Бернард Корнуэлл - Смерть королей
На том и порешили. Гарнизон Лундена даст армии сотню всадников, а люди Сигельфа заменят их на стенах, а потом мы наконец-то отправились в путь, на следующее утро армия покинула Лунден через Ворота Епископа и Старые ворота. Мы следовали по римским дорогам на северо-восток, но это едва ли можно было назвать погоней.
Часть воинов, поопытнее, ехала налегке, но большинство взяло с собой повозки, слуг и слишком много запасных лошадей. И хорошо еще, если мы продвигались со скоростью трех миль в час.
Стеапа вел в авангарде половину воинов короля с приказом оставаться в поле зрения и ворчал, что ему приходится ехать слишком медленно.
Эдвард приказал мне оставаться с арьергардом, но я ослушался и ушел далеко вперед воинов Стеапы. Этельфлед и ее мерсийцы пошли со мной.
— Думал, твой брат настаивал, чтобы ты осталась в Лундене? — спросил я.
— Нет, он приказал мне отправляться в Сирренкастр.
— И почему же ты ему не повиновалась?
— Повиновалась. Но он не сказал, какой дорогой ехать, — она улыбнулась мне, провоцируя отослать ее прочь.
— Просто останься в живых, — проворчал я.
— Да, господин, — ответила она с насмешливым смирением.
Я послал разведчиков далеко вперед, но все, что они обнаружили — следы копыт армии отступавших датчан. Все это было бессмысленно.
Датчане собрали армию, насчитывающую, вероятно, более пяти тысяч человек, пересекли Британию, вторглись в Уэссекс и не предприняли ничего, кроме грабежа. Теперь они отступали, но вряд ли это лето было для них удачным.
Бурги Альфреда сделали свое дело, защитив большую часть богатств Уэссекса, но сдержать датчан — это не то же самое, что победить их.
— Так почему же они не напали на Винтанкестер? — спросила меня Этельфлед.
— Он слишком неприступен.
— Поэтому они просто уходят?
— Слишком много предводителей, вероятно, у них такие же военные советы, как у нас. Каждый со своей идей, и они пытаются договориться, а теперь возвращаются домой, потому что не смогли принять решение.
Лунден лежал на границе с Восточной Англией, поэтому уже на второй день пути мы были глубоко в сердце земель Эорика, и Эдвард позволил армии отомстить.
Отряды разъехались в разные стороны, грабя фермы, угоняя скот и сжигая деревни. Наше движение замедлилось до скорости улитки, а присутствие обозначалось огромными столбами дыма от горящих домов.
Датчане ничего не предпринимали. Они отступили далеко вглубь страны, а мы шли следом, спускаясь с невысоких холмов на широкую равнину Восточной Англии.
Это была страна влажных полей и обширных болот, длинных дамб и медленных рек, камышей и дичи, утренних туманов и вечной грязи, дождя и холодных колючих ветров с моря. Дорог было мало, а тропы коварны.
Я снова и снова твердил Эдварду, что нужно держать армию поблизости, но он стремился разорить земли Эорика, так что войска расползались все шире, и моим людям, по-прежнему выступавшим в роли разведчиков, было все труднее поддерживать связь с самыми дальними флангами.
Дни стали короче, ночи холоднее, и всегда не хватало дров, чтобы разжечь столько костров, сколько было необходимо, поэтому использовали древесину и солому с крыш захваченных зданий, и по ночам эти костры распространялись на огромном пространстве, но датчане по-прежнему не воспользовались преимуществом нашей раздробленности.
Мы продвинулись дальше вглубь их королевства воды и грязи и всё ещё не видели датчан. Мы обошли Грантакастер, направляясь к Элею, и на небольших возвышенностях обнаружили огромные дома для празднеств с высокими крышами, покрытые толстым слоем тростника, который горел с резким треском, но обитатели этих домов ушли от нас еще дальше вглубь страны.
На четвертый день я понял, где мы. Мы следовали вдоль укреплений по римской дороге. Прямая как копье, она вонзалась в низменные земли, и я отправился на разведку на запад и обнаружил мост у Эанулфсбирига.
Его починили с помощью огромных грубо обтесанных бревен, торчащих поперек почерневших от огня римских каменных столбов. Это был западный берег Узе, где Сигурд бросил мне вызов, и дорога от моста вела в Хантандон.
Я вспомнил, как Лудда рассказывал, что противоположный берег реки выше, именно там люди Эорика планировали устроить для меня засаду, казалось весьма вероятным, что сейчас Эорику придет в голову та же самая мысль, так что я послал Финана с пятьюдесятью людьми разведать этот далекий мост.
Они вернулись после полудня.
— Сотни датчан, — кратко объявил Финан, — и флот. Они ждут нас.
— Сотни?
— Я не мог перейти реку, чтобы сосчитать точнее, — ответил он, — иначе меня бы убили, но я видел сто сорок три корабля.
— Это означает тысячи датчан, — сказал я.
— Просто ждут нас, господин.
Я нашел Эдварда в монастыре на юге. С ними были олдермен Этельхельм и олдермен Сигельф, а также епископ Эркенвальд и отец Коэнвульф, и я прервал их ужин, сообщив новости. Стояла холодная ночь, влажный ветер стучал по ставням монастырского зала.
— Они хотят драться? — спросил Эдвард.
— Чего они хотят, господин, — ответил я, — так это чтобы мы были достаточно глупы, чтобы начать драться с ними.
Он выглядел озадаченным.
— Но если мы нашли их… — начал он.
— Мы должны уничтожить их, — заявил епископ Эркенвальд.
— Они на противоположном берегу реки, через которую мы не можем переправиться, — объяснил я, — только по мосту, который они охраняют. Они перережут нас по одному, пока мы не отступим, а потом будут гнать, как волки стадо овец. Вот чего они хотят, мой король. Они выбрали место для битвы, и мы будем глупцами, если примем их выбор.
— Лорд Утред прав, — прорычал олдермен Сигельф. Я был так изумлен, что промолчал.
— Да, — согласился Этельхельм.
Очевидно, что Эдвард хотел спросить, что же нам следует делать, но он знал, что задав этот вопрос, будет выглядеть слабым. Я видел, как он пытается сделать выбор, и был рад, когда он сделал правильный.
— Тот мост, о котором ты говорил, у Эанулфсбирига?
— Да, мой король.
— Мы можем перейти по нему?
— Да, мой король.
— И если мы перейдем, мы сможем его разрушить?
— Я пройду по этому мосту, мой король, — сказал я, — и отправлюсь в Беданфорд. Приглашу датчан атаковать нас там. Вот так мы сами выберем поле битвы, а не они.
— Это имеет смысл, — сказал Эдвард, все еще раздумывая, взглянув на епископа Эркенвальда и отца Коэнвульфа в поисках поддержки. Оба кивнули. — Тогда именно так мы и поступим, — уже более уверенно произнес Эдвард.
