Феликс Дан - Падение Рима
– Конечно, – ответил старик.
– Так видишь ли, значит, тогда братья должны были жениться на сестрах. Я тоже хочу жениться на сестре Гото.
– Какие глупости ты говоришь! – вскричал дед.
– Нет, оставь. Я знаю все, что ты хочешь сказать. Конечно, здесь это невозможно, потому что сюда приезжают иногда священники. Но мы уйдем далеко, где нас никто не знает, она пойдет за мною, в этом я уверен.
– Ты уверен в этом?
– Да, я это знаю.
– Но ты не знаешь еще того, – решительно возразил старик, – что это последняя ночь, которую ты проводишь на нашей горе. Пора, Адальгот. Ты должен уйти отсюда. Я, твой предок и опекун, говорю тебе это. На тебе лежит священный долг мести, долг, который ты можешь вспомнить при дворе короля Тотилы, карающего всякую неправду и борющегося с негодяем Цетегом. Эта месть – священное завещание твоего дяди Варгса, который похоронен под этой горою, это завещание твоего… предка. Я давно уже хотел сказать тебе все это, но откладывал. Теперь ты уже достаточно силен, чтобы исполнить долг. Завтра на рассвете ты отправишься на юг, в Италию, в войско короля Тотилы. Теперь пойдем в комнату. Там я передам тебе сокровище, оставленное тебе твоим дядей Варгсом, и скажу несколько слов на прощанье. Если ты исполнишь совет мой и дяди Варгса, то будешь самым сильным, самым лучшим героем при дворе короля Тотилы. И тогда, только тогда можешь снова увидеться с Гото. Теперь же не говори ей ни слова. Слишком грустно будет ей расставаться с тобою.
Юноша, бледный, серьезный, последовал в хижину за стариком. Долго говорили они тихо в комнате старика. К ужину Адальгот не вышел. Старик сказал своей внучке Гото, что он очень устал и лег спать.
Чуть только звезды стали бледнеть, юноша встал и на цыпочках вошел в комнату Гото. Луч месяца освещал чудную золотистую голову девушки или, скорее, еще девочки. Остановившись у порога, Адальгот взглянул на нее и, прошептав: «Мы еще увидимся, моя Гото», вышел из хижины.
Свежий ночной ветерок с гор дул ему в лицо. Он взглянул на молчаливое небо. Вот яркая звезда, описав высокую дугу, пролетела над его головой к югу Юноша поднял свой пастушеский посох и пустился в далекий путь.
– Туда призывают меня звезды! – вскричал он. – Берегись теперь, негодяй Цетег!
Глава 4
Быстро вел Цетег свое войско к западному берегу Италии. Там он сел на быстроходные военные суда и, действительно, прибыл в Рим раньше готов.
Тотила же дорогой разбил еще одно сильное византийское войско и через несколько дней после Цетега также подошел к Риму. Войско его по дороге сильно увеличилось, он так кротко обращался с пленными, что очень многие из них – итальянцы и воины императора – перешли на его сторону. Кроме того, по всем дорогам к нему стекались готы и итальянцы. Мелкие города и крепости с радостью открывали ему ворота без боя. Сопротивлялись только те немногие, в которых были византийские войска. Тотила оставлял подле них часть своего войска, а сам торопился к Риму.
Вскоре он подошел к нему. В войске Тотилы снова были лучшие вожди готов – Гунтарис, Гриппа, Маркья и Визанд, которые были схвачены и заключены вместе с Витихисом. После победы у Падуи Тотила обменял их на пленных византийских вождей.
Началась вторая осада «вечного города» Стены и укрепления Рима были грандиозны, но на этот раз у Цетега было слишком мало войска, чтобы защищать их: людей не хватало даже на главные посты. Он обнародовал воззвание, в котором призывал всех граждан, от шестнадцатилетних юношей до шестидесятилетних стариков, на защиту священного города своих отцов против варваров. Но этого воззвания почти никто не захотел и читать, между тем как манифест Тотилы, который по ночам перебрасывался во множестве экземпляров через стены города, читался с увлечением.
Цетега это злило. Он объявил, что будет обращать в рабство и лишать имущества тех граждан, которые будут читать и распространять манифест. Но это не помогло, и на его воззвание никто не откликнулся. Тогда он велел своим исаврийцам ходить по домам, силой забирать всех юношей и стариков и зачислять их в войско. Недовольство против него, конечно, еще более возросло.
В лагерь готов, напротив, одна счастливая весть приходила за другою. Гильдебранд и Тейя в несколько недель заняли всю северную Италию, а Тотила, поручив осаду Рима герцогу Гунтарису, сам с конницей отправился к Неаполю. «Оттуда на холщовых крыльях я проберусь в Рим!» сказал он. Путь его туда был настоящим триумфальным шествием. Нижняя Италия долее всех терпела от ига византийцев и поэтому с особенной радостью приветствовала готов, как освободителей. Жители Минтурны выслали навстречу ему раззолоченную карету, сами впряглись в нее и с восторженными криками ввезли его в город. Путь его усеяли цветами. Так дошел он до Неаполя.
В этом городе стоял отряд храбрых армян под начальством Арсакида. Он вышел навстречу Тотиле. Перед началом боя из среды готов выехал всадник на белом коне, снял шлем с головы и вскричал:
– Мужи Неаполя, неужели вы меня не узнаете? Я Тотила. Вы любили меня, когда я был вашем графом. Примите же меня теперь, как своего короля. Разве вы забыли, как я на своих кораблях спас ваших жен и детей от гуннов Велизария? Знайте же, эти ваши жены и дочери снова в моих руках, и на этот раз они – мои пленницы. Я их отправил тогда в Кумы, в крепкий замок Кумы, для защиты от византийцев. Теперь Кумы сдались мне, и все убежавшие туда – в моей власти. Мне советуют удержать их, как заложниц, чтобы вынудить вас и другие города к сдаче. Но я не хочу этого. Я всех отпустил на свободу и разослал по родным городам. Только ваших жен и детей, граждане Неаполя, я велел привести в свой лагерь, – но не как заложниц, не как пленниц, а как своих гостей. Вот, смотрите, они бегут к вам из палаток. Примите их, они свободны! Будете ли вы теперь сражаться против меня? Я не верю этому. Кто из вас первый выстрелит в эту грудь?
И он широко распахнул свой плащ.
– Да здравствует король Тотила! – загремело в ответ. Легко увлекающиеся жители Неаполя побросали оружие, с криком радости приветствовали своих освобожденных жен и детей и бросились обнимать ноги молодого короля.
Начальник византийского отряда подъехал к нему.
– Мои воины окружены. Их слишком мало, чтобы сражаться. Вот, король, возьми мой меч: я твой пленник.
– Нет, храбрый Арсакид, – ответил Тотила. – Ты не был побежден, следовательно, ты не пленник. Иди, куда хочешь, со своим отрядом.
– Я побежден и пленен возвышенностью твоего сердца. Позволь мне сражаться под твоим знаменем!
