Густав Эмар - Приключения Мишеля Гартмана. Часть 1
— А! Не опасайтесь на этот счет, — с пренебрежением ответил молодой человек. — Я никогда не обращусь к вам.
— Я благодарен вам заранее.
— Полно, полно, господа! Вернемся к нашим делам. Я вам замечу, что уже около пяти часов утра. Стекла побелели от рассвета. Надо заняться вашим отъездом. Через час калитка в каменных воротах будет отперта для крестьян, привозящих в город провизию. В эту-то калитку выходите вы все трое. Вы, господин Мейер, первый. Десять минут спустя выйдет баронесса; крестьянский костюм и корзинка на руке послужат ей защитой. В случае надобности она сошлется на Поблеско, который будет идти в нескольких шагах за нею. Он так известен, что против него не может быть возбуждено ни малейшего подозрения. Вот все устроено. Ступайте не торопясь, словно гуляете, в Шильтигейн, войдите во второй дом по правую руку, вы увидите там толстяка, пузатого, толстощекого, с лицом, красным как вишня. Это хозяин гостиницы. Его зовут Фёдер. Поклонитесь ему и скажите: «Здравствуйте, господин Фёдер. Какая прекрасная погода для уборки овса!» Тогда он примет вас как старых друзей и предложит позавтракать. Я уже распорядился; я советую принять этот завтрак, потом Фёдер даст вам трех лошадей. Вы, Поблеско, поезжайте немедленно к братьям Штаадт. А вы, баронесса, и вы, любезный Мейер, отправляйтесь по дороге наиболее для вас удобной. Я забыл вас предупредить, что вы найдете в этом доме одежду всякого сорта, в случае, если захотите переменить костюм, в особенности вы, баронесса.
— Благодарю вас за это внимание, которым я воспользуюсь, любезный Жейер. Я вижу с удовольствием, что вы не забываете ничего.
— Это моя обязанность, особенно когда дело идет о вас.
— Итак, Жейер, вы мне поручаете отправляться к братьям Штаадт? — сказал Поблеско.
— Да, — ответил банкир, — я думал, что не только вы выполните это поручение лучше всякого другого, но что оно будет вам приятно.
— Это правда; вы можете рассчитывать на мое усердие.
— А вы, Жейер, останетесь здесь? — спросил барышник, смеясь.
— О! Я не тороплюсь, — ответил банкир с громким хохотом, — мои люди думают, что у меня любовное свидание. Я подожду, пока на улице будет больше народа, и примешаюсь к толпе, среди которой неприметно вернусь домой.
— Господа, — сказал Поблеско, — на соборных часах пробило четверть седьмого. Я думаю, что нам пора отправиться в путь.
— Я сам ничего лучшего не желаю, — сказал барышник. — Признаюсь, мне нужно подышать воздухом.
— Когда вы хотите, господа, я к вашим услугам, — сказала баронесса, надевая плащ и закутывая голову и шею огромным фуляром, по обычаю крестьянок из окрестностей Страсбурга.
— Вот я и готова, — прибавила она, взяв в левую руку корзину.
— Извините, еще одну минуту, — продолжал Поблеско, — если, как вы говорите, Жейер, — продолжал он, обращаясь к банкиру, — сношения с городом должны быть прерваны дня через четыре, каким же образом получу я от вас сведение о семействе Гартман?
— О! Очень легко. Вам стоит только обратиться к Фёдеру.
— Вот все, что я желал узнать. Теперь, если вы хотите, мы пойдем.
— Еще одно замечание, — сказал банкир, — вам необходимо знать, что напротив этого дома пост солдат. Так как часовому нечего делать, он может вас заметить, и, пожалуй, станет подозревать, если по выходе из дома вы все трое направитесь в одну сторону. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Понимаем и воспользуемся советом, — смеясь, ответил барышник.
— Прощайте, благополучного успеха.
— Успеха скорее следует пожелать вам, господа, а я остаюсь здесь и не подвергаюсь никакой опасности.
Барышник простился с Жейером и вышел. Четверть часа спустя ушла, в свою очередь, баронесса.
— Теперь и мне пора, — сказал Поблеско через несколько минут, — не забудьте своего обещания, любезный Жейер.
— Положитесь на меня. Фёдер доставит вам все сведения, в которых вы будете нуждаться. До свидания и да защитит вас Бог!
— До свидания!
Он отворил дверь и вышел из дома.
— А! — сказал банкир, оставшись один. — Наконец! Только бы они не дали себя арестовать как дураки. Нет, — прибавил он через минуту, — теперь они вне опасности. Я разбит усталостью, мне хочется часа два полежать на этой кровати. Право так, — продолжал он, погасив лампу, которую дневной свет делал бесполезной, — несколько часов сна возвратят мне всю гибкость ума.
Он встал, пошел запереть дверь на запор и вернулся. Вдруг он вскрикнул с удивлением:
— Вы, вы! Вы здесь!
Он приметил графиню де Вальреаль, стоящую в дверях комнатки.
— Да, это я, господин Жейер, — ответила она с сардонической улыбкой. — Это я, я, невидимо присутствовавшая при вашем продолжительном разговоре с вашими сообщниками и слышавшая все.
— Графиня! — вскричал Жейер, поднося руку к груди.
— Ни малейшего движения, ни одной угрозы! — холодно возразила графиня, показывая ему дуло крошечного шестиствольного револьвера. — Я знала, куда шла. Мои предосторожности приняты. И если этого оружия недостаточно, чтобы вас испугать, знайте, что мне стоит закричать и мои люди, которые недалеко отсюда, поспешат ко мне на помощь.
— Графиня, можете ли вы предположить хоть секунду, что я осмелюсь угрожать женщине?
— Я не знаю, осмелитесь ли вы угрожать женщине, любезный Жейер, как вас называют ваши друзья, но знаю, что не очень давно вы обязались убить одну женщину.
Банкир побледнел и оперся рукою о стол, чтоб не упасть.
— Потрудитесь положить на этот стол передо мною, — продолжала графиня все холодно, бесстрастно и презрительно, — кинжал, спрятанный у вас под платьем, и револьвер в кармане ваших панталон.
— Графиня!
— Или вы предпочитаете, чтоб я позвала? Поверьте мне, исполните это, не колеблясь. Вы пойманы, господин Жейер.
Не произнося ни слова, банкир повиновался приказанию так добросовестно, что вместе с оружием положил на стол свой кошелек, носовой платок и бумажник, и добросовестно вывернул все карманы, чтобы доказать без сомнения, что он остается совершенно в руках своей странной противницы.
Графиня без церемоний схватила оружие и, не переставая смотреть на банкира, схватила и его бумажник.
Жейер узнал тогда, но слишком поздно, какую неосторожность сделал он, вынув в первую минуту испуга этот бумажник. Он сделал машинальное движение, чтобы взять его назад.
— Нет, — сказала графиня, приподнимая свой револьвер, — этот бумажник я пока оставляю у себя. Возьмите кошелек, который мне вовсе не нужен. Во-первых, для того чтоб вы не подумали, что это какое-нибудь колдовство с моей стороны, вам надо знать, что дом, в котором мы находимся в эту минуту, принадлежит мне уже полгода. Я приобрела его по причинам, которых не считаю надобности вам объяснять, и все вследствие этих причин отпустила жилицу, занимавшую комнату на этой площадке, и велела отворить потайную дверь, сообщающуюся с комнаткой возле этой спальни. Вы понимаете меня? Вы видите, что нет ничего необыкновенного в моем присутствии здесь. Не угодно ли вам сесть на этот стул, напротив меня, по другую сторону стола.
