Габриель Ферри - Обитатель лесов
Волнуемый подобными чувствами, он остановился на минуту, но потом опять принялся за свою работу с усиленным рвением. Вскоре под рыхлой землей он почувствовал мягкую кожу, в которую были завернуты скрывающиеся там предметы. Он быстро сбросил эту кожу, и глазам его представилось огнестрельное оружие разных калибров, пороховницы, прикрепленные к ружьям, и все необходимые принадлежности.
В первый раз после долгого времени опустился Хозе на колени, произнося пламенную молитву, и, точно помешанный, бросился к своим товарищам.
— В чем дело, Хозе?! — воскликнул с удивлением Розбуа, пробужденный шумом шагов своего приятеля.
— Поди сюда, Розбуа, — отвечал Хозе, — пойдемте и вы, Гайферос, — продолжал он, толкая ногой спящего гамбузино.
Хозе бросился к открытому им складу.
— Оружие! Оружие! — кричал он. — Глядите, глядите!
При этих словах Хозе опустил в вырытое им отверстие руку и вытащил оттуда ружье.
— Возблагодарим Всевышнего! — воскликнул старик, придя в себя. — Он посылает нам силу, которую отнял было из наших рук.
Каждый из трех охотников выбрал себе по ружью, какое ему понравилось. Кроме того, Розбуа взял еще четвертое ружье для Фабиана, так как эта неожиданная находка укрепила в его сердце надежду спасти Фабиана.
— Все прочее надо положить обратно в яму, — заметил канадец, — не надо лишать владельца этих товаров и оружия, это было бы неблагодарностью к всеблагому провидению. — Теперь в путь! — продолжал канадец. — Теперь нам надо идти день и ночь!
— Да, теперь мы снова воины, преследующие разбойников во всеоружии.
Хозе не докончил фразы. Розбуа и Гайферос одновременно заметили причину его внезапного молчания. На противоположном берегу показался индейский воин, тщательно татуированный для битвы. Индеец этот, казалось, был занят внимательным рассматриванием убитого бизона, и хотя он не мог не заметить трех белых, находившихся на острове, однако он делал вид, будто вовсе не замечает их.
— Га! — воскликнул Хозе. — Надо попробовать на нем доброту нового ружья.
— Ради Бога не делай этого, Хозе! Как бы ни храбр этот индеец, однако его спокойствие и самоуверенность доказывают, что он не один, потому что он хоть и видит нас, но намеренно не удостаивает нас своим вниманием.
В самом деле, индеец продолжал свои исследования с таким хладнокровием, которое свидетельствовало о несокрушимом характере. Ружье, висевшее у него за спиною на перевязи, казалось, служило скорее украшением, нежели оружием для нападения.
— Да это команч, — продолжал Розбуа, — это видно по головному убору и украшениям на его буйволовом плаще. Команч — самый непримиримый враг апахов, и этот молодец занят преследованием. Я позову его, а то нам слишком дорога каждая минута, чтобы расточать время на разные хитрости. Надо идти к цели прямо и твердо!
Канадец поспешил привести в исполнение свое намерение. Он твердыми шагами направился к берегу, держась в готовности, если бы случай послал врага, или заключить с индейцем союз, если бы нашел в воине Друга.
— Да позови же его по-испански, Розбуа! — сказал Хозе. — Этак мы скорее узнаем, как нам с ним держаться.
Канадец приподнял ружье прикладом вверх, между тем как индеец все еще продолжал рассматривать остов буйвола и следы ног возле него.
— Трое воинов умирали от голода, когда Великий дух послал им раненого бизона, — крикнул Розбуа. — Мой сын хочет исследовать, тот ли это буйвол, в которого он попал своим копьем. Не хочет ли он взять часть, которую мы отложили для него? Таким образом он докажет трем белым охотникам, что он их друг.
Индеец поднял голову вверх.
— Команч, — ответил он, — может быть другом не всякого белого, которого он встретит. Прежде чем сесть у очага, он должен знать, откуда они пришли, куда идут и как их звать.
— Карамба, — произнес вполголоса Хозе, — молодец горд, точно какой-нибудь начальник племени.
— Мой сын говорит с самоуверенностью предводителя, — возразил Розбуа индейцу, повторяя вежливо слова испанца. — Без сомнения, он обладает мужеством предводителя; но он еще слишком молод, чтобы вести воинов в поход. Впрочем, я ему отвечу так же, как ответил бы предводителю племени. Мы прошли всю страну апахов и теперь идем по следам разбойников, по направлению к Вилам Красной реки. Этот вот — Хозе, тот — золотоискатель, которому индейцы содрали кожу с черепа, а я — лесной житель из Нижней Канады.
Индеец внимательно выслушал объяснения канадского охотника.
— Отец мой, — ответил он, — обладает мудростью предводителя, но не в его власти сделать глаза воина из племени команчей слепыми, а уши глухими. В числе трех воинов с белой кожей находятся двое, коих имена сохранила моя память, но имена эти не те, которые я сейчас слышал.
— Ба, ба! — воскликнул живо Розбуа. — Это значит вежливым образом сказать, что я лжец, но язык мой ни из страха, ни из дружбы еще ни разу до сих пор не произносил неправды.
И канадец с некоторою раздражительностью продолжал:
— Кто Розбуа называет лжецом, тот его враг. Поэтому назад, команч, и не показывайся мне более на глаза! Эта пустыня впредь будет слишком тесна для нас обоих.
Произнося эти слова, охотник стал взводить курок своего ружья, однако индеец не тронулся с места и только сделал знак рукою.
— Палящий Луч, — воскликнул он, ударяя себя с гордостью в грудь, — искал у Красной реки Орла снежных гор и Насмешника. Он полагал, что они станут отыскивать сына, которого у них увели собаки-апахи.
— Орла! Насмешника! — крикнул Розбуа с удивлением. — Да, это правда, я совсем забыл… Однако скажи мне, любезный, скажи мне, — говорил с живостью старый охотник, — не видел ли ты моего Фабиана, моего сына, которого я отыскиваю?
И быстрым движением откинув в сторону свое ружье, канадец бросился в воду, чтобы перейти реку вброд.
— Да, да! Орел и Насмешник — это мы оба; это действительно те самые прозвания, которые нам даны апахами, но я вовсе их забыл, — продолжал говорить старик, шагая с такой быстротой, что брызги летели во все стороны. — Подожди, Палящий Луч, подожди, — я стану для тебя тем же, чем железо для стрелы, клинок для рукояти… другом… на жизнь и смерть…
Между тем молодой индеец улыбался, поджидая канадца, который вскоре поднялся на берег.
Выйдя на берег, старик протянул индейскому воину могучую и честную руку, в которой рука индейца исчезла точно в пустом дупле дерева.
— Разве ты, — воскликнул Розбуа, — враг Красной Руки, Метиса и всех тех?.. Но кто сообщил наши имена предводителю, друзья которого прозвали его Палящим Лучом, ибо сын мой кажется страшным, как огненные языки, исходящие из облаков.
