Александр Дюма - Изабелла Баварская
В эту страшную для Карла минуту дверь, охранять которую было доверено де Жиаку, тихонько отворилась, и в комнату бесшумно, как тень, проскользнул молодой человек. Опершись на спинку кресла, где сидел старик, он сочувственно и с почтением посмотрел на него, потом склонился к его уху и прошептал всего два слова:
— Отец мой!..
Слова эти произвели магическое действие на того, к кому они были обращены; при звуках знакомого голоса Карл широко распростер руки, не разгибаясь, приподнял голову, губы его задрожали, глаза смотрели неподвижно: он не смел еще обернуться назад — так он боялся, что голос этот ему только почудился и что на самом деле ничего не было.
— Это я, отец мой, — снова произнес ласковый голос, и молодой человек, обойдя вокруг кресла, бесшумно опустился на колени у ног старика.
Король какое-то время смотрел на сына блуждающим взором, потом вдруг с криком обвил его шею руками, прижал его голову к своей груди и прильнул губами к белокурым кудрям с любовью, походившей на неистовство.
— О!.. О мой сын, дитя мое, мой Карл!.. — шептал старик прерывавшимся от плача голосом, и слезы лились у него из глаз. — Любимое мое дитя, это ты, ты!.. В объятиях старого отца твоего!.. Да правда ли это?.. Правда ли?.. Говори же еще, говори…
Потом, отстранив голову сына, он вперил в него блуждающий взгляд. Юноша, который был не в силах вымолвить ни слова, так душили его слезы, улыбаясь и плача одновременно, сделал отцу знак головою, что он не ошибается.
— Как ты сюда попал? Какими путями добирался? — спрашивал старик. — Каким опасностям подвергал себя ради того, чтобы меня увидеть? Будь же благословен, дитя мое, за твое сыновнее сердце. Да благословит тебя Господь, как благословляет тебя твой отец!
И несчастный король снова покрыл лицо сына поцелуями.
— Отец, — сказал ему дофин, — мы были в Мо, когда узнали о переговорах для обсуждения мирного договора между Францией и Англией. Но нам было известно также, что из-за болезни вы не могли принять в них участия.
— Как же ты узнал об этом?
— Через одного друга, преданного и вам и мне, отец мой, через того, кому поручено охранять по ночам эту дверь…
И юноша указал на дверь, через которую вошел.
— Через де Жиака? — в испуге спросил король.
Дофин кивнул.
— Но ведь он человек герцога! — продолжал король едва ли не в ужасе. — Быть может, он и впустил-то тебя для того, чтобы тебя же предать!..
— Не тревожьтесь, отец мой, — ответил дофин, — де Жиак предан нам.
Уверенный тон, каким говорил дофин, успокоил короля:
— Значит, ты узнал, что я здесь один… и что же?
— Мне захотелось повидать вас, и Танги, у которого тоже было важное дело к мессиру де Жиаку, согласился меня сопровождать. К тому же для большей безопасности к нам присоединились еще два храбрых рыцаря.
— Назови их, чтобы я сохранил их имена в своем сердце.
— Мессир де Виньоль, именуемый Ла Гиром, и Потон де Ксантрай. Нынче утром, в десять часов, мы выехали из Мо, обогнули Париж со стороны Лувра и там сменили лошадей, а с наступлением ночи были у ворот города, где нас ожидают Потон и Ла Гир. Письмо мессира де Жиака служило нам охранной грамотой, и никто ничего не заподозрил. Так я добрался до этой двери, де Жиак отворил мне, и вот я здесь, отец мой, у ваших ног, в ваших объятиях!
— Да-да, — сказал король, опустив руку на документ, который он намеревался подписать как раз в ту минуту, когда вошел дофин, и в котором содержались тяжкие условия мирного договора, изложенные нами выше. — Да, ты здесь, дитя мое, ты явился ангелом-хранителем королевства, чтобы предостеречь меня: «Король, не предавай Франции!», чтобы как сын сказать мне: «Отец, сбереги для меня мое наследство!» О, короли!.. Короли!.. Они менее свободны, чем самый последний из их подданных: они должны давать отчет своим преемникам, а затем и Франции — отчет в том, как распорядились достоянием, завещанным их предками. О, когда в скором времени я встречусь с моим отцом, королем Карлом Мудрым, какой плачевный отчет придется мне ему дать о судьбе королевства, которое он передал в мои руки мирным и могущественным и которое я оставляю тебе разоренным, полным внутренних раздоров и раздробленным на части!.. Ты пришел сказать мне: «Не подписывай этого мира». Не правда ли, ты пришел, чтобы сказать именно это?
— Такой мир на самом деле сулит нам позор и погибель, — ответил дофин, пробежав глазами документ, где были перечислены условия договора. — Но верно и то, — продолжал он, — что я и мои друзья скорее сломаем наши мечи до самой рукояти о шлемы ненавистных англичан, чем подпишем с ними такой договор, и все мы, до последнего, скорее умрем на французской земле, нежели добровольно уступим ее нашему заклятому врагу… Да, отец мой, это правда.
Карл взял дрожащей рукой договор, еще раз на него поглядел и спокойно разорвал на две части.
Дофин бросился отцу на шею.
— Так тому и быть, — сказал король. — Что ж, пусть война. Лучше проигранное сражение, чем позорный мир.
— Бог нам поможет, отец мой.
— Но если герцог оставит нас и перейдет к англичанам?
— Я буду с ним говорить, — ответил дофин.
— До сих пор ты отказывался от встречи…
— Теперь я согласен его повидать.
— А Танги?
— Он возражать не станет, отец мой. Больше того: он повезет мою просьбу и поддержит ее, и тогда герцог и я — мы выступим против этих проклятых англичан и будем гнать их перед собою до самых их кораблей. О, на нашей стороне благородные воины, верные солдаты и правое дело, а это даже больше того, что нам нужно, всемилостивейший государь и отец мой! Один Божий взгляд — и мы спасены!
— Да услышит тебя Господь! — Король поднял с пола разорванный договор. — Во всяком случае, вот мой ответ английскому королю.
— Мессир де Жиак! — тотчас позвал дофин громким голосом.
Де Жиак вошел, откинув гобелен, висевший перед дверью.
— Вот ответ на предложения короля Генриха, — обратился к нему дофин. — Завтра вы доставите его герцогу Бургундскому вместе с этим вот письмом: я прошу у герцога свидания, чтобы мы как добрые и верные друзья уладили дела нашего несчастного королевства.
Де Жиак поклонился, взял оба письма и, не промолвив ни слова, вышел.
— А теперь, отец мой, — продолжал дофин, приблизившись к старику, — кто вам мешает скрыться от королевы и от герцога? Кто мешает вам следовать за нами? Повсюду, где бы вы ни находились, будет Франция. Поедем! У нас, среди моих друзей, вы всегда встретите уважение и преданность. С моей же стороны вы найдете любовь и заботу. Поедем, отец мой, у нас есть хорошие, надежно защищенные города — Мо, Пуатье, Тур, Орлеан. Они будут биться до последнего, гарнизоны их себя не пощадят, я и мои друзья — мы умрем на пороге вашей двери, прежде чем вас постигнет какое-нибудь несчастье.
