Александр Конторович - «Черная пехота». Штрафник из будущего
– Не совсем. Основное его назначение – перевозка пассажиров. Командный состав. Специальные группы и специальные грузы. Самолетов мало, меньше десятка.
– Охрана?
– Рота СС.
– Ого! Даже так?
– Да. Они охраняют не только аэродром, но также и нашу часть.
– А чем же занимается ваша организация, что для нее выбрано такое странное место базирования? Вы же, если я все правильно понял, охрана тыла, ведь так?
– Контрразведка в прифронтовой полосе, поиск вражеских диверсантов. Ведение спецопераций в тылу противника.
– Стоп-стоп! Это же не ваши функции, шарфюрер! А что тогда делает абвер?
– А вы неплохо осведомлены, подполковник…
– Как это французы говорят? Положение обязывает, не так ли?
– Кого – вас? Пленного?
– Экий вы любопытный. Вы что же, всерьез полагаете, что специалисты моего уровня попадают в плен просто так?
Эсэсовец вытаращил глаза.
– Но… вас же туда привезли мы…
– Вы лично?
– Нет, но…
– Вам не приходило в голову, что с места аварии забрали одного пленного, а в лагерь привезли уже другого?
– Зачем? И как?
– Как – это уже другой вопрос. А вот зачем… Там, в карьере, сидел почти полк. Не самых плохих бойцов, надо заметить. Вы ведь тоже не всех подряд туда направляли?
– Нет, не всех… По шталагу 4в существует специальная директива – направлять туда только тех солдат противника, кто был захвачен в плен с оружием в руках и оказал сопротивление при пленении. Ну и прочих особо упрямых.
– Вот и ответ на ваш вопрос. Как вы сами-то думаете, нужны ли моей армии именно такие бойцы?
– Такие бойцы любой армии нужны.
– Вот именно! Вот и решило мое начальство вытащить их из плена. Что ж вы думаете, пожар на станции сам по себе произошел? Сложите эту головоломку, и вам станет ясно – никаких случайностей в этом деле нет.
Немец наморщил лоб, а я украдкой посмотрел на трофейные часы. Пора этот ликбез заканчивать, скоро уже и грузовики пойдут.
– Но постойте, а как же приказ НКВД о вашем розыске?
– Вы его сами читали?
– Да! – И вошедший в раж эсэсовец отбарабанил мне текст ориентировки.
Наконец-то! Я всю эту комедию и затеял, чтобы текст приказа получить. Спроси я его в лоб, так и наврал бы он мне с три короба. Поди догадайся, где врет, а где нет. А так, в азарте, сам все и выболтал. Плохо для разведчика, а уж для контрразведчика так и вовсе – быть таким вот азартным и увлеченным.
– Бывает, ведомственные нестыковки. Увы, – развел я руками, – наш мир несовершенен.
– Так вы что же – не из НКВД?
– Нет. А вам это зачем?
Можно, конечно, было и соврать, что и приказ этот им подбросили, чтобы получить живым сотрудника фрицевской контрразведки. Но тут уж лапша на ушах вышла бы такой наваристой!
Надо было отдать эсэсу должное – дураком он не был. И расколол бы эти басни в два счета.
– Я думал, что всей прифронтовой полосе разведкой и диверсиями занимается обычно ведь НКВД?
– Нет. Этим занимаются множество самых разных организаций. Я, кстати, задал вам вопрос: почему СС занимается несвойственным ему делом? У вас ведь другие функции, или я ошибаюсь?
– У нас много различных обязанностей! – В голосе немца прорезались хвастливые нотки.
– В том числе и подобного рода?
– Да! Только СС может правильно организовать даже такой, очень трудный и ответственный процесс! Для этого не надо иметь длинную череду великих предков!
Ух ты как Кройцер вскинулся! Видать, крепко поспорил когда-то на эту тему с кем-то из родовитых фрицев. И получил, видать, в том споре по соплу. Вон как глаза заблестели! Ну-ка раскрутим мы эту старую обиду…
– Ну, не скажите. Опыт предшественников в этом процессе переоценить невозможно.
– Большинство заслуживающих внимания фактов записано, и их можно изучить! А применяя при этом передовые достижения немецкой науки, можно достичь небывалой результативности!
Опа, науки? Это какой же? И какие такие достижения?
– Ну, голова исполнителя, а уж тем более руководителя такой работы – товар штучный. И очень редкий.
– Да! Но эти головы можно сделать!
– Да ну? Господь бог затрачивает на это весьма приличное время.
– Вы отстали от жизни! Профессор Маурер не постеснялся в свое время заявить, что мог бы подсказать Господу парочку идей на тему улучшения человека!
– Представляю… Полагаю, что ученая братия не простила ему подобных высказываний.
– Эта еврейская наука не смогла оценить его гениальные исследования! Ну, ничего рейхсфюрер вовремя заметил профессора и теперь…
Быстрым движением я заткнул немцу говорливый рот. Повалил его на землю и закатил под прикрытие упавшего дерева. Черт! Как не вовремя-то! За разговором я чуть не пропустил появления машин. А они вывернулись из-за кустов почти бесшумно. Распластавшись на земле, я провожал машины взглядом. Видимо, потому, что в этом месте дорога шла слегка под уклон, они какое-то время просто катились вниз по дороге, не включая передачи. Вот я и не услышал работающих моторов. Чуть не спалился, лопух!
Дождавшись, пока машины скроются из глаз и рокот двигателей затихнет в отдалении, я вернулся к эсэсовцу.
– Итак, шарфюрер, на чем мы остановились?
– Не помню. Вы так лихо закатили меня под это дерево, что я основательно об него ударился. Даже сознание потерял на время. Задавайте вопросы, постараюсь вспомнить.
Врет? Вон на лбу ссадина новая появилась. Может быть, и не врет особенно.
– Вы говорили о профессоре Маурере. Кто это?
– Карл Фридрих фон Маурер. У него своя клиника под Лейпцигом. Он часто прилетает к нам в подразделение.
– Чем он занимается?
– Характер его работ мне неизвестен. Знаю только, что они связаны с улучшением способностей человека.
– Каких именно?
– Не знаю. Его ученики должны лучше вести себя на поле боя.
– За счет чего?
– Мне это неизвестно.
– Почему он приезжает именно к вам?
– Мы снабжаем его материалом для исследований.
– То есть?
– Собираем описания выдающихся эпизодов боев. Анализируем действия их участников, их удачи и ошибки.
– Что еще?
– Все…
– Шарфюрер! Не надо врать!
– Он забирает пленных. Тех, кто хорошо проявил себя в бою.
– Зачем они ему? Это же солдаты противника?
– Профессор нам не рассказывает. Но таких людей ищем ему не только мы.
– Так меня тоже везли к нему?
– Да. Он вами весьма заинтересовался.
– Так он что, у вас сейчас находится?
– Нет. И я не знаю, когда он приедет. Он никогда не предупреждает о прилете. Просто с аэродрома нам звонят и просят прислать машину.
