Энн Бенсон - Огненная дорога
В ее списке дел в связи с ситуацией Абрахама Прайвеса значился разговор с человеком в больнице Джеймсона, который первоначально позвонил в фонд. Однако когда она попыталась связаться с ним, выяснилось, что никто в больнице такого сотрудника не знает. Она подумала, что, наверное, ее руководитель перепутал имя, и разозлилась на него; обычная реакция, учитывая их натянутые отношения. Хотя… в общем-то, не так уж это было и важно — кто именно позвонил; важно, что позвонил. Гоняться за вестниками, доставляющими плохие новости, и приканчивать их не входило в обязанности Джейни.
Прежде чем выйти из базы, она взглянула, как обстоят дела с вестниками судьбы — счетчиками болезней, и испытала сильное желание прикончить их. В основном все было так, как она ожидала: туберкулез слегка пошел на убыль, пневмония немного прибавила, СПИД, как всегда, коварно вырос. Однако когда она перешла к Доктору Сэму, появилось сообщение, что счетчик этого заболевания временно заблокирован.
В конечном счете все всегда сводилось к деньгам. По крайней мере, это не изменилось и, скорее всего, никогда не изменится.
— Послушай, это интересный случай, и я понимаю твое горячее желание заняться им, но бюджет у меня не резиновый, — сказал Честер Малин.
— Тогда зачем ты поручил мне заниматься этим?
— Кто-то позвонил, помнишь? Я же не мог проигнорировать звонок. Мы обязаны проверять всех потенциальных кандидатов, но кого брать, а кого нет, решаем не мы.
Джейни часто спрашивала себя, как этот человек стал начальником. В данный момент он сидел, балансируя на двух задних ножках кресла и скрестив руки на пухлом животе. Как всегда, рукава рубашки были закатаны, обнажая волосатые предплечья, на одном из которых красовалась татуировка в виде двух скрещенных револьверов. Человек-Обезьяна[4] — так за спиной называли его сослуживцы; не отдавая себе в этом отчета, он поддерживал жизнестойкость образа, имея привычку в моменты раздумий скрести пальцами лысый череп.
И хотя он не раз «клеился» к ней, Джейни относила его к разряду почетных членов своего личного клуба «Самых неподходящих мужчин на Земле».
Она постаралась не обращать внимания на его странности — убедить его казалось гораздо важнее.
— Ох, Чет, кто-то ведь счел, что этот случай соответствует нашему профилю! И вчера мне звонили из Северной больницы Бостона. В деталях я пока не разобралась, но выглядит очень похоже. У обоих детей так серьезно затронут позвоночник, что, по-моему, мы просто обязаны включить их в свой проект — пока кому-нибудь не пришло в голову спросить, почему мы этого не сделали. Нас даже могут обвинить в том, что мы пытаемся скрыть факты. Два случая — разве не странно? Что, если это какое-то новое заболевание? Подумай, что это могло бы означать для фонда. Наша репутация взлетит до…
— Никакое это не новое заболевание, — резко оборвал он ее. — Просто очень неудачный перелом. Может, тренер прикрывает собственные грешки — то, что он допустил возникновение опасной ситуации на поле.
— Я разговаривала с людьми, которые видели, как все произошло… тренер сам дал мне их имена. И они подтвердили его рассказ — что никакое это было не грубое столкновение, вообще ничего из ряда вон. Обычно дети в таких случаях вскакивают, отряхиваются и продолжают играть. Кстати, другой мальчик так и сделал. Но не Прайвес. Мне просто хотелось бы выяснить почему.
— Мне неприятно говорить тебе такое, но ты этого не выяснишь. Слишком дорого.
— Но должен же быть какой-то денежный фонд на случай таких вот непредвиденных обстоятельств. И мы тратим немалые суммы на тех, кто уже попал в проект… еще один человек погоды не сделает. Никто этого и не заметит.
— Шутишь? Наверху сидят орлы, не синички. Они замечают все.
— Думаешь, им эта идея не понравится?
— Да, именно так я и думаю.
— И ты не станешь поддерживать меня.
— Нет, если ты не представишь более убедительных причин, с какой стати я должен делать это.
Джейни в раздражении покинула его офис. Едва она ушла, Малин открыл на компьютере программу по учету кадров, сделал короткую запись и снова закрыл программу.
Джейни уже несколько месяцев не виделась со своим бывшим академическим куратором Джоном Сэндхаузом и удивилась, когда, позвонив ему, узнала, что он переехал из просторного дома в пригороде и теперь живет в одной из квартир Университетского общежития.
— Привет, рад видеть тебя, — улыбнулся он, открывая ей дверь.
— Взаимно. — Джейни обняла его. — Нужно чаще встречаться.
— Ты права. Просто моя жизнь катится вперед все быстрее и быстрее, такое складывается впечатление.
— Мне знакомо это чувство. — Она повела рукой вокруг. — Это все, наверное, очень ново для тебя.
— Начинаю привыкать помаленьку, — ответил он. — Может, со временем и полюблю. Кэти, по крайней мере, точно нравится. Знаешь, прошлой осенью я как-то смотрел в окно на листопад, и меня словно ударило: если сосчитать все время, что я потратил, сгребая листья, получится, скорее всего, не меньше полугода. Именно в тот момент до меня дошло, что я не могу больше этим заниматься. Никогда. Опадающая листва стала для меня символом ловушки, в которую загоняют нас жесткие поведенческие рамки современного общества. Подумать только! Я, тупица, тратил столько времени, пытаясь заставить природу вести себя, как мне того хочется. Вот мы и переехали. И теперь у нас есть неиссякаемый запас бебиситтеров прямо на дому и гарантия, что каждый сентябрь он будет возобновляться.
— Равно как неиссякаемый поток отупевших от пива юношей и девушек, который тоже будет постоянно возобновляться. Проблема в том, что их уже не отшлепаешь.
— Да? Однако посмотри на меня. Пока все в порядке. Нам нравится. Не думаю, что смог бы поселиться в одном из этих новых общежитий… слишком стерильно. Здесь, однако, мило. Напоминает то общежитие, где я жил, когда учился в Кембридже. И плата приемлемая, это уж точно.
— Надеюсь, ты получил за свой дом приличную цену…
— В разумных пределах. Рынок, знаешь ли, все еще наводнен предложениями. Честно говоря, я счастлив, что мы вообще сумели продать его.
— А вот я больше переезжать не собираюсь. Никогда. Разве что меня соскребут с кухонного пола.
— Конечно, тебя связывает с домом множество воспоминаний. Мы такого не пережили.
— Вам очень повезло.
— Да. — Джон помолчал. — Пойдем, я все тебе покажу.
Обойдя квартиру, они уселись на кухне, в подробностях рассказывая друг другу, что произошло с каждым за последние месяцы.
— Эта девушка, которая работала с тобой в Англии… — начал Джон.
