Максим Войлошников - Декабрист
— Не уйдешь! — прошипел он сквозь зубы. И, точно коршун, ринулся вперед, увлекая за собою своих людей.
Не имея сменных коней, Ломоносов и его люди поддерживали силы своих скакунов усиленными порциями ячменя. На остановках коней расседлывали, протирали спины, мазали потертости и снова седлали. Перебирались тропами через невысокие хребты, миновали небольшие долины.
Беглецы не могли соперничать по скорости с казачьей эстафетой. По пути подстерегли молодого казака, скакавшего в станицу с пакетом. Его сбили с коня, связали, но оставлять его в тайге можно было лишь на верную смерть. Поэтому он ехал сейчас посреди каравана на собственной лошади с заткнутым ртом и связанными руками. Его обещали отпустить на границе. В пакете было извещение о побеге и требование взять беглецов любой ценой.
Через верховья Газимура они перевалили Борщовочный хребет и спустились в долину быстрой полноводной Шилки в нескольких верстах выше Усть-Карска. Затемно переправились на пароме (паромщикам было хорошо заплачено за молчание). Кони еле плелись, один уже пал, его пришлось заменить, разобрав один из въюков, — к счастью, въюки с провизией сильно полегчали.
На следующее утро они подъезжали к Горбице. Над рекою поднялся туман, оседавший на гранитных скалах, и это благоприятствовало планам беглецов. Но на всякий случай лучше было подстраховаться. Поэтому Ломоносов пустил восьмерых своих товарищей во главе с Лихаревым, на которого мог в наибольшей степени полагаться, в обход караульного поста. Они пошли пешком, налегке, обойдя спящую еще станицу по заросшему склону.
Примерно через час после этого караульный, стоявший у бивака, где расположились караулившие границу казаки, услышал стук копыт и увидел, как из разредившейся дымки один за другим появляются несколько всадников. Он закричал, предупреждая товарищей. Тотчас на дорогу выскочил знакомый урядник, к нему присоединились и другие казаки. Сейчас их было два десятка — караул явно усилили, и Петру это не понравилось.
— Стой, проезду нет! — крикнул ему урядник. Похоже, он чувствовал себя уверенно, видя численное равенство казаков с приезжими. Ведь казаки были в своих местах, и подмога пришла бы к ним очень скоро.
— Урядник, да мы вроде как давно договорились?! — будто удивился Ломоносов, придерживая коня. На шапке у него курился фитиль.
— Давай, вертай назад, — махнул на него урядник. — Счас беглых бунтарей ловят! Не велено никого пущать! Поймают, тоды уж подъезжай.
— Да нет. Уговор дороже денег. Так что я проеду, урядник.
— Чаво ты?! Ты хто?! В ружье! — рявкнул урядник тотчас. Казаки схватились за оружие и мгновенно нацелились на приезжих. Но, к их удивлению, почти все приезжие с той же сноровкой приложились на них своими ружьями.
— Урядник, — с ленцой промолвил Петр. — Я хотел только сказать, что сейчас вам в спину смотрят стволы половины моих людей.
— Чево?! — удивился казачина.
Но, словно в подтверждение слов Ломоносова, в зарослях, шагах в тридцати за спиной казаков, раздалось характерное и слаженное щелканье десятка взводимых курков. Казаки беспокойно заозирались, и многие повернулись лицом к неведомой опасности, открыв тыл Ломоносову. Теперь они образовали плотную кучку, которую можно было расстрелять одним залпом. Но и они могли нанести непоправимый урон беглецам.
— Так ты хто?! — басом вдруг изумился урядник, видно о чем-то догадавшись.
— Урядник, зачем русским людям друг в друга палить? — Ломоносов был миролюбив. — Да у нас и гранаты, кстати, есть. — Он достал из сумки тяжелый чугунный шар и спокойно помахал возле запала тлеющим фитилем.
— Граната! — кто-то придушенно вскрикнул.
Петр неторопливо убрал шар.
— Так приберегите вашу присягу для настоящих врагов отчизны. Предлагаю вам положить свое оружие, мы никого не тронем. А, наоборот, предъявим подорожную, — и он ловко метнул уряднику звякнувший серебром увесистый мешочек. Некоторые из казаков пригнулись, решив, что это все-таки граната. — Это вам для раздела, чтобы не было обиженых.
Последний аргумент, вероятно, возымел решающее действие. Урядник без раздумий велел своим людям разрядить оружие и положить на землю, отойдя на десяток шагов. Ломоносовцы беспрепятственно проехали мимо них, ведя в поводу оседланных коней, и уже за казачьим биваком сели в седла их товарищи, скрывавшиеся в зарослях. Ломоносов замыкал отряд, сидя вполоборота, со взведенным ружьем в руке. Связанного нарочного казака оставили у бивака, зацепив повод коня за дерево.
В это время сзади послышался быстрый конский топот, и галопом вылетел на бивак одинокий всадник. Все встревоженно повернулись. Казаки сделали движение к оружию.
— Постойте, господа, я с вами! — крикнул незнакомец и, прежде чем казаки опомнились, проскочил мимо них и присоединился к уезжающим.
Когда он подъехал к Ломоносову, то оказалось, что это человек среднего роста и, равно как и они, вымотанный долгой скачкой. На вид ему было за тридцать, и лицо его было каким-то нерусским.
— Я случайно был в Горном Зерентуе, когда узнал о том, что вы ушли. Я поскакал за вами потому, что увидел в этом свой единственный шанс скрыться от постылой солдатчины.
— Кто вы такой? — холодно спросил Петр.
— Разжалованный в рядовые Роман Медокс, из 13-го линейного Сибирского батальона. Был отправлен сделать рисунки рудников, но сбежал.
— Вы видели погоню за нами?
— Да, из Нерчинского завода отправили казаков, но я опередил их, идя по вашим следам.
— Хорошо, господин Медокс, можете к нам присоединиться. Но зря вы с нами идете, ей-богу, наш путь не из легких…
Спустя несколько часов к пограничной заставе подъехал большой отряд. Еще с утра Терехов встретил полсотни казаков, перебравшихся на его сторону быстрой Шилки. Он послал к ним подхорунжего. Через несколько минут к нему подъехал усталый хорунжий и доложил, что отправлен в погоню за беглецами с Нерчинского завода.
— Стеречь надо лучше! Поступаете под мое начало, мы тоже идем по следу мерзавцев.
Таким образом у него стало около ста семидесяти человек.
Урядник пограничников вышел навстречу отряду.
— Куда едем, ваше благородие?
— Гонимся за преступниками. Проходили тут беглые? — спросил его Терехов.
В мозгу урядника мелькнула мысль отпереться, но он сообразил, что его легко уличит любой следопыт, поэтому он решил придерживаться версии, о которой условился со своими людьми.
— Прорвались, мерзавцы!
— Что-то я не вижу у тебя убитых?.. — зловеще протянул Терехов, тесня казака конской грудью.
