поразило Олега; его система защиты имела «три пояса», надежно упрятана от любых вторжений, но Олег знал и силу лондонского Сити–банка. Там была создана специальная лаборатория и возглавлял ее талантливейший создатель компьютерных программ, от него можно было ожидать всего. Информация Малютина хотя и была неприятной, однако не вышибла из колеи Олега; он, как гимнастка Светлана Хоркина, которая, потерпев недавно здесь, в Сиднее, на олимпиаде неудачу, сжала в маленький почти детский кулачок свою огромную волю, пошла в новую атаку и стала олимпийской чемпионкой. Вот это и есть русский характер. «Но и я ведь тоже не эфиоп! — думал Олег. — Я тоже соберусь с силами и построю новую систему маскировки. Я еще покажу им кузькину мать!»
Пошел к Катерине:
— Мне надо лететь в Мельбурн.
— Я полечу с вами, — сказала она решительно. — И вообще, давайте условимся. Вы будете говорить: нам надо лететь, а не мне, потому что я ни на шаг от вас не отстану. К тому же в этой дыре мне не нравится. Мне одной тут нечего делать.
К ним вошел генерал и тоже сказал:
— Мы будем всегда вместе. Мне нужно будет пользоваться компьютерной почтой, а я, к сожалению, не знаю, как с этим чертом справляться. И потом: давайте посчитаем деньги. У меня их совсем немного, а между тем, цены тут оглашенные.
Олег их обрадовал: каждый из них скоро получит по три миллиона.
Больше суток им понадобилось на то, чтобы с крайнего севера континента перелететь на крайний юг в столицу Австралии. Здесь они получили деньги, и Олег категорически потребовал от своих спутников поселиться от него отдельно в пятизвездочном отеле. Сам же выбрал гостиницу среднего достоинства. Катерина его поняла и покорилась. Однако для себя решила: номер–то снимет в пятизвездочном, но большую часть времени будет находиться с Олегом.
Каратаев заменил всю систему своих кодов и приступил к операциям. Действовал он широко, смело, бесцеремонно вторгался в хранилища банков и выхватывал оттуда крупные суммы. Перебрасывал в Россию на адреса, которых у него было много, около сотни. Банкирам же делал приписки: «Будьте благоразумны. Не дергайтесь, иначе оставлю без штанов. Вася с Кергелена».
И так он работал день, два и три, и ждал какой–нибудь реакции, но реакции не последовало, и однажды вечером Олег не заказал себе в номер ужин, а спустился в вестибюль, чтобы отсюда пройти в ресторан. И здесь увидел Катю. И обрадовался, как дитя.
— Ты думал, я тебя оставлю одного. Не дождешься. Я буду сидеть у твоего номера, как верная собака.
И Олег ей сказал:
— А тут на краю света есть православная церковь. А?.. Что ты мне скажешь?
— А ты лучше скажи, что ты мне скажешь?
— А я скажу: мы можем пойти в нее, и батюшка нас повенчает.
Катя смутилась. Она давно ждала этого окончательного аккорда в симфонии их любви, и теперь, когда этот аккорд прозвучал, она почти его не услышала: так он был тих и нежен. И только сказала:
— Ну, если ты так решил…
Утром они обвенчались. И в тот же день Олег заказал билеты на самолет, отлетающий на остров Тасманию. Он теперь был человеком семейным и решил проявлять в своих делах осторожность. Перемена мест была для него маневром, при помощи которого он «сбрасывал с хвоста» возможных преследователей.
