Владимир Андриенко - Гладиаторы
– Великий Юпитер!
– Отец богов! – закричал толстый римлянин в запачканной тоге.
– Нет больше твоих богов! – худой раб пнул его ногой в спину.
Римлянин упал и раб перескочил чрез его тело, ловко вырвав у него из рук кожаный мешок. Упавший завопил, но никто не стал ему помогать. Все думали только о себе.
Ребенок звал свою мать. Он бежал за людьми, увлекаемый толпой. Никто не обращал на него внимания.
– Мир гибнет!
Юлия со служакой пробирались к гладиаторским казармам по узкой улочке где никого не было. Здесь дома нависали прямо над улицей, и опасность обрушения было много больше.
Женщины даже удивились, что здесь пока ничего не рухнуло.
– Как страшно все трещит, госпожа.
– Милость богов с нами и мы здесь не погибнем! – решительно заявила Юлия, стараясь её ободрить.
– Да? – спросила та с надеждой.
– Конечно. Нам не суждено сегодня умереть.
Они быстро пробежали опасное место и вырвались на открытое пространство. Прямо за их спинами обрушились несколько зданий.
– Я же тебе говорила, что боги нас хранят!
– Ты права, госпожа! Гладиаторские казармы уже не далеко. Вон там! Я когда-то по твоему приказу вела от них гладиатора.
Юлия ничего не сказала. Она могла застать там Децебала и быть рядом с ним. Конечно, он мог давно уйти оттуда, но женщина хотела сама убедиться в этом.
«А если его там нет, то где искать его? Куда он может пойти?»
Им нужно выжить! Для них двоих теперь открылись ворота в иную жизнь. Сейчас после такого бедствия, когда люди гибнут сотнями, никто не станет ни его, ни её разыскивать после такого грандиозного катаклизма. Они смогут перебраться в отдаленную провинцию империи – в Египет – и спокойно жить там. Её драгоценностей хватит, чтобы начать какое-либо дело. Теперь ведь нет смысла начинать бунт по освобождению рабов. Сами боги освободили всех в Помпеях. Не станет же он противиться воле всемогущих богов? Она сумеет его убедить.
Рухнул её старый мир. Привычные старые Помпеи гибнут, и она начнет новую жизнь. Боги дали ей такую возможность….
….Квинт был разбужен подземными точками. Он отсыпался после обильных возлияний, и бурного пира переросшего в дикую разнузданную оргию.
Он сам вчера выполз из пиршественного зала, где вповалку лежали бражники и обнаженные гетеры, и добрался до своего ложа. Бывший рутиарий не любил когда его беспокоили и не давали выспаться.
– Что такое? – спросил он.
Но никого рядом не было. Пустая комната. На полу лежит разбитый кувшин с вином, и красная лужица напоминала кровь. Бывший рутиарий даже вздрогнул от такого сравнения. Видеть кровь примета плохая. Это предвещало его скорую смерть.
Он выглянул в узкое окошко и увидел Везувий.
– Что же это? Ничего не кончилось? А стало еще хуже! А эта пьяная свинья Рапан говорила, что все кончиться к утру и мы проснемся в чистом и спокойном городе, – прошептал он. – Вот тебе и проснулись! Неужели город гибнет?
Из соседней комнаты к нему вбежали наемники с опухшими от перепоя лицами.
– Что там такое?
– Нас разбудили, и только гетеры продолжают спасть.
– Стило разбудить их саамы лучшим способом, – попробовал пошутить кто-то.
Но веселья не получилось.
– Везувий низвергает на город потоки гнева Аида, – произнес Квинт. – Посмотрите в окно. И скоро ваших гетер разбудит сам Плутон.
Дом снова задрожал подобно раненому монстру.
– Нужно выйти на улицу! Берите оружие!
Все бросились одеваться и вооружаться. Квинт быстро одел тунику, панцирь, пояс с мечом, застегнул ремни боевого шлема. Он сам завязал ремни тяжелых калиг и накинул плащ.
Они вскочили в сад и собрались у статуи Юпитера. Квинт нагнулся к фонтану и омыл свое лицо водой.
– Что же теперь делать будем? – спросил кто-то из наемников.
– Можно пограбить безнаказанно! Смотрите сколько домов и какая паника!
– А гладиаторы? – Квинт бросился к говорившему. – Ты что, собачий корм, совсем с ума спятил? Говорил я вам, что их нужно было брать еще вчера! А вы устроили попойку с гетерами!
– Отпусти! – тот оторвал руку рутиария от своей груди. – Зачем мне теперь твои гладиаторы, если город у наших ног? Там горы золота и хороших плащей! А в казармах гладиаторов только злобные демоны готовые драться до смерти! Я не идиот, чтобы лезть туда за твои паршивые сто сестерциев.
Квинт схватился за меч. Но двое других повисли на его руках:
– Успокойся, Квинт. Мелон говорит дело! Смотри сколько домов. И скоро это все может обрушиться и погибнуть под обломками. А там золота много больше, чем все мы видели за свою жизнь. Стоит ли упускать такой шанс?
– Сейчас все умные люди кинуться грабить.
– Верно. Толстопузые всадники первым делом станут спасать свои кубышки. Мы перехватим их в пути. Так даже в опасные дома не стоит лезть.
– И верно! – поддержали остальные.
Рутиарий видел, что никто не пойдет за ним к гладиаторским казармам. Его сердце кипело местью, и он жаждал крови Децебала! Ему было плевать на все золото Помпей лишь бы отмстить. Лишь бы омыть руки в крови врага!
– Мы должны идти к казармам и предотвратить бунт рабов! Это необходимо…
– Вот иди туда сам и предотвращай! А мы пойдем в иное место! – Мелон оглянулся на товарищей.
Квинт стряхнул с себя руки наёмников и обнажил меч. Его жало поразило Мелона прямо в живот. Тот застонал и протянул правую руку со скрюченными пальцами к своему убийце, словно пытаясь зацепить его.
– Сдохни! – рутиарий оттолкнул тело. – Всем идти за мной! Пограбить мы еще успеем.
Но ответом ему был вой ярости и десяток обнаженных мечей пронзили тело Квинта, пробив его медный нагрудник….
…Разбитые ворота казармы Децебал преодолел одним прыжком. Часть кровли гладиаторских помещений уже обвалилась. Вдали с треском рушились здания, и дак слышал, как рычали деревянные перекрытия, готовые осесть из-за подземных толчков.
Карцер был еще цел и Децебал мечом вырвал замок. Камеры здесь закрывались наружными засовами. Вот здесь! Он рванул засов, но никто не кинулся ему навстречу.
– Кирн! Ты здесь?!
По тяжелому дыханию Децебал понял, что Кирн в левом углу камеры. Они снова приковали его к стене!
– Кирн! – Децебал бросился к другу, что сидел в углу и ни на что не реагировал. – Кирн!
– Это ты? – грек поднял голову. – Зачем ты здесь?
– Тебя заковали, друг?
Заковали, а ключи унесли с собой в преисподнюю, – горько усмехнулся тот. – Беги, Децебал! Спасайся.
– Спартак не оставил бы друга в беде! – проговорил дак. – Это твой Христос забыл о тебе.
