Владимир Малик - Посол Урус Шайтана
Арсен постучал ножнами сабли по подошве сапога Чернобая:
— Вставай, сотник! Проснись!
Храп прекратился. Чернобай бессмысленно взглянул мутными глазами на казака и снова закрыл их, переворачиваясь на левый бок. Но, очевидно, что-то дошло до его сознания, он сразу поднялся и сел на кровати, уставившись в незнакомца.
— Ты кто такой? Откуда? — В его голосе послышались нотки тревоги.
— Не узнаешь, Чернобай? — спросил Арсен, вынимая из-за пояса пистолет и взводя курок.
— Что это значит?.. Как ты попал сюда? Эй, люди!..
Голос затерялся в комнатах Слуга попытался было кинуться к хозяину, но, увидев направленное на него острие ятагана в руке Спыхальского, отступил снова к стене.
Тем временем Чернобай вскочил с кровати. Мертвенная бледность разлилась по его лицу. В глазах светился ужас.
— Боже! Звенигора! — вскрикнул он. — Откуда?..
— С того света, пан Чернобай! Ты все-таки не утратил памяти… Благодарствую, что признал… Выходи-ка в светлицу, там поговорим! — Арсен схватил Чернобая за плечо и так швырнул, что тот кубарем долетел до дверей. Там его подхватил Роман, одним взмахом ятагана отрезал от пояса саблю, и она с лязгом покатилась по полу.
Слуга ошалело переводил взгляд с хозяина на незнакомцев, все еще не понимая, что же происходит. Арсен стал напротив Чернобая. Как долго ждал он этой минуты! Сколько раз в бессонные ночи в подземелье Гамида или прикованный к веслу на галере представлял, что скажет при встрече своему врагу… И вот эта минута настала!
— Ну, вот и встретились, пан Чернобай. Не ждал?
Чернобай молчал. Под распахнутым кунтушом высоко вздымалась грудь.
— Чего молчишь? Страшно теперь вспомнить, как продавал татарам в неволю наших девчат? Или жалеешь, что тогда не перерезал мне горло?
— Чего ты от меня хочешь? — прохрипел Чернобай.
Арсен стремительно приблизился к нему, схватил за грудь, рванул к себе:
— Хочу узнать, паскуда, откуда ты сегодня прибыл? Из Дубовой Балки?.. Куда девал мою сестру Стеху, которую твои люди там выкрали? Ну! Говори!..
— Я там не был, — прошептал Чернобай, но по тому, как вздрогнули его брови и расширились зрачки, Арсен понял, что тот лжет. Стеха в его руках.
— Мы пришли сюда по твоему следу, сотник! Не верти хвостом, гадюка! Отдавай мою сестру!
— Ее нет у меня!
— Ты и твои люди были в Дубовой Балке!..
— Нет!
Роман, наблюдая эту сцену, менялся в лице. Услышав последний ответ Чернобая, он выхватил из кармана большую подкову и сунул ее сотнику под нос.
— А это узнаешь, собака? Мы ее нашли в лесу, на месте вашего привала… Может, повести тебя в конюшню и показать, который из твоих коней эту подкову потерял?..
Чернобай молчал. От страха и бессильной злобы закусил до крови губу.
— Чего молчишь? — тряхнул его Арсен.
— Да что с ним говорить, Панове! — воскликнул Спыхальский. — Пальни, Арсен, из пистолета — пусть сгинет до дзябла!
— И правда! — поддержал товарища Роман.
Звенигора молча посмотрел на друзей. Он еще колебался.
— А как же сестра?
— Перевернем это логово вверх дном, а найдем! Она где-то здесь запрятана!
— Ну, если что так, — смерть негодяю! — Арсен поднял пистолет.
— Погоди! — прохрипел Чернобай. — Позволь помолиться перед смертью!.. Не губи душу без покаяния!
Арсен переглянулся с товарищами. Те утвердительно кивнули головами.
Чернобай, неуклюже сутулясь, направился в угол, к висящим под рушниками иконам. Там, упав на колени, оперся обеими руками о некрашеный деревянный пол и начал отбивать поклоны, что-то бормоча себе под нос.
Арсен и его друзья стали таким образом, чтобы Чернобай и слуга оставались в поле зрения.
Внезапно что-то скрипнуло, стукнуло. Тут же послышался громкий грохот — и Чернобай исчез. На том месте, где он стоял на коленях, зиял черный проем.
— Проклятье!.. — вырвалось у Арсена.
Все кинулись вперед. Заглянули в яму. Но, кроме деревянной ляды, качавшейся на петлях, ничего не увидели. Снизу донесся чуть слышный шорох: где-то в глубине осыпалась земля.
Звенигора занес над ямой ногу, собираясь прыгнуть. Воинов схватил его за руку.
— Ты что, рехнулся, Арсен? Куда? Кто ведает, какие неожиданности приготовил там Чернобай для преследователей!.. — Он быстро нагнулся и выстрелил в подземелье из пистолета. Прогрохотало эхо, пороховой дым заволок узкий проем.
Позади хлопнули двери: перепуганный насмерть слуга вышмыгнул из комнаты.
— Стой, пся крев! — метнулся за ним Спыхальский.
Но парень далеко не ушел. В сенях его схватил Грива. Прижал к стене. Арсен отвел тяжелую руку товарища:
— Подожди, Грива, этот холуй нам нужен. — И к слуге: — Если хочешь жить, говори правду, как на исповеди! Где дивчина, которую Чернобай привез сегодня? Куда вы ее девали?
— Хозяин меня убьет. Отпусти, добрый пан!
— Дурень, позаботься о том, чтобы не лишиться жизни сейчас!
— У него есть… тайники.
— Показывай все! Один — на мельнице, я сам знаю…
— Два тут, в крепости. Один — в стене, вход из конюшни… Я покажу. Но там сейчас нет никого…
— А второй?
— Поклянись, что отпустишь живого!
— Отпущу. Вот тебе крест!
Парень сразу оживился. Облегченно вздохнул:
— Тогда скажу. Может, на душе легче станет, а то носишь это как камень на сердце! Но никому не говорите, что от меня узнали… Видели во дворе собачью будку? Между конюшней и амбаром… Это и есть вход в тайник! Под будкой глубокий подвал, а в будке — собака… Поняли?
— Поняли. А еще где?
— Есть еще в лесу. Версты за две отсюда, в урочище Журавли. Напротив родника в чаще тайный погреб… Но тот для зимы.
— Ясно. Как тебя звать?
— Минка…
— Ну, вот что, Минка: если не врешь, не утаиваешь, мы тебя отпустим. Хотя, по правде говоря, все Чернобаево отродье заслуживает висеть на одном суку. Веди нас к будке!
5
Минка унял рассвирепевшего пса и запер его в амбар. Оттащил будку в сторону. Под ней оказалась искусно сделанная ляда.
— Тут, — сказал Минка и, испуганно оглядываясь, не видно ли кого из людей Чернобая, отступил за угол амбара.
Звенигора с Романом подняли тяжелую ляду, стали на колени, заглянули в погреб. На них пахнуло сырой землей и плесенью.
— Стеша! — тихо позвал Арсен, все еще не веря, что здесь может быть сестра. — Стеша! Сестричка!
Вокруг него сгрудились товарищи и односельчане, которые прибыли с ним. Все затаили дыхание.
Из погреба донесся тихий шорох, послышалось шуршание соломы.
