Артур Конан Дойл - Сэр Найджел Лоринг
Однако покуда они сидели в мрачном молчании, откуда-то из темноты донесся звук горна.
Сэр Ричард удивленно поднял голову.
— После того, как поднята решетка, мы обычно никого не впускаем, — сказал он. — Перемирие не перемирие, а сюда никто не должен войти, пока мы не проверим, кто это. Крокварт, займитесь этим делом.
Великан германец вышел из залы; когда он вернулся, все общество продолжало сидеть в унылом безмолвии.
— Сэр Ричард, — сказал он, — за воротами ожидают славный рыцарь Робер де Бомануар и его оруженосец Гийом де Монтобан; им нужно переговорить с вами.
Бэмброу так и привскочил на стуле. Что желает сказать ему этот неистовый вождь бретонцев, человек, по самые локти обагренный кровью англичан? Зачем он оставил свое убежище — крепость Жослен и явился с визитом к своим смертельным врагам?
— Они вооружены? — спросил он.
— Нет, при них нет никакого оружия.
— Тогда впустите их и проведите сюда. Только удвойте стражу и примите все меры предосторожности на случай неожиданного нападения.
На дальнем конце стола тут же приготовили места для столь неожиданных гостей. Затем распахнулась дверь и Крокварт по всем правилам этикета возвестил о прибытии двух бретонцев. Те вошли величественно и гордо, как подобает доблестным воинам и знатным людям.
Бомануар был высокий смуглый человек с волосами черными, как вороново крыло, и длинной темной бородой. Он был силен и строен, как молодой дуб. На красивом лице, единственным недостатком которого были выбитые передние зубы, жарким огнем горели черные глаза. Его оруженосец Гийом де Монтобан был тоже высок ростом, с худым, продолговатым лицом, резкими чертами и маленькими серыми глазами, близко посаженными к хищному длинному носу. Открытое лицо Бомануара выражало только изысканную любезность; в лице Монтобана, тоже источавшем любезность, можно было подметить и жестокость, и волчье коварство. Войдя в залу, они поклонились, а маленький английский сенешаль вышел навстречу им с протянутой рукой.
— Милости прошу, Робер, пока вы под этим кровом, — произнес он. — Но надеюсь, придет время, когда в другом месте мы поговорим с вами иначе.
— Надеюсь, Ричард, — отвечал Бомануар. — Я должен, однако, сказать, что мы в Жослене глубоко вас уважаем и очень признательны вам и вашим людям за все, что вы для нас сделали. О лучших соседях, да еще таких, что принесли бы нам больше чести, мы не могли бы и мечтать. Я слышал, что к вам присоединился Роберт Ноулз со своими людьми, и нам тяжко думать, что приказ наших королей помешает нам помериться силами.
Тут оба гостя сели на приготовленные для них места и, наполнив кубки, выпили за здоровье присутствующих.
— Вы говорите правду, Робер, — сказал Бэмброу. — Как раз перед вашим приходом мы обсуждали все это и сожалели, что дело обернулось таким образом. А когда вы услышали о перемирии?
— Вчера к вечеру был гонец из Нанта.
— К нам вести пришли сегодня утром из Энбона. На пакете была печать самого короля. Боюсь, что целый год вам придется сидеть в Жослене, а нам в Плоэрмеле и как сумеем убивать время. Быть может, мы будем вместе истреблять волков в лесу или охотиться с соколами на берегу Дюка.
— Конечно, мы так и поступим, Ричард, — ответил Бомануар, — только клянусь святым Кадоком, сдается мне, что при желании мы сумеем устроиться так, как будет на то наша добрая воля, и в то же время не нарушим приказа наших королей.
Все рыцари и оруженосцы повернулись, так и пожирая его глазами. Бомануар обвел взглядом сидевших за столом: иссохшего сенешаля, светловолосого гиганта, румяного юного Найджела, сурового Ноулза, желтого, похожего на ястреба, Кэлвели — все они горели одним и тем же желанием. Француз широко улыбнулся беззубым ртом и сказал:
— Ну, я вижу, сомневаться в доброй воле ваших людей не приходится, да я и был в этом уверен еще прежде, чем отправился к вам. А теперь подумайте: приказ касается только военных действий, а не вызовов, поединков, рыцарских схваток и тому подобное. Король Эдуард и король Иоанн* [Иоанн II Добрый — король Франции с 1350 по 1364 год. ] — настоящие рыцари, и никто из них не станет мешать джентльмену, который захотел бы завоевать почести или рискнуть своим бренным телом ради прославления своей дамы. Разве это не так?
Над столом поднялся нетерпеливый шум.
— Если вы как гарнизон Плоэрмеля выступите против гарнизона Жослена, то всем станет ясно, что мы нарушили перемирие, и кара падет на наши головы. А если между мной и вот тем, к примеру, молодым оруженосцем, у которого на лице написано, что он жаждет славы, произойдет приватное сражение, а потом в ссору вмешаются остальные — что ж, это нельзя будет назвать войной, это наше личное дело, и никакому королю не дано ему помешать.
— Ну, Робер, все, что вы говорите, разумно и справедливо, — ответил Бзмброу.
Бомануар с полным кубком в руке повернулся и перегнулся в сторону Найджела.
— Как ваше имя, оруженосец?
— Меня зовут Найджел Лоринг.
— Я вижу, вы молоды и горячи, и я выбираю вас, потому что, когда я был в ваших летах, я больше всего на свете хотел бы, чтобы выбор пал на меня.
— Благодарю вас, славный сэр, — ответил Найджел. — Для меня большая честь, что такой знаменитый рыцарь, как вы, снизойдет до поединка со мной.
— Но для ссоры нам нужен повод. Так вот, Найджел, я пью за дам Бретани, самых прекрасных и самых добродетельных на всем белом свете, из которых наименее достойная намного превосходит лучших дам Англии. Так что же вы скажете, юный сэр?
Найджел обмакнул палец в свой кубок и, перегнувшись через стол, прижал его к руке бретонца, оставив на ней влажный отпечаток.
— Считайте, что я плеснул вино вам в лицо, — ответил он.
Бомануар вытер красную каплю и одобрительно улыбнулся.
— Отличный ответ, — похвалил он. — К чему портить мою бархатную куртку, как сделали бы многие вспыльчивые глупцы! Мне думается, юный сэр, вы далеко пойдете. А теперь кто же ввяжется в ссору?
Сидящие за столом ответили глухим ревом. Бомануар оглядел их и покачал головой.
— Увы, — произнес он, — вас здесь только двадцать, а у меня в Жослене тридцать человек, и все рвутся к славе, так что если я вернусь только за двадцатью, будет много обиженных. Прошу вас, Ричард, раз уж мы приложили столько усилий, чтобы устроить это дело, сделайте все, что можете. Неужели вам не найти еще десятерых?
— Отчего же, но только не благородной крови.
— Это неважно, лишь бы они хотели сразиться.
— Не сомневайтесь, замок полон стрелков и копейщиков, которые с удовольствием примут участие в бою.
— Тогда отберите десять человек. Но тут впервые открыл рот тонкогубый оруженосец с волчьим лицом:
