Исабель Альенде - Зорро. Рождение легенды
— Прежде чем нарушать закон, де ла Веге стоило подумать, чем он рискует. Старик по собственной глупости обрек семью на нищету, — презрительно отозвался Монкада.
Правая рука Диего непроизвольно потянулась к эфесу шпаги, но Бернардо сжал его локоть, напоминая, что нужно сохранять спокойствие. Посоветовав Диего найти себе заработок, поскольку на состояние отца он может не рассчитывать, Монкада развернулся и вышел. Падре Мендоса дружески похлопал Диего по плечу и предложил ему чувствовать себя как дома. Жизнь в миссии была не сладкой, не хватало самого необходимого, но у путников, по крайней мере, появилась бы крыша над головой.
— Спасибо, падре. Если бы вы только знали, сколько всего нам пришлось пережить после смерти моего бедного отца. Мы прошли пешком через всю Испанию, жили в цыганском таборе, а потом нас захватили пираты. Мы не раз чудом спасались от верной гибели. Так что к отсутствию удобств нам не привыкать, — улыбнулась Исабель.
— И если позволите, падре, с завтрашнего дня я возьму на себя готовку, а то здесь кормят хуже, чем на войне, — поморщилась Нурия.
— Мы совсем нищие, — смутился падре Мендоса.
— Из тех же самых продуктов вполне можно приготовить человеческую еду, — заявила Нурия.
Ночью, когда все заснули, Диего и Бернардо выбрались из дома, вскочили на коней и галопом понеслись к индейским пещерам, в которых любили играть мальчишками. Они решили, что сначала нужно вызволить дона Алехандро из заключения и спрятать его в надежном месте, там, где его не найдут ни Монкада, ни Алькасар, и уж потом попытаться спасти его доброе имя. На прошлой неделе обоим исполнилось двадцать лет. Чтобы отметить это событие, Диего предложил своему молочному брату отправиться в пещеры. Если подземный ход, соединявший катакомбы с гасиендой, был до сих пор цел, они могли бы установить слежку за Монкадой.
Диего почти не помнил дорогу, но Бернардо сразу нашел вход в пещеры, скрытый в густых зарослях. Внутри друзья зажгли свечу и двинулись по лабиринту ходов, ведущих к центральной пещере. Они полной грудью вдыхали особый воздух подземелья, который так любили в детстве. Диего вспомнил страшный день, когда на его дом напали пираты и ему пришлось прятаться здесь вместе с раненой матерью. Юноше показалось, что темные своды пещеры вновь наполняются запахом крови, пота и страха. Здесь все осталось как прежде: луки и стрелы, факелы и бочонки с медом, которые оставили под землей пять лет назад, даже магический круг, который они выложили из камней во время обряда вступления в Окауе. Укрепив на круглом алтаре два зажженных факела, Диего достал сверток из перевязанной бечевкой черной ткани.
— Брат, я очень долго ждал этого дня. Нам исполнилось двадцать лет, и теперь мы оба готовы к тому, что я хочу тебе предложить, — сказал он Бернардо с непривычной торжественностью. — Ты помнишь список добродетелей Окауе? Честь, справедливость, достоинство, благородство и мужество. Мы поклялись, что эти добродетели определят всю нашу жизнь.
При свете факелов Диего развязал сверток, в котором было полное облачение Зорро: штаны, рубашка, плащ, сапоги, шляпа и маска, — и протянул его Бернардо.
— Теперь мою жизнь будет определять Зорро. Я собираюсь посвятить себя защите справедливости и хочу, чтобы ты был рядом. Тогда Зорро сможет одновременно появляться в разных местах и дурачить врагов. Будет два Зорро, ты и я, но мы не будем показываться вместе.
Диего был так серьезен, что Бернардо не посмел посмеяться над его речью. Он понял, что его молочный брат давно все продумал и заранее приготовил запасной костюм Зорро. Индеец без тени улыбки сбросил одежду и облачился в черный наряд. Диего снял с пояса купленную в Гаване шпагу и на вытянутых руках протянул ее брату.
— Клянусь защищать слабых и бороться за справедливость! — торжественно произнес Диего.
Бернардо принял оружие из рук своего брата и шепотом повторил за ним слова клятвы.
Несмотря на прошедшие годы, потайная дверца в камине открывалась легко и бесшумно. Не зря друзья старались почаще смазывать петли. Поленья в камине покрывал толстый слой пыли. Огонь давно никто не разжигал. Гостиная по-прежнему была заставлена мебелью, которую Алехадро де ла Вега купил в Мехико для своей жены, под потолком висела люстра со ста пятьюдесятью светильниками, в центре комнаты стоял изящный деревянный стол в окружении обитых шелком стульев, стены украшали картины в вычурных рамах. Ничего не изменилось, но Диего все равно показалось, что родной дом стал меньше и печальнее. Повсюду царил дух запустения, стояла глухая, кладбищенская тишина, стены пропитались запахом плесени. Братья бесшумно, словно кошки, двинулись по слабо освещенным коридорам. Раньше за освещением следил старый слуга; он спал дни напролет, а по ночам смотрел, чтобы не гасли свечи и масляные лампы. Диего спрашивал себя, живет ли старик в доме до сих пор или Монкада выгнал его вместе с другими слугами.
В этот поздний час спали даже сторожевые псы, лишь одинокий часовой во дворе боролся с дремотой. В солдатской спальне друзья насчитали десять гамаков, висящих на разной высоте, но заняты были только восемь из них. В соседней комнате устроили оружейный склад. Братья не решились продолжать осмотр, однако сквозь полуоткрытую дверь библиотеки им удалось увидеть Рафаэля Монкаду за работой. Диего с трудом сдержал гневный возглас, увидев, что его враг расположился в отцовском кресле и пишет его пером. Бернардо в тревоге потянул друга за локоть: пора было уходить. Перед тем как вернуться в подземный ход, друзья стерли всю пыль с бревен в камине, чтобы никто не заметил их следов.
Молодые люди вернулись в миссию на рассвете, и Диего впервые с момента высадки на берег ощутил страшную усталость. Он упал на кровать и проспал до следующего утра, когда Бернардо разбудил его, чтобы сказать, что лошади готовы. Это Бернардо решил отправиться к Тойпурнии и просить ее помочь Алехандро. Падре Мендоса на рассвете уехал в Лос-Анхелес, однако Нурия накормила молодых людей завтраком, состоящим из яичницы и риса с фасолью. Исабель вышла к столу с волосами, заплетенными в косу, в дорожной юбке и льняной блузке, вроде тех, что носили новообращенные, и заявила, что поедет с ними, чтобы познакомиться с матерью Диего и посмотреть настоящую индейскую деревню.
— Тогда и я поеду, — проворчала Нурия, которой совсем не нравилась идея тащиться на лошади за тридевять земель в селение дикарей.
— Нет. Ты нужна падре Мендосе. Мы скоро вернемся, — заявила Исабель, нежно целуя дуэнью.
Друзья выбрали лучших лошадей, которых можно было найти в миссии. Им предстояло скакать целый день и ночевать под открытым небом, чтобы на следующее утро достичь гор. Чтобы спастись от солдат, племя постоянно переходило с места на место, но Бернардо знал, где искать индейцев. Исабель, неплохая, но не слишком выносливая наездница, следовала за мужчинами без единой жалобы. Лишь когда путники устроили привал у ручья, чтобы съесть приготовленный Нурией полдник, девушка поняла, как сильно устала. Диего посмеивался над ее нетвердой походкой, а Бернардо предложил ей мазь из целебных трав, чтобы подлечить синяки.
