Валерио Манфреди - Александр Македонский. Пределы мира
Евмен кивнул.
— Это означает, что они могут вынудить нас принять делегацию в царском шатре и показать им Александра. Когда он в таком состоянии!
Филипп обернулся к друзьям.
— Пока я здесь, никто не ступит внутрь без моего позволения: я главный царский врач и несу ответственность за…
Кратер положил руку ему на плечо.
— В отсутствие царя общее собрание является верховной властью — они могут сделать это. И почти наверняка сделают.
Вошли Селевк и Лисимах, чтобы осведомиться о здоровье Александра.
— Что тут происходит? — осведомился Селевк.
— Дело в том… — начал Кратер.
Все забыли о присутствии Александра; казалось, он глубоко уснул, но вдруг все вздрогнули при звуке его голоса:
— Послушайте меня.
Товарищи ошеломленно обернулись. Евмен, поняв, что царь, видимо, все слышал, попытался объяснить:
— Александр, тут такое дело, которое мы прекрасно можем решить сами…
Царь приподнял правую руку, недвусмысленно призывая всех к молчанию.
— Селевк…
— Повелевай, государь, — привычно ответил друг, взволнованный тем, что после столь долгого времени получит приказ Александра.
— Построй все войско. После захода солнца.
— Будет сделано.
— Леоннат…
— Повелевай, государь, — ответил тот, еще более потрясенный.
— Приготовь моего коня. Гнедого…
— Сарматского гнедого, да, да. Будет сделано.
— Ничего сделано не будет! — не сдержался Филипп. — Что здесь происходит? Вы все с ума посходили? Царь не может даже…
Александр снова поднял руку, и Филипп не договорил, пробормотав что-то себе под нос.
А царь продолжал:
— Гефестион…
— Слушаю тебя, Александрос.
— Приготовь мои доспехи. Они должны сверкать.
— Будут, Александрос — ответил Гефестион, чувствуя комок в горле. — Засияют, как звезда Аргеадов.
Все было подумали, что царь больше не хочет угасать в постели, а решил умереть в седле. Даже Филипп поверил в это. Он сидел в углу и бормотал:
— Делайте, что хотите. Если хотите убить его — валяйте. Я в этом не участвую, я…
— Леоннат, — снова проговорил царь. — Я хочу коня сюда, в шатер.
— Ты его получишь, — ответил друг, поняв, что царь не желает, чтобы солдаты видели, как ему помогают сесть в седло.
— А теперь ступайте.
Все повиновались, а Александр, как только они ушли, упал на подушку и заснул. Его разбудили голоса Гефестиона и Леонната. Открыв глаза, он увидел, что шатер погрузился в неясный свет заката.
— Мы готовы, — объявил Гефестион.
Александр кивнул, с усилием приподнялся, чтобы сесть, и попросил друзей отвести его умыться. Лептина вымыла его и умастила тело и волосы благовониями, а потом вытерла и стала одевать.
— Придай моим щекам немного цвета, — попросил он, и девушка повиновалась. Пока она оживляла щеки румянами и осветляла темные круги под глазами, он погладил ее по лицу и сказал: — Я отдам тебя в жены какому-нибудь владыке и дам приданое, достойное царицы. — Он говорил искренне, уверенным голосом.
Когда Лептина закончила, Александр спросил:
— Ну, как я?
— Неплохо, — ответил Леоннат с полуулыбкой. — Похож на актера.
— А теперь доспехи.
Гефестион завязал панцирь и поножи, повесил сбоку меч и перехватил волосы Александра диадемой.
— Приведите мне коня. Солдаты построились?
— Построились, — заверил его Гефестион.
Леоннат вышел и вернулся через задний ход, ведя под уздцы сарматского гнедого в полной сбруе. Гефестион встал на колени и сложил руки, сделав для Александра ступеньку. Царь уперся в них ногой, и друзья подняли его в седло.
Леоннат подошел с ремнями.
— Мы подумали, надо бы тебя привязать к конской сбруе. Никто ничего не увидит: ты скроешь ремни под плащом.
Александр не ответил, и его молчание было воспринято как согласие. Ремешки, которыми опоясали царя, привязали к сбруе гнедого, а сверху накинули пурпурный плащ.
— Поехали, — скомандовал Александр.
Гефестион вышел из шатра, Леоннат сделал знак, словно говоря: «Пора!» — и Гефестион взмахнул рукой. При этом жесте тягостная тишина сумерек разбилась мрачным громыханием. Оно прозвучало как отдаленный гром. Удар, потом другой, и еще! Александр прислушался, как будто не веря своим ушам, потом инстинктивно выпрямился и коснулся пятками брюха коня. Гнедой вышел, обошел шатер и, повинуясь удилам, направился к длинной линии выстроившегося войска.
Грохот, медленный и торжественный, отбивал величественную парадную поступь мощного жеребца, и Александр с трудом сдерживал слезы, чувствуя, как вибрирует воздух от низкого громового голоса огромного барабана Херонеи!
Солдаты, застыв в строю с сариссами в руках, ошеломленно смотрели, как их царь с величавой осанкой и твердым взглядом проводит смотр войска. У каждой части, к которой он приближался, командир выходил на шаг из строя, обнажал меч и кричал:
— Здравствуй, государь!
И Александр отвечал еле заметным кивком головы.
Когда он дошел до конца, «Гром Херонеи» замолк, и один пожилой командир из первой шеренги гетайров выехал на коне вперед и воскликнул:
— Повелевай, государь!
— Разойтись, — велел Александр и, пока трубы повторяли приказ, натянул поводья гнедого и трусцой направился к своему шатру.
— Он с ума сошел, — сквозь зубы пробормотал Филипп, наблюдавший за ним издали. — От каждого толчка он может упасть и…
— Он не упадет, — успокоил его Селевк, похлопав по плечу. — Не упадет.
Птолемей не мог оторвать глаз от спины Александра.
— Теперь все увидели его и знают, что он жив и снова на коне.
Александр въехал в шатер верхом, и друзья отвязали его и помогли слезть, потом начали освобождать от плаща, панциря и поножей, отстегивать меч.
— Скорее уложите его в постель, — велел Филипп. Александр покачал головой, все еще неуверенным шагом направился к своему походному табурету и положил руки на стол.
— Я голоден, — сказал он. — Кто-нибудь намерен поужинать со мной?
Все изумленно уставились на него. Леоннат застыл на пороге, держа за повод коня.
— Лептина, — позвал царь. — Убери со стола всю эту снедь и принеси мне «чашу Нестора»!
— «Чашу Нестора»? — воскликнул Филипп. — Ты хочешь умереть? Эта пища останется у тебя в желудке, тебе станет плохо, стошнит, от этого откроются раны, и…
— «Чашу Нестора», — повторил Александр.
Все уставились на него, разинув рот: он словно возродился, преобразился.
— Звук того барабана и вид солдат воскресили его, — шепнул Кратер врачу. — Дай ему поесть. Ничего с ним не случится, вот увидишь.
Лептина принесла «чашу», и Александр принялся есть. Единственным признаком усталости была легкая испарина на лбу. Филипп изумленно смотрел на Александра, его челюсти тоже инстинктивно двигались, словно помогая больному жевать. Прочие сгрудились вокруг стола, наблюдая за невероятным явлением.
