Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)
Я внимательно рассматривал веранду и крышу дома, отыскивая глазами объект моей любви. Дом был одноэтажный, так что с седла я мог видеть крышу, украшенную редкими по красоте цветами. Лейтенант Уитли и я молча сидели на лошадях, ожидая возвращения привратника.
В это время рабочие и погонщики вышли из ворот и с удивлением начали рассматривать неожиданных гостей.
Вскоре вернулся привратник и сказал, что дон Рамон сейчас выйдет к нам.
Действительно, минуту спустя одна из занавесей веранды раздвинулась, и из-за нее показался высокий старик, поразивший нас своим решительным и энергичным видом. Над его большими блестящими глазами темнели широкие черные брови, а волосы на голове белели как снег. Он был в панковой куртке и широких шароварах той же материи с темно-синим кушаком. На голове его красовалась дорогая шляпа из травы гваякола, а в руке еще дымилась сигара.
В общем, несмотря на умышленно суровое выражение, лицо дона Рамона было умное и симпатичное.
– Вы дон Рамон де Варгас? – спросил я, подъехав ближе к старику.
– Да, – ответил он недовольным тоном.
– Я офицер американской армии. – Я говорил громко и, разумеется, по-испански, чтобы рабочие могли понять мои слова. – Меня прислали сюда, чтобы заключить с вами контракт на снабжение армии мясом. У меня с собой приказ главнокомандующего.
– У меня нет быков для продажи! – прервал меня дон Рамон громким гневным голосом. – И я не хочу никакого дела иметь с американской армией.
– В таком случае, – возразил я, – мне придется взять фураж без вашего согласия. Вам заплатят за это, но я обязан выполнить данное мне приказание. Кроме того, ваши погонщики должны сопровождать нас и пригнать скот в лагерь американской армии.
Я подал знак солдатам, и они стали сгонять испуганных погонщиков для исполнения приказа.
– Я протестую против подобного грабежа! – закричал дон Рамон. – Это противозаконно. Я потребую удовлетворения от вашего правительства.
– Вам заплатят, дон Рамон, – промолвил я, делая вид, что стараюсь его успокоить.
– Как мне принять плату от разбойников, от…
– Успокойтесь, – воскликнул Уитли, – придержите язык, а то лишитесь чего-нибудь более дорогого, чем ваши быки. Не забывайте, с кем вы разговариваете!
– Техасцы! Разбойники! Негодяи! – прошипел старик так серьезно, что Уитли, наверное, выхватил бы револьвер, если бы я не шепнул ему несколько слов.
– Чтоб ему пусто было, – проворчал Уитли про себя. – Я думал, что он всерьез.
Затем, обращаясь к испанцу, сказал:
– Не кипятитесь. Вы получите свои доллары. Но советую вам быть осторожнее в выражениях…
Дон Рамон, не дослушав его, сердито задернул занавеску и так, что я один только мог его слышать, прошептал:
– Прощайте, капитан.
Глава V
Записочка
Лейтенант Уитли и солдаты отправились вслед за остальной командой на скотный двор, а я остался около веранды в обществе шести метисок, рассматривавших меня одновременно с любопытством и страхом. Я думал, что дон Рамон снова выйдет ко мне и пригласит войти в дом, но быстро понял, что это решительно невозможно: женщины могли выдать нас. Сообразив это, я повернул коня и выехал со двора, чтобы присоединиться к остальным товарищам. В поле перед моим взором предстала оживленная картина ловли быков с помощью лассо, но меня она не интересовала. Ведь все мои мысли были заняты Айсолиной. Я все надеялся, что она откуда-нибудь, но все же наблюдает за нами.
Когда мы подъезжали, ставни были закрыты. Но так как они открывались внутрь, то за это время можно было и приоткрыть какую-нибудь из них. Будучи знаком с расположением комнат в мексиканских домах, я знал, что в сторону фасада выходят залы и гостиные, то есть те комнаты, где в настоящее время может находиться семья хозяина. Сообразив это, я снова решил вернуться во двор, чтобы произвести более тщательную разведку. В этот момент я услышал серебристый мелодичный голос, произнесший только одно слово: «Капитан».
Я оглянулся на окна – никого!
Возглас повторился. Мне показалось, что голос теперь раздался с крыши. Я посмотрел вверх. Сквозь перила просунулась дивной красоты рука и бросила что-то белое, упавшее на траву прямо передо мною. «Записочка», – услышал я.
В одно мгновение я соскочил с лошади, поднял записку и, отъехав от стены, увидел на крыше Айсолину. Я хотел заговорить с нею, но, вероятно, кто-нибудь в это время подошел к ней, так как выражение лица ее сразу изменилось и она тревожно поднесла палец к губам в знак молчания.
Я не знал, что мне делать: уезжать или подождать еще какое-то время. Айсолина отошла от перил, и до меня донесся ее разговор с каким-то мужчиной. Может быть, это был ее отец, а может быть, – что гораздо хуже – тот самый родственник, о котором она упоминала с отчетливым отвращением?..
Я собрался выехать со двора, но решил прежде все-таки прочесть записку. Вот что она гласила:
«Капитан! Я знаю, что вы простите нам наше непостоянство. Вспомните, что я вам вчера сказала: мы боимся наших друзей больше, чем врагов! Теперь у нас в доме гостит человек, которого мой отец боится больше, чем вас со всеми вашими разбойниками. Я не сержусь на вас за смерть моего любимца, но вы увезли мое лассо! Капитан, неужели вы хотите отнять у меня все? Прощайте.
Айсолина».
Часть записки мне была понятна, а остальное темно и загадочно. Вполне ясной была фраза «мы боимся наших друзей больше, чем врагов». Это означало, что дон Рамон де Варгас втайне был сторонником американцев, желая им успехов в военных действиях. Многие мексиканцы назвали бы его за это изменником и, разумеется, были бы совершенно неправы. Он был патриотом в широком смысле этого слова, предпочитавшим видеть свою страну счастливой и мирной под чужеземным владычеством, чем раздираемой на части анархией в жестоких руках туземных деспотов.
Другую фразу записки («гость, которого боится отец») я совершенно не понимал. Кто мог быть этот гость? Иджурра? Но ведь Иджурра был двоюродным братом Айсолины? Что же его бояться? Может быть, разговор идет о ком-нибудь другом? Однако сколько я ни думал, никак не мог отделаться от мысли, что этот страшный гость был именно Иджурра! Еще на первой встрече я заметил, что Айсолина боится его, и пришел к убеждению, что это-то и есть враг дона Рамона, о котором говорится в письме. Только бы она не была в него влюблена!
Глава VI
Старая вражда
Я выехал из асьенды не торопясь. Хотя я и знал, что мне не удастся увидеться с Айсолиной, но все же очень хотелось подольше находиться вблизи нее. Может быть, она выйдет на крышу и махнет мне рукой…
